«В закатные кануны меня томит густая печаль воспоминаний. Когда-то в эти вечера моя мать, предавшись созиданию, елозила спицами у тёплого родного очага, сотворяя рукотворный гобелен с причудливыми рисунками. Я смирно восседал возле неë, слушая еë ласковое пение да изредка постукивая крохотными копытцами о застланную твëрдой землëй поверхность в такт спокойной мелодии. Моë детское сердце раскачивалось в эти вечера, как каноэ на заколдованных предками волнах...»

Рохмору появился на свет в племени Рунического Тотема ещё тогда, когда народ шу'хало разрозненными общинами бороздил просторы Калимдора, гонимый сплочёнными желанием их изничтожить кентаврами. Тогда, за вечно сменяющимися местами их пребывания, он рос с осознанием, что его дом там, где его семья — мать Фаола Грозная Лапа, отец Золн Жёсткий Мех, сестрица Када и все те другие таурены от мала до велика, что окружали его. Голод следовал по пятам за племенем, но всякий раз умелые добытчики из его числа помогали общине оправиться и найти еду на новом месте. Всякий раз видя их уставшие после затянувшихся походов физиономии, Рохмору желал лишь скорее вырасти и подсобить им всем, чем он может. Иногда он наблюдал за тем, как поутру уходит на поиски пропитания добрая часть храбрецов. Гадая весь день о том, в какую сторону они направились и что в итоге принесут, он получал ответы лишь вечером, когда тайком вылезал из шатра и лицезрел их возвращение. Каждый из них приходил обратно израненным, а какие-то воины так и не вернулись — это кентавры настигли бедолаг и пожрали, сделав их тауренок вдовами, а детей сиротами. Так, в одну из таких вылазок он не застал в числе вернувшихся собственного отца.

«Помню я, как будучи совсем малыми и наивными детьми, я и мои соплеменники желали отойти хоть на шаг дальше от отмеченных тотемами границ лагеря племени, чтобы просто поглядеть на красоту, которую скрывают близлежащие земли. То была лишь болтовня, однако, когда один из нас всё же в тайне от всех направился исследовать степные просторы самостоятельно, а затем был найден добытчиками истерзанным хищниками, мы наблюдали за горем его семьи и более даже не говорили вслух о своё желании уйти слишком далеко за пределы общины»

Ужас в лице кентавров и желание отомстить им за всё то причинённое его народу горе — Рохмору жил с этими чувствами. Он не знал иной жизни, спокойной и безмятежной, ведь каждую ночь осторожно смыкал глаза, ожидая в любое мгновение подорваться от предвещающего нападение на племя воя сигнального рога. Когда наконец настал его черёд пройти испытания Матери-Земли, он был готов наконец доказать всем и самому себе, что готов выступить против общего врага всех тауренов. Когда он только выходил навстречу неизведанным просторам природы, его переполнял праведный гнев и он не видел перед собой ничего, кроме цели, однако стоило только ему обратить внимание на окружающую его флору и фауну, как он замер. Все негативные эмоции, что доселе питали и составляли всё его естество, улетучились, некогда не сходящее с лика напряжение спало, обратившись спокойствием. Тогда с сердца шу'хало словно упал груз, он освободился от терзающих его ум мыслей о мести. Обида ушла следом за гневом, в один миг таурен словно повзрослел и отринул по-детски наивное стремление изничтожить всех, кто повинен в убийстве его отца. Он ни за что не простил кентавров, что изрезали одного его родича за другим без тени сомнения, но кровожадная расправа над ними более не была его заветной мечтой и целью.

«За несколько суток, проведённых в единении с Матерью-Землёй, я не только стал полноправным членом племени, но и стал мыслить иначе. Я всё ещё был юнцом, глупым и наивным, но уже тогда я стал ближе к мудрости»

Года сменялись, а положение дел племён тауренов на Калимдоре оставалось довольно плачевным. Распоясавшиеся кентавры вкупе с гарпиями и свинобразами продолжали гнать шу'хало прочь, где бы они ни были. Силы тауренов иссякали, а напор врага лишь преумножался. Спасение пришло оттуда, откуда его никто не ждал — явившиеся на Калимдор из-за моря орки оказались теми, кто был способен помочь шу'хало дать кентаврам должный отпор. Рохмору застал один из самых значимых в истории своего народа момент, когда у тауренов наконец появилась своя земля — Мулгор. Он, как и его вождь Хамуул Рунический Тотем, охотно принял объединение племён, не понимая возмущений представителей Зловещего Тотема. Когда глашатаи ознаменовали начало шествия на Хиджал и объединение Орды, Альянса и ночных эльфов против Пылающего Легиона и Плети, Рохмору отправился на войну. На пути к конечной цели он лицезрел множество новых для себя мест, каждое из коих он, несомненно, запомнил, но только одно впечаталось в его сознание так сильно, что по сей день является в страшных снах — это был Осквернённый лес. Доселе он не видел земель, что были бы так сильно изувечены скверной. Вид измученных зверей, покрытых ужасающими гнойными наростами, истлевшие изнутри, мёртвые растения — природа там кричала от боли и молила о помощи, но Рохмору был слишком слаб, чтобы помочь этому месту.

«Я был так беспомощен в тот момент. Я не мог спасти это место, у меня попросту не было сил, чтобы сделать это. С тех самых пор я всякий раз мысленно возвращаюсь в это место, только бы не забыть, что станет с Матерью-Землёй, если вовремя не остановить врага»

Там же он повстречал фурболгов, разрозненных заразой, охватившей часть некогда жившего в согласии племени. Ему было искренне жаль этих существ, посему он стремился помочь им, видя в оных своих же родичей из подошедших к концу совсем недавно времён, когда народ шу'хало был отовсюду гоним, а племена предпочитали крепкому союзу житие вразнобой. Когда Битва за гору Хиджал окончилась победой воителей Азерота, Рохмору простился с павшими и вернулся в Мулгор, где рутине и заботам предпочёл пребывание в Изумрудном Сне. Пробудился он лишь к началу сбора войск Орды для покорения Нордскола. Вдохновлённый идеей покончить с терзающей Матерь-Землю нежитью, Рохмору вновь оказался в числе воителей. Вместе с братьями по оружию он беспощадно прорубал путь к Королю Личу сквозь заполонённые мертвечиной земли, терпя потери и жуткие ранения, порой терзающие не тело, а разум. Таурен множество раз оказывался на волоске от смерти, но вовремя подставляющие свои щиты или магические барьеры союзники спасали его шкуру. Иногда он сам выручал попавших в беду братьев по оружию, а иногда попросту не успевал подоспеть на подмогу и впоследствии с горестью наблюдал за сожжением их хладных тел. Однако на пути к обители владыки мертвецов были не только битвы и смерти, но и редкие моменты радости, вызванные встречей с добродушными клыккарами и Таунка. При виде же заполонённой зиккуратами и прочими жуткими нагромождениями Плети мёртвой земли его сердце обливалось кровью, словно он вновь оказывался в Осквернённом лесу, где впервые испытал потрясение от лицезрения изувеченной природы. Так, шаг за шагом, он изъездил добрую часть Нордскола, то двигаясь строго за войсками, то отклоняясь от них в пользу коммуникации со здешними защитниками природы из числа ДЭГОЖ и иными новоиспечёнными союзниками.

«Столько событий произошло в этих землях, все и не сосчитать. Часть рыцарей смерти пошла против своего создателя, среди них я видел и родичей… Никто из них не хотел жить после кончины, никому не дали выбора. Я смотрел на все эти жуткие аберрации, а в голове была только одна мысль — они ведь тоже жили и мыслили»

По возвращению домой Рохмору прознал о кошмаре, что медленно, но верно, начал распространяться по Изумрудному Сну. Бросив всё, обеспокоенный за судьбу спящих, он примкнул к друидам из числа своих родичей и ночных эльфов, чтобы приступить к изучению жуткой «порчи». Вскоре началась полномасштабная война против кошмара, основной противоборствующей силой коему поначалу были одни лишь не затронутые недугом защитники природы. Затем, когда попавший в ловушку порчи Малфурион Ярость Бури призвал на помощь бодрствующих существ, их ряды значительно пополнились. Армия грёз, возглавляемая эфемерной формой Варианна Ринна, стремилась изничтожить испорченных существ, но сталкивалась с сильным сопротивлением с их стороны. Враг демонстрировал изощрённые тактики, чтобы получить преимущество, представая пред солдатами в обликах их павших товарищей. Рохмору прочувствовал этот жуткий метод борьбы на собственной шкуре, когда ему пришлось сражаться с собственным отцом и умершими сослуживцами. Затем в бой вступили лунатики, что прокрадывались в бодрствующий мир, дабы убить телесные формы солдат армии грёз. На пути к изничтожению кошмара, Рохмору застал освобождение несчастных, в числе коих были предавшиеся дурману порчи драконы из числа зелёной стаи. Наконец, когда Малфурион смог уничтожить питавший Повелителя Кошмаров источник энергии, оставалось лишь довершить начатое. Желая застать конец кошмара, таурен неустанно трудился во благо Изумрудного Сна, ревностно изничтожая порчу несмотря на риск поддаться её влиянию.

«Мои давно умершие соратники бросились на меня, хватая за руки и ноги, а образ моего отца глядел леденящим взором прямо в душу. Я осознавал бутафорию происходящего. Они ведь все давно воссоединились с предками, каждый из них… Ох, слава Матери-Земле, это окончилось хорошо. Тогда каждый из нас, солдат армии грёз, внёс немалую лепту в очищение Изумрудного Сна»

Трудясь бок о бок не только с друидами разных народов, но и с драконами зелёной стаи, Рохмору невольно смог привлечь их внимание непоколебимым желанием покончить с кошмаром раз и навсегда. Он прошёл тернистый путь по вызволению Изумрудного Сна из цепких лап порчи от начала и до самого конца, что не могло не вызвать у тех признательность. В их обществе таурен ощущал источаемую каждым из них мудрость, взращённую веками и тысячелетиями жития, преисполненного благими делами. Не боясь казаться в их глазах наивно, он открыто высказывал к ним восхищение. В них он видел силу, кою не доставало ему, чтобы самостоятельно излечить раны Матери-Земли. Со временем он всё чаще стал беседовать в часы досуга с Ластризорой — представительницей зелёной стаи, что уже давно прониклась культурой миролюбивого народа шу'хало. Смертный вызвал у неё неподдельный интерес и вызвал доверие, доказав чистоту намерений благими деяниями. Так началась дружба между молодым защитником природы и бессмертным существом. Рохмору черпал у Ластризоры мудрость, покуда она лучше узнавала смертных, о коих ведала не так уж и много в виду малой осведомлённости зелёных драконов о жизни населяющих Азерот народов. Между тем жизнь шла своим чередом и одна война сменяла другую. Катаклизм ознаменовался смертью Кэрна и ужасающими ранами на теле Матери-Земли, оставленными Смертокрылом. Скорбящий об утрате вождя, огорчённый видом изувеченных губительным пламенем родных Степей Рохмору вернулся в Мулгор, где вскоре Зловещий Тотем развязал войну, захватив Громовой Утёс. Помогая храбрецам отбить бунтовщиков, таурен желал лишь одного: чтобы все племена вновь объединились. Последним ударом, заставившим шу'хало впасть в апатию, стала весть об уничтожении силами Альянса деревни Таурахо. Наблюдая за тем, как мир вокруг него рушится, Рохмору едва не угас окончательно, но зов о помощи от беженцев сгоревшего селения заставил его вновь встать на ноги. Настигнув лагерь Уна'Фе, где поселились лишённые крова родичи, он бросил все силы на то, чтобы помочь им закрепиться на новом месте.

«Все эти события застали меня врасплох. Казалось, что беды никогда не кончатся. Ластризора в то нелёгкое время помогала мне товарищеским советом не пасть духом, но я всё равно принял всё произошедшее близко к сердцу. Я оказался слишком слаб, чтобы принять сразу всё то многообразие негативных изменений, что произошли на родных мне краях за время моего пребывания в Изумрудном Сне»

Шли наполненные заботой о природе дни и месяцы. Для бессмертной Ластризоры они казались мгновением, покуда Рохмору всё чаще стал получать от матери письма, содержащие нескрываемое беспокойство за его одиночество на поприще личной жизни. Он всё ещё был молод по меркам шу'хало, потому и не обращал на её предостережения никакого внимания, успокаивая пустыми обещаниями. Таурен полностью погрузился в труд, направленный на исцеление и защиту природы, и всё больше отдалялся от мирской жизни. Ластризора видела и поощряла его самоотрешённое стремление помочь ей и её родичам, и в один момент наконец решилась на переломный в жизни её преданного друга поступок: представ пред ним, она возжелала даровать ему своё благословление, сделав драконидом за все те деяния, что он успел совершить на поприще охраны Матери-Земли. Довершив все приготовления, она наконец начала таинство перевоплощения, после которого Рохмору очнулся существом совсем иным.

«Первое, на что я обратил внимание по пробуждению — это, пожалуй, доселе неизвестный мне язык, на котором теперь я мог разговаривать безо всяких преград. Затем, не вставая, я взглянул на свои руки… Такие же трёхпалые, но увенчанные когтями и чешуёй! А ноги! Там не доставало копыт, вместо них — пальцы, такие же, как лапища. Всю мою шкуру укрыла прочная жёсткая чешуя, я стал гораздо выше, чем прежде, а мои жилы словно насытились первозданной силой»

С тех пор жизнь Рохмору действительно претерпела колоссальные изменения. Таурен должен был научиться не только уживаться со своей новой сущностью, но и контролировать собственные силы. Такие метаморфозы пришлись ему по душе, он охотно взялся за трепетное изучение своих возможностей, стараясь оставаться аккуратным, чтобы ненароком не навредить ни близлежащей природе, ни кому-либо случайно проходящему неподалёку от драконида. Первое время подле него всегда оставалась Ластризора, что в час нужды могла подсобить советом. Поначалу она пристально наблюдала за его первыми шагами, но вскоре, видя, как тот осваивается, вернулась к своим неизменно важным делам по сохранности мирового баланса. Тратя уйму времени на практику, таурен наконец смог принять свою новую сущность, научившись не только уживаться в чешуйчатом теле, но и сражаться, используя доселе известную магию природы, что с приходом новых сил приобрела большую мощь.