— И убейте этого старика… Он слишком долго мешал моим планам.
— Среди собственных кишок, трупов бывших союзников и нынешних слуг до Вас наконец дошла эта мысль? Удивительно, леди Латеналь...
Деревья в Серебряном бору смотрят строго и безотказно. Их стволы и ветви, подобно трухлявым и иссохшим телам, застыли в страдальческих позах, но всё равно старательно кажутся твёрдыми и сильными, а не немощными и больными.
Как и всё, что осталось от славного Лордерона, которому Нордбард Гвад служил верой и правдой при жизни, теперь и после неё.

Тёмный и мрачный день в Серебряном бору. Остров Фенриса, разорённый и на удивление относительно безмятежный уголок этой части земли, этим днём земля близ крепости принимает на себе пепелище, что останется от одной из гнойных язв этого мира.
Две фигуры, человекоподобное и лошадиное, стояли напротив наспех сооружённой конструкции, на котором лежала завёрнутое бинтами и тканью хрупкое и тонкое тельце, от которого надлежало избавиться.

Они — одни тут, и мало кто ещё сподобится явится в этот почти забытый уголок Серебряного бора.

От одной из гнойных язв этого мира? Нордбард по крайней мере думал, что так считают тело и душу усопшей большинство жителей Азерота, но не он самолично, ибо на то были свои вполне осязаемые причины. Было за что хаять мёртвого, но, как считал сам принципиальный мертвец, о окончательно мёртвых либо хорошо либо ничего, да и то, трактовал он этот принцип извращённо как и природа нежити и разума его.
Старик и его скакун некоторое время стояли и смотрели на выстроенный «монумент», однако же учтивому азсунскому темнокрову было, похоже, всё равно. Он лишь проржал что-то своему хозяину, от чего отрекшийся только и погладил его загривок, после чего конь приложил боковую часть своей морды к голове сэра Гвада, что был укрыт тёмным капюшоном.
Оставив такие нежности, нежить вытащила из под седла небольшого размера трость с воспламеняющейся тканью от добавленной микстурой, которую он незамедлительно поджог.
Ловчий королевской гвардии томно выдохнул, ступив к выстроенному им из гнилых досок лодок и древесины «постамент» с перевязанным телом уже начавшего гнить тела.

А тело… бездыханное, безмятежное. Окутанное бинтами, однако лицо было отчасти открыто, отчего можно было лицезреть давно искажённый самой смертью лик чернокнижницы. Иссохший, не отдающий и малейшим духом жизни.

Навевало чем-то странным. Чувством совести или радости? Чувством сожаления или злорадства? А кого это должно волновать сейчас, если только не самого Нордбарда?
Он — солдат, имеющий свои принципы и имеющий принципы врагов при необходимости.

Весь этот путь он проделал, чтобы удовлетворить потребность в сожжении трупа какой-то не-живой эльфийки? И да и нет. Традиция Отрекшихся требует погребального обряда для каждого павшего товарища на поле боя, коим Латеналь так или иначе была, однако выбор сожжения был обусловлен возможностью воскрешения единицами бывших сторонников, одной из которых была целая хельхеймская валь'кира. Отрезать такой путь к возвращению потенциальной преступницы было суровой необходимостью, а так бы старик предпочёл похоронить усопшую в кажущимся бесконечными рядах склепов Гробницы.

Зачем же нужно было проделать такой путь, если можно было бы сжечь тело ещё в Назмире? Это против правил и против традиций, которым следует Нордбард. Надлежащим образом от тела избавляются в землях, где реют тёмные знамёна Отрекшихся. Подгород, увы, временно недоступен по ясным причинам.

С нашей последней встречи прошло время достаточно долгое, покуда клинок Вум'кая не сразил Вас, леди Скверный Феникс, — начал отрекшийся, вглядываясь в лицо не-живой, которое, похоже, раскрылось при транспортировке, именно поэтому старец подошёл к нему, чутка прикрыв обезображенный лик мёртвой эльфийки оставшимися бинтами.
В последний раз я слышал от вас только приказ вашим подчинённым убить меня. Я — тут, всё ещё стою, а вы совершенно в другом месте, телом рядом со мной, а духом… — его глаза пробежались по небу. Он так и оставил свой речитатив без точного ответа. Облачно, местами были видны просветы светила.
Где-то ТАМ… Или в Некрополе лоа Смерти среди схваченных душ избранным Бвонсамди.

Я бы просто молча понаблюдал за тем, как Ваше тело сгорает в пламени… — он поднёс факел под доски, где было возложена высушенная трава, сено из ближайших ферм и щепотка магического пороха. Поджигая пару частей, внутри досок начались всполохи и трещащий звук принялся сопровождать восхождение пламени к телу.
Но я обещал поговорить с Вами. Пусть же это будет считаться за наш так и не состоявшийся диалог тет-а-тет.

Тело начало гореть, поглощаемое пламенем. Трески донеслись с подожженных досок, как и ныне знакомый мертвецу запах гари. Старец для нежити довольно отчётливо знал, какой запах гари можно назвать настоящим, однако лучше всего он знал запах горелой плоти. Ему была дана такая «честь» при Тельдрассиле. После же он принялся размышлять, над чем же он будет размышлять с горящим трупом. Времени на это у него было много, ибо пламя будет гореть ещё долго. Возможно, запах горелой плоти заставлял думать быстрее обычного.

Будь тут кто-то ещё, то его бы осудили за слабость, особенно его дочь Ана, у которой было почти истерическая ненависть к Скверной Феникс. Пожалуй, с самого начала...

«Леди Латеналь, даже после своей смерти Вы даёте повод ввести себя в заблуждение, как ваша личность после смерти, ибо, будем честны, я видел Вас при жизни совершенно другой как и после смерти.Возвращенная к жизни мракопадшими, игрушка кровавых принцев, инструмент выполнения воли нисколько не Тёмной Госпожи, а кровососов, которым я никогда не доверял. Это одновременно отдаляло Вас от нас, Отрекшихся, но Вы всеми силами попытались понять нашу природу, нашу сущность и идеи, чему я бескорыстно принялся учить. Сквозь боль, страдания и диалоги, сквозь стремление, осязание идеи вы могли стать больше, чем какая-та кукла сан'лейн. Вы добились много, Вы прошли тернистый путь, но после совершили непростительное преступление, которое положило начало вашего падения.

Именно это отделило Вас от Отрекшихся. Вы были одной из нас только на словах.

Учитывая, что Вы делали и каких взглядов придерживалась, Вас трудно было отнести к одной из нас после поворотной точки — получения к себе во власть валь'киры или же, если такое возможно, оказавшись у неё во власти. Превозносили своё состояние бытия, когда окончательно смирились, что его изменить нельзя — это одно. Другое дело понимать суть единства нашего народа. И Вы провалили это, абсолютно. Вы совершили чудовищные преступления, за которые последовало бы наказание. Вы подчиняли возвращённых собственной валь'кирой СВОЕЙ воле, не давая им ничего. Ничего, кроме рабского отношения к себе, прикрываясь полезностью Тёмной Госпоже, подставили их смерть для них же как удел служения целям Сильваны, которые интерпретировали под истинно свои. Вы яшкались с силами, которыми править и иметь власть может ТОЛЬКО Её Величество. Никто более из нас, и за это я готов был убивать Вас собственноручно. Надеюсь, Вы это прекрасно знали, знали мои попытки безуспешные Вас образумить, леди Скверный Феникс, но моя дочь, пойдя на союз с мракопадшими, более решительно отнеслась к этому, благодаря импульсивности в вопросах служения идеалам Тёмной Госпожи. К сожалению, из-за этого она не видит ничего дальше собственных убеждений. Я не знаю, почему Тёмная Госпожа самолично не дала приказ Вас задержать или казнить на месте, Вы заставили меня сомневаться снова в Её праведности, Вы сотворили ужасные ошибки, за которые нет Вам прощения.

Я никогда не прощу Вас за всё это, однако винить за случившееся буду и себя тоже.

Я мог дать Вам новый шанс, дать возможность исправиться и дать новую жизнь, более прекрасную, чем можно было бы себе представить. Дать шанс жить не как комок ненависти и собственных амбиций, а как Отрекшаяся… Мог, но так и не сумел.

Если вдруг считаете, что именно поэтому я защищал Вас от Аны, то нет, ибо это то вовсе не так. Моя дочь самостоятельна в этих вопросах и прекрасно отделяет верность Тёмной Госпоже и укрывание собственных амбиций за спиной у нашего народа. Ана ставит эту честь выше ВСЕГО НА СВЕТЕ, именно поэтому она возненавидела Вас, как только узнала о Вашей истинной натуре. Именно поэтому пошла в сговор с мракопадшими против Вас, даже задавив по дороге часть своих принципов.

И защищал я её от Вас, не только потому что она моя дочь. Нет, вовсе не так. Я защищал её, потому что она была права во всём, но и прекрасно знал, что Вас послушает Её Величество, а Ану будет ждать быстрое наказание за попытку убийства старшего офицера. Считали меня глупцом, Латеналь? Нет, конечно, не в этом вопросе. Считали меня очень серьёзной угрозой, даже больше Аны.

Вы уважали меня только за честность к друзьям и врагам. За честность в своём долге, который бы я исполнил без нареканий. Прекрасно знали, наверное, что я копал Вам могилу заранее. И именно поэтому попытались убить меня через посредников. Однако я тут. А вы в совершенно другом месте.

Но это далеко не значит, что Вас не любили и не уважали. Как врага, как соперника, как шило в пятой точке. И я заметил, что среди всех Вы потянулись к самой маленькой из всех нас.

Пайпер, видимо, для Вас кого-то напоминала средь всех остальных. Эти чувства старых воспоминаний я ни с чем не спутаю. Не знаю, по каким признакам Вы прировняли своего сына живого с Пайпер, но буду честен — она Вам благодарна за всё. Как и те немногие, ослепленные Вашими речами, которые были, возможно, не ложью, а правдой.»

Гвад вынул из кармашка небольшого размера ожерелье, формой напоминающий феникса, на груди которого находился тёмный камень. Алые глаза всматривались в этот камшек… Таилась там душа. Душа «сестры». Сестры Латеналь. Отрекшийся опрокинул камень душ на землю, от чего прекрасной аксесуар намочился в островной грязи. Один точный удар вынутого клинка из проклятой стали раздробил камень на части, от чего из него из него вылетел бирюзовый поток чей-то души. Остановившись рядом с Нордбардом на несколько секунд, тлеющий огонёк души отправился в небеса, освобождённый от магии скверны. Туда и дорога ей, на тот свет. Душа отправилась на зов небес...

И я должен быть также благодарен Вам, за что я буду Вас также ненавидеть. За что?
Ведь мне Вы дали повод для рассуждений. Я долгое время думал над всей этой войной… Думал над действиями Королевы Банши, которая почему-то отказалась взирать на Ваши преступления. Почему так? Вот и я не знаю. Кто бы что не говорил, я останусь верным своему народу. Именно поэтому Вы сейчас тут и горите в огне, как подобает традициям, а не валяетесь в столе аптекарей.

И именно поэтому я, даже разочарованный действиями своей Королевы, буду идти под знамёнами Расколотой Маски, потому что Она оберегает мой народ от истребления. От таких, как Вы, пусть и не всегда.

Прощайте, Леди Латеналь. И пусть я осведомлён о возможностях валь'кир и наличии ещё одного тела в Акерусе, я надеюсь, что ваша душа не решится вернутся в этот ужасный мир снова.

Долг был исполнен. Война продолжается. Предсказанное было завершено.