Настал тот час, когда Янтарь будет воскрешен, восстанет из мертвых и примет судьбу неживого чудовища, что будет подчинен целиком и полностью Десмиту, который в свою очередь собрал Оникса, вульперу-некроманта, и Дарлайн, аколитку, которую в этот день ждет перерождение в ряды нежити. Первой на своем пути Рыцарь Смерти встретил деву, поздоровался с ней в свойственной себе манере, да пошел с ней, предупредив, что пора воскрешать Янтаря, воспользовавшись её косой, в которой и была заключена некоторая частица этого пернатого существа.

Путь был недолгим, буквально один квартал до нужных алтарей, где уже стоял Оникс, приготовив всё то, что было нужно: нужный трактат, подготовил сам место тлетворного ритуала, и после недолгой беседы между Десмитом и Ониксом, то первый раскрыл Врата Смерти в форме арки с навершием в форме черепа из глазищ которого выходил синий огонь нечестивой энергии Смерти, и вот, Врата ведущие тропой в Темные Земли и через них к другим Вратам, то Десмит вытянул из них мертвую тушу Янтаря, что была помещена после недавней битвы в “морозный” квартал, где находились те павшие воины, или прочие твари мира сего дожидаясь свой знаменный час, где их призовут в мир живых прямо из мира мертвых, дабы те, будучи проклятыми самой душой выполняли предназначенную цель. Грифон был помещен на алтаре: его грудь была изранена множественными ударами рунического клинка Рыцаря Смерти, коим был Десмит, а также в районе сердца виднелась крупная дыра: финальный удар был нанесен именно туда, где более теперь не было бьющегося сердца существа. Его вообще не было. Но смышленый Оникс сразу нашел этому исправление: призвал двое своих слуг-скелетов и приказал им притащить как громадное и целое сердце медведя в огромном тазу, а также костная мука в мешках. Первое, что должно было быть — это ваяние плоти. Но также и была более интересная деталь. Так как Десмит соизволил забрать лишь частицу души грифона, которая ему нужна была, то Оникс предложил Рыцарю Смерти еще один вариант: взять его некоторую частицу проклятой души и связать воедино частицу Янтаря и малую долю частицы души Десмита, скрепив их настолько сильно душевно, что пернатый не сможет осмелиться нарушить любой гласный или негласный приказ своего неживого хозяина.

Процесс начался, и первое, что пошло в ход — это сердце. Дарлайн взяла своими довольно крепкими ручонками большое сердце медведя, заранее приготовив в дыре грифона область, в которой можно было поместить данный “сосуд”, и вот, уместив должный в месте, где он и должен быть, то Саммерт приступила сшивать орган подходящим инструментарием: иглой и крепкой нитью, которую нельзя было так просто разорвать. Уже будучи “мастаком” в том деле, чтобы сшивать чью-либо плоть или органы, то ей не составило труда скрепить сердце с венами и аортой в двух направлениях, чтобы перегонка жидкости была стабильной по всему телу. Возилась она кропотливо, делая все довольно-таки прекрасно по меркам мертвых средь воинства Черного Клинка.

Второе, что предстояло сделать — так это целиком сваять плоть той костной мукой, что преподнесли так услужливо подчиненные Ониксом скелеты от которых уже остыл. Это была любимая часть пустынного лиса, и потому под влиянием некротики со стороны вульперы костная мука из мешков начала нарастать медленно, но верно на обломанные и обрубленные кости грифона: те были полыми, как и подобает любому пернатому существу. После же были куски мяса, которые также под воздействием некротики были восстановлены на туше грифона, буквально “затянув” его прошлые раны от которых, как казалось, нельзя оправиться.

После второй части ритуала последовала и третья, предпоследняя во всем этом светопротивном действе: Дарлайн, как будущая ваятель душ должна была забрать некоторую крупицу всей мощной и проклятой души Десмита, и, к его “радости”, то аколит завершила все прекрасно, нежели так, как предполагал Багровый Берсерк. Она направила потоки некротики в Десмита, но устремила столь тлетворную энергию Смерти не на физическую оболочку мужчины, а на нематериальную, что есть душа, и благодаря таковым действиям она смогла забрать некоторую крупицу души Берсерка, после же вобрала из своей косы частицу грифона, а дальше соединила те вместе, подкрепляя некротической энергией, как связующей силой. Но не медля, то дева уже заранее позаботилась о некроузлах внутри пернатого, что были подобны нервной системе, ибо оные подобно ей разошлись по всей сущности Янтаря. Коли были готовы некроузлы, то была и готова душа для погружения и заключения того насильно в физической оболочке.

Оставалось дело за малым — напитать того некротикой и воскресить. Десмит, Дарлайн и Оникс действовали одновременно и сообща, посылая потоки губительной энергии в тушу Янтаря, которая уже на начальном этапе ранее из-за воздействия подобной силы изменила окрас перьев на более черный, а цвет глаз уже подавно был белесым, словно густое молоко. Холодная, пробирающая до костей магия пропитывала тело грифона. Медленно она окутывала, и ледяная хватка Смерти принимала новое дитя, возвращая того в мир живых. И имя было ему — Андрадит. Прошлое позади, а ныне — вечные страдания на его пути.

Восстань, Андрадит! Восстань, ведь так велел твой хозяин!