Как бы удивительно это не звучало, история «Вестника Войны» берёт начало с рождения Никиты в Седых Холмах. В семье зажиточного переселенца всегда была не очень приятная атмосфера — глава семейства, вечно рвущийся к более высокому положению рода Думаковых в деревне, не давал покоя хранительнице очага, что не разделяла интересы своего мужа. На данной почве возникали конфликты, они перерастали в избиения несогласной, а те, в свою очередь, — в тёмные отпечатки в голове нашего «героя». В столь юном возрасте он понял: мужчина есть право имеющие создание, когда женщина — дрожащая тварь, пригодная лишь для воспроизведения потомства и ухода за семейным вождём.

Он рос, всё больше походя на отца. Юноша уже в пятнадцать лет мог называться полноправной личностью со своими взглядами на мир, сложенным характером, а что самое главное — крепким телосложением. Внешне Никита был уже похож на двадцатилетнего мужа, именно благодаря этому ближе к шестнадцати годам он начал получать громадные порции женского внимания. Это были не шлюхи, бродячие от деревни к деревне — дочери менее богатых семей не давали покоя юнцу, что не могло не льстить его эгу, как сильному существу. Парень пил, гулял, чувствуя себя взрослым и самодостаточным. В этом всём помогал непосредственно отец, знавший толк в подобных развлечениях. Прокофий Думаков собственными руками выковал себе близкую, похожую на него, скверную душу — своего сына.

Разгульный образ жизни, дикое пьянство повлияли на никитино восприятие действительности. Ему становилось жить всё скучнее и скучнее. Казалось, материальные возможности отца могли позволить Никите делать всё, что ему угодно, но «что угодно» уже не устраивало его. Частые половые акты с обычного проявления доминирования сменились настоящим насилием, а отношения с Прокофием Ивановичем ухудшились. Властность, переданная по наследству, вдарила в голову Никите. Воспользовавшись недалёким умом своего родителя, он смог подстроить его убийство так, что виновными оказались те, кто некогда разделял гуляния и вечные «развлекаловки». Никита стал главой клановой семьи в двадцать три года сразу же после того, как поженился на какой-то левой девахе из не менее состоятельной общины. Она «удостоилась чести» повторить судьбу матери Никиты — стала настоящей грушей для битья.

Засидевшись на месте своего предка, будущий «Вестник» решил продолжить подниматься по карьерной лестнице. Он возжелал подмять под себя всю деревню переселенцев, воплотить в жизнь то, на что не был способен Прокофий Иванович Думаков. Время давало о себе знать. Тридцатилетний мужик долгие годы строил планы, дабы в итоге стать деревенским старостой. Нужен был случай, при котором Никита без особых утрат займёт желаемую должность, который в итоге, не смотря на всевозможные задержки в исполнении задумок, произошёл.

Король-Лич, Артас Менетил обратил свой взор на могущественного мага Аругала, которому было приказано сделать территорию Седых Холмов подвластной Повелителю Плети. Опыты, связанные с природой воргенов, не были «потолком» в злодеяниях волшебника. Как и все прислужники Падшего Принца, тень волшебника не скупилась на использование силы некромантов. Одна привлекательная деревня должна была пасть ниц пред армией мёртвых и её властелином, став опорным пунктом для распространения влияния идей Аругала на земли переселенцев.

Очередным холодным вечером Никита отправился со своей поганой свитой на охоту, выискивая зверьё, что должно было мучаться в оковах капканов, расставленных по всей округе. Подвыпившее мужло еле-еле держало в своих руках луки и алебарды для того, чтобы заколоть измучившихся животных. Было темно, некоторым — даже страшно, но не Никите, чья толерантность к алкоголю не позволила оказаться в плачевном состоянии, когда тело не подконтрольно думам, он уверенно шёл за своей добычей. Тьма, казалось, поглощала их с каждым шагом, дуновение северных ветров через лёгкие распространяло по крови ужасающий хлад. За деревьями стали виднеться зловещие силуэты. Можно было всё списать на «белку», пришедшую к горе-охотникам из-за пьянства, но Никита также был подвержен видениям.

Фигуры росли, закрывая за собой кроны деревьев, прятали звёзды и луну, что освещали дорогу. Полнейшая темень, неразбериха. Незнакомые голоса из разных сторон словно вороньим клёкотом, эхом, что пронзало тьму, начали бормотать непонятные слова, который оставляли отпечатки в памяти деревенских. Кто-то начал молиться, пав на колени, кто-то рыдать, а у некоторых вообще сердце остановилось. Никита угрожающим криком приказал алкоголикам закрыть свои рты и стоять, как настоящие мужчины, смотря в глаза опасности. Любого повергнет в страх вид за мгновение разлагающейся плоти — большая часть «друзей» Думакова обратились в нежить на месте. Готовый обороняться, он взглядом своим дал понять, что готов на всё, дабы выйти из боя живым. Но в миг всё умолкло, даже ветра остановились. Сияющая тусклыми бликами тень встала пред мужчиной.

Никита стал пешкой, стал на ровне с послушниками Культа Проклятых, коих сладкими речами манили в настоящую секту, обещая величие, силу, власть. Исключительно эти слова слышал Думаков в своей голове всю следующую неделю. Собирая клановую родню воедино, одним вечером он доказал свою верность тому, чьё имя так и не узнал — Думаковы были прокляты тенью мага. Разрывая собственные одежды, они стали походить на зверей, диких волков. Отрастившие когти и клыки за одну ночь смогли расправиться со всей деревней, очистив её от жизни, от истории, памяти о тех, кто в ней жил.

Одна единственная, проклятая душа Никиты осталась там. Уверенным шагом двигаясь к дому старейшины, он уже чувствовал этот вкус на своих губах: он выше всех, сильнее и властнее, способнее и умнее, и это — только начало; за его Родиной последуют земли других семей и народов; все рано или поздно узнают о нём, будут ему покорны; он будет вершить судьбы всего грешного мира. Усевшись за «трон», обвешанный самыми дорогими шкурами, он на секунду развеял туман, что словами проклинателя был навешен мужу. Было пусто. Не было никого, способного прислуживать Никите — практически своими руками он опустошил деревню, сжёг всё до тла.

«Тоска» было резко прервана ударом в сердце. Никита ощутил такую боль, кою никто и никогда бы не смог вытерпеть. Вновь тень, но уже говорящая совсем по-другому. Глядя на муки предателя сверху-вниз, она по своему велению заставила его подняться на ноги, горбясь от агонии, царящей внутри тела.

Никита был обращён в рыцаря смерти в доме главы деревни. Его душа претерпела изменения, так и не дав разуму осознать свою новую не-жизнь. Осколки душ убитых за стенами родной земли стали топливом для перерождения, а эфемерные руки «тени» — каналами, чрез которые «титул» был уверенно дарован Никите. Жизнь, прежде пролетевшая перед глазами, «вспомнилась» лишь обещанной силой, властью и величием. Казалось, всё, что он делает, рано или поздно должно было привести его к неминуемому, но столь желаемому итогу. Следуя за культистами и их подчинёнными — безмозглой нежитью, рыцарь кровавым маршем прошёлся по Седым Холмам, умертвив немалое количество переселенцев.

И вот, уже подходя к северным границам Ревущего Фьорда, рыцарь опомнился, осознавая то, что он долгое время выполнял волю какого-то парня, сидящего у него в голове. Это очень сильно его разозлило. Чувства волной нахлынули на его голову, заставляя поднять руку на тех, кто его окружал в крестовом походе смерти. Рука была поднята, но оружие не успело коснуться плоти проклятых, как вдруг сам Властелин заговорил с некогда верным ему псом. Неописуемо. Никита и представить себе не мог, что встанет на колени из-за того, что кто-то будет в приказном тоне обращаться к нему. После высказанных недовольств Король-Лич задал всего лишь один вопрос: «Тебе всё понятно?», как вдруг рыцарь поднялся, расправил плечи и махом обеих рук вырвал себе нижнюю челюсть, разбрасывая ошмётки мяса и зубов в разные стороны. Этим жестом Никита хотел донести одну мысль — если он не может сказать: «Нет», то он будет молчать.

На этом диалог «работодателя» и «подчинённого» не окончился. Голова рыцаря вновь испытала на себе гнев Повелителя. И тут он был сломлен. Никита, сам того не ведая, странным, отдающим эхо, голосом принял своей не-живой тушей волю Артаса, ведь именно он наделил Думакова неописуемой силой. Настало время «перевоспитания».

Никита был отправлен на обучения тайным искусствам Плети в парящий некрополь — Наксрамас. Именно там он познакомился со всеми ему подобными; там его ещё глубже окунули в среду служителей «высшей цели»; там он стал уважать своего Короля.

Обучившись ремёслам и волшбой, «Вестник» встал в ряды рыцарей смерти, отправившись захватывать территории во имя Плети. Нордскол для него стал намного больше, чем «Седые Холмы». Нападение на Новый Авалон стало для Никиты настоящим праздником, на котором он смог отточить свои навыки. Раскол в во время битвы за Часовню Последней надежды заставил его усомниться в «коллегах», которые наплевали на то, что им было даровано.

Военные силы Орды и Альянса оказались хорошим испытанием для плоти и доспехов рыцаря, который до самого падения Повелителя отбивался от наступающих войск в Ледяной Короне. На его счету не десяток убитых и не единицы воскрешённых. И когда голос Короля Мёртвых умолк, сознание, привитое ему с рождения, вновь начало говорить с Никитой — он почувствовал себя действительно свободным, но одновременно одиноким. Один в поле не воин.

Долгие скитания прервались встречей с Чёрным Клинком, взявшими в плен «бродягу». Был выбор: либо, наконец, пасть замертво, либо же отдать остатки своей не-жизни во имя борьбы со злом, которое всё никак не хочет отступать от этого проклятого мира. Никита решился вступить в ряды Ордена. Немало времени проведя с ними, мечты о власти быстро закрылись «ширмой» — убийства виновных во множественных злодеяниях против Азерота, а иногда — обычных смертных, ради забавы, смогли успокоить его душу. И теперь для него кровь и мучения противников — настоящий наркотик.