День уже давно вылился вечер, а сам вечер потихоньку вливался в нечто более глубокое и темное, а именно ночь. Отдыхающие супруги Нортон и их подруга Мистхилл спокойно проводили свой предпоследний день в новом месте на окраине утеса на Вершине Кунь-Лай. На краю открывался приятный вид на Нефритовый лес, вода внизу билась об скалы раз за разом, будто выбивая песню, но при этом и напевая собственную мелодию, но никакие слова не могли описать красоты окружающего пространства Пандарии. Пробрались друзья на свой отдых под покровом прошлой ночи, чтобы если что их не погнали после утомительного путешествия обратно в долину Четырех Ветров, где, пускай, отдых был так же приятен, но всё же был несколько иным, слишком похожим, но и непохожим, на основное место проживания Нортонов и их подруги. День шёл своим чередом, всё проходило медленно, неспешно, как лесной ручей, мирно текущий неизвестно куда, постепенно души отдыхающих успокаивались, но порой и наливались грустью, наполняясь прошедшими воспоминаниями. Всё-таки, никто монахом не был, а эмоции просто так не успокоить. Внутри не происходило бурь, не было потрясений, шоков и тому подобного, лишь порой неприятные периоды грусти и слабой боли. Но всё-таки отдых приносил свои плоды, влюбленная пара как всегда проводила время друг с другом, удовлетворяя свою потребность в новой атмосфере, спокойствии и тишине, а Мистхилл сидела на краю, созерцая вид с края обрыва. Немного отдохнув, супруги вылезли из палатки и присели у костра, что потихоньку горел. Говорить было особо не о чем, но даже так такой отдых был в сладость. Озадаченно пара посмотрела на дренейку, что сидела у обрыва, ведь вчера, во время разгвора с одним из местных, она была вполне в хорошем состоянии. Решив не ждать возвращения Мистхилл, Альфонсэ попросил супругу прикрыть ушки, а после, стоило ей это сделать, позвал дренейку, но она уже подошла и сама.

Вот, на голову отдыхающих скатилась глубокая ночь, было холодновато без солнца, однако костёр вполне хорошо согревал. Мистхилл, увидевшая пандаренку, мирно сидящую на камне неподалеку от лагеря, спросила у пары, вновь ли они отправят на первую встречу её, на что оба положительно ответили, ибо доводы, приведенные для того, чтобы шла именно дренейка, были сказаны ещё вчера. С некоторым сомнением и страхом девушка подошла к коренной жительнице Пандарии и поздоровалась, однако вместо простого приветствия пандаренка явно пошутила, заметно сдерживая смех. Мист же, несколько растерявшись, уточнила, что не звала спать пандаренку, а просто поздоровалась, а после пригласила шутницу к костру, чтобы она не сидела на камнях. Пандаренка же, явно одаренная магически, с помощью скачка оказалась перед Мистхилл, продолжая улыбаться, но также указала, что место для ночевки путешественники выбрали достаточно холодное, учитывая их отсутствие меха для тепла. Дренейка отскочила от резкого перемещения собеседницы, а после спокойно кивнула, оправдываясь, что все трое просто немного путешествуют. Незнакомка сразу поведала немного больше о себе, согласившись, что место для путешествия отдыхающие выбрали вполне хорошее, но сама бы она хотела побывать в Ульдуме, учитывая как там тепло и то же количество звезд на небе, после чего сразу поинтересовалась, где Мистхилл уже побывала. Так и подошли пандаренка с дренейкой к костру, где в объятиях друг друга и ночи сидела пара супругов, просто влюбленно смотрящая друг другу в их необычные глаза. Стоило появиться новой собеседнице возле костра, как Лилэль с Альфонсэ тоже обратили на неё внимание, казалось, будто они ни в чем не заинтересованы, кроме друг друга, но первое впечатление было несколько обманчивым. Мистхилл рассказала, где они втроем уже побывали, а пара просто поздоровалась, пока не начиная никак распрашивать незнакомку. Даже её имя они пока не спрашивали, дожидаясь, пока она присядет к ним на бревна, чтобы они все могли спокойно о чем-нибудь поговорить.

Так медленно и начинался разговор про места в Пандарии и её локации, где опасно, а где нет, оказалось, что тройка, жаждующая отдыха, сама того не ведая, выбрала «безопасный» маршрут, где никаких особых опасностей нет и можно спокойно пройи туда, куда самому хотелось бы. Лилэль же, совершенно не скрывала причину нахождения всех тут, ведь она была мирной и простой — отдых от безумия, происходящем в мире, а после пошутила, что как-нибудь в другой раз можно будет пройти и через джунгли. Пандаренка же удивилась, ведь основные боевые действия проходят в Зандларе, а не в том месте, где явно живут пришедшие, а после представилась. Оказывается, пандаренку зовут Май'Син Тень Ворона, а сама она является «булкомантом», но обычно её зовут Майей. В ответ же Лилэль с Альфонсэ представились, а первая пояснила от чего именно убежали отдыхающие, ведь в Пандарии нет всех тех проблем, которые есть в остальном мире. Грустно подытожив, Майя произнесла очевидные, но совсем невеселые слова о том, что мирное время скорее исключение, нежели что-то должное, и что куда идут Альянс с Ордой, там всегда и начинаются катастрофы, будто они дети, которые не могут поделить игрушку. В целом, так оно и было, слишком трудно выстоять мир между двумя фракциями, а тихое и спокойное время получить ещё сложнее. Трава негромко шелестела от ветра, дерево, что лежало в костре, так же негромко трещало, а разговор всё так же тихо и беззаботно двигался дальше, освещаемый не только огнем, но и светом с небес. Эльфийка согласилась с собеседницей, сославшись на то, что по своей сути фракции ничем не отличаются в плане войны, но удивилась, что Пандария как-то до сих пор осталась нейтральной территорией, которую никто не хочет захватить. Майя лишь грустно осгласилась, но пришла к выводу, что это, скорее всего из-за того, что вокруг происходили другие событие и о Пандарии просто позабыли. Супруга Альфонсэ лишь сказала, что противоборствующие стороны везде понадкусают в мире, но по своей сути ничего толком не делают, а после перевела тему, вспомнив, что Майя назвала себя булкомантом.

Так и начался более беззаботный разговор о том, как велика сила магии и как полезна готовка чего-либо с помощью неё. Лилэль, вспоминая экспедицию с Надзором, сказала про Ренси, вульперу, который хотел с помощью магии начать кормить всех желающих, для себя с грустью понимая, что он говорил не о счастье накормить кого-то вкусным, а о счастье вообще поесть. Так разговор медленно перетек в небольшой спор, где сторона магов Штормграда утверждала, что это будет слишком затратно и истощающе для создающего еду, а пандаренка настояла на том, при этом шутя, что всё зависит от того, кто «готовил» такую еду, отсылаясь на простую готовку. Лилэль пускай и не была искуссным поваров в магии, но зато однажды создала небольшую копию из своей родины, а именно небольшого маназмея, точнее его подобие. Мистхилл, так же не расстерявшись, создала подобие той иллюзии в своей спальне, подобие ночного неба, тольно более плотное и находящееся вокруг отдыхающих, пока Альфонсэ просто вздохнул и сказал, что девочкам лишь бы играться, а не заниматься каким-то полезным делом. В прочем, полезных дел сейчас не было. И пандаренка, никогда до этого не видевшая маназмеев, спросила у эльфийки что это, добавив несколько забавное сравнение создания магии с креветкой. На деле маназмей не был маназмеем, а был лишь его оболочкой, жалкой пустышкой, как выразилась его создательница. Сразу же за этим Мистхилл, почти всё время молчавшая и редко высказывавшаяся, напомнила о том, что Лилэль не рассказала ей о том, где она взяла плюшевого эллека, а эльфийка, имеющая садистский нрав, сказала, что отобрала его у ребенка. И этим ребенком был её муж, чего она, конечно же, не произнесла. И от этого Альфонсэ начал с ней шептаться, напоминая, что может купить ей если что не только элекка плюшевого, но и нечто большее, на что эльфийка ответила, что всё, что принадлежит ей — её, а все, что Альфонсэ — общее, с чем парень отчасти и был согласен, но небольшую обиду всё-таки поймал. Майя тоже захотела и покрасовалась перед остальными, показав небольшой фокус с увеличением стутэтки в достаточно живую статую Цийлиня, который достаточно быстро уменьшился обратно. И вновь Лилэль захотела покрасоваться, но уже другим — обликом Альфонсэ, ведь тот был воргеном. Самому юноше это было неприятно, ведь просто так, от шутки превращаться достаточно неприятно, но согласился, наконец получив некоторую свободу в этом. Отойдя за палатку, Альф обернулся в свою волчью «половину», издавая неприятные звуки изменения тела, пока девушки обсуждали все прелести плюшевых эллеков. И вот юноша вернулся, уселся рядом с Лилэль, на что Майя, сама по себе достаточно пушистое существо, восхитилась лапам воргена, на что он достаточно холодно ответил, что спать будет в ворме воргена и у него лапы, да. И Мистхилл даже добавила, что красивые глаза, что от вормы становились ярче и более заметными, особенно в ночи.

Небо всё так же неспешно, как и до этого, двигалось к утру, ведь другой день уже настал, причем достаточно давно, а из разговаривающих остались только Альфонсэ, Лилэль и Майя, Мистхилл ушла спать, беседа продолжала течь в мирном русле. Правда ушла дренейка с небольшим подарком. Пончиком. На роге. Который не заметила. Майя, видимо, шутница та ещё, тихонько добавила такой аксессуар на девушку, что вышло даже несколько забавно для других. И было бы печально, если бы полевые мыши забрались в палатку к дренейке и начали там устраивать поиски пищи, на что намекнула эльфийка, но паднаренка уверила её, а также и Альфонсэ, что по своей сути бояться нечего и они должны быть вполне сытыми, ведь еды в полях Пандарии предостаточно, особенно для таких маленьких животных. Ещё Лилэль удивил размер выращиваемых продуктов, ведь он был действительно огромным, но это оказалось просто многовековой селекцией и интереса по итогу не было у супруги Альфонсэ. Вдруг эльфийка поинтересовалась у мужа, хотел бы он пойти спать, причем делала это тихо, но ночь была настолько тихой, что пандаренка распознала язык и речь, указав, что несколько неприлично говорить на языке в разговоре, где его могут не понять. Но такая манера речи с Альфонсэ у его жены была лишь по его собственной просьбе. Но ночь уже была глубокой, а сон подступал к собеседникам, отчего и сама Майя, видимо, утомившись, отправила пару спать, да и сама отправилась в неизвестном направлении, а что было дальше… уже не так уж и важно, всё-таки, эта история из Пандарии на этом и закончилась.