Утро начинается не с кофе. Кажется данный закон знает каждый кто имел счастье проснуться не в своей уютной постели, а на жестком топчане в лазарете. Разлепив глаза, Шун ощущала себя скверно. Она могла поклясться, что судя по ощущением она съела корзину перезрелых фруктов и упала головой вниз с дерева. Перед ее глазами порой возникали круги, а конечности были налиты свинцом, но то место — лазарет, где она проснулась, явно отличался более скудным окружением, нежели аналогичная комната в гарнизоне и от того ее удивление было высоким. когда она, покинув здание и обнаружила себя на территории Третьего Подразделения.

«Удивительно, зачем нам ДВА лазарета...»Задумалась панда, машинально поприветствовав беседующего человека и эльфийку, чье лицо было скрыто белым платком.

Когда ее лапы вступили в знакомую комнатку, где она имела возможность изготавливать настои и зелья для походов, Шун немного улыбнулась. Казалось, сам воздух в кабинете наполнен целительным свойством, а потому, немного тряхнув головой. она приступила к приготовлению настоя, что Митчел бы мог назвать целебным, по их — человеческим, меркам.

Умело подбирая уже знакомые растения, особенно после последней совместной работы с сержантом, Шун без труда находила нужные мешочки и подготавливала ингридиенты для будущего использования. Все растолочь, отделить цветки от стеблей и в дополнение помнить о том, что спешить некуда, Шун Мей осознала, что хоть она и знала состав зелья наизусть, однако полностью способ приготовления она не запомнила досконально и начав рыться на полках, была поймана явившимся на запах Митчела. Даром тот и сам. видимо задумал пополнить запасы лекарств и явился в кабинет. Далее дело пошло в разы быстрее.

А после и Готтолд внезапно почтил своим прибытием обитель «аптекарей»...

Время шло, а зелье, которое было почти готово, оставили настаиваться, за чем сам сержант и повелел наблюдать панду, пока сам завязал разговор с рядовым. Некоторые слова для развесившей уши пандаренки были непонятны, особенно когда в разговоре были упомянуты гоблинские гранаты и динозавры. Но все же время опустошить склянки настало и Шун, скрепя сердцем сделала это, зажмурившись от того, что ее организм воспротивился неприятному вкусу, хотя с трудом, все же принял его.

Шун Мей понимала, что теперь, ей должно было стать лучше...