Они ехали по Тернистой долине и временами Кесседи вспоминала:
«Ой, а здесь тролли мне сломали рёбра и Фокс вёз меня в лагерь словно принцессу», «Здесь же была стоянка Пересмешников! … Кажется это было так давно…», «Неужели ты не помнишь?». Девушка искренне удивлялась, ведь друг почти всегда был рядом. А Дюк отвечал, что не помнит.

Они ехали, а за плечами оставалась таверна в Западном крае. Там Кесседи проснулась от дыма и суматохи, что творилась вокруг, а Ришелье продолжал себе читать книгу. Вместе они поспешили сбежать от огня подальше. И вот, миновав мрачный Сумеречный лес, приближались к Пиратской бухте.

— У меня вопрос… Зачем мы идем сюда? — задала мучивший всю дорогу девушку вопрос.

— Чтобы найти судно до Расколотых островов.

— Но… Почему мы не воспользовались стационарным порталом?

— Потому что я ненавижу порталы… — мужчина многозначительно поморщился, заканчивая на этом разговор.

Стоило друзьям войти в бухту, их встретил наглый гоблин и потребовал сдать коней на «хранение» за 3 золотых монеты, в противном случае грозил штрафом.

Пока Ришелье и гоблин торговались, Кесседи стала терять нить того, кто сколько и кому должен. Это начало раздражать. В итоге, сошлись на том, что коней отведут в конюшни. За тройку золотых.

Оказавшись в таверне, Кесседи с радостью скинула кожаный плащ, ведь в нем было довольно жарко. Ришелье же снял всю амуницию, оружие, чтобы налегке отправиться на черный рынок.

— Не хочешь отправить открытку Грэгу? — гоготнул он.

— Почему это сейчас звучало, как издёвка? — Кесс приподняла одну бровь, руками оперевшись на стул.

— Никаких издевок. Просто ты стала проводить больше времени со мной, чем с ним, — он подошел к двери, щелкнул замком и открыл, пропуская Кесседи вперед. — Только после дам.

— Да… Это выглядит странно, конечно… — тихо проговорила она себе под нос, выходя в коридор. Очевидно, её саму терзали эти мысли и угрызения совести. — А представь, если он получит «открытку» о том, что я вновь пропадаю с тобой?

— Хм, только не пиши ему о наших разговорах, — посмеялся, обернувшись на подругу.

— Я… я не знаю надо ли вообще писать… Я думаю, Он даже не заметил моего исчезновения...

Тем временем, перед Ришелье и Голдхайд предстал черный рынок во всей его красе. Торговцы нелегалом то и дело трубили во всеуслышание о своих редчайших товарах, а праздно шатающиеся негодяи то и дело искали что умыкнуть у зевак. Помещение было озарено светом факелов.

— Поживём увидим, — мигом сменил тему Дюк, предостерегая рыжую, — Приглядывай за кошельком.

— Он слишком занят… — протянула Кесс себе под нос, расхаживая среди «прилавков», где каждый пытался привлечь внимание, то и дело, подзывая к себе и заманивая. Глаза просто разбегались от обилия запрещенки и редких артефактов.

— Думаешь? — спросил Ришелье и обернулся на слова торговцев о клинках.

— Знаю…- Кесседи заглянула через плечо. — Хочешь проклятый клинок?

— Хочу посмотреть, что тут есть…

Как оказалось, Дюк увидел свой клинок, который потерял при неудачной вылазке на гноллов. Ушлая торговка заломила за него цену, а мужчина стал торговаться. В итоге, он навёл пистоль на торговку, требуя рассказать, откуда у неё этот теневой клинок. Та была и не таким пугана, поэтому лишь хмыкнув сказала что-то вроде: “Ты его потерял, а я нашла”. Ришелье ничего не оставалось, кроме как выкупить оружие, если он хотел остаться при нём.

Вернувшись в комнату друзей ждал неприятный сюрприз. Дверь была открыта, а их вещей след простыл. Кесседи долго терпела, злоба и раздражение копились в ней капля за каплей и, пока Дюк осматривал место пропажи своих вещей, дала волю зверю. Последней каплей стал пропавший плащ. Плащ ей был дорог ей, как подарок, и она не хотела с ним вот так расставаться.

— Серьезно!? Это был плащ… мой любимый плащ! Увижу — вспор-рю глотку не разбир-раясь!
Ришелье обернулся на странный звук и отпрянул от подруги в ужасе к стене. Воргенша же нападать не торопилась.

— Чтоб меня… Голдхайд!

— Чё забился в угол, как кутёнок? М? — рыжая волчица встала посреди комнаты, скрестив руки на груди, откуда всё ещё доносился клокочущий рык.

Она учуяла в воздухе много разных запахов: старые кровати, оргии, сырость и плесень. Но лишь три были самыми свежими. Дюка, Кесседи и ещё, кого-то маленького, мерзкого и пронырливого.

— Да… ну… это… — хрустнул шеей, глядя на подругу, точнее на волчицу, — Ты… Немного изменилась.

Кесседи рассмеялась и пошла по запаху, что привёл её к косяку и обрывку её пальто висевшему на щепке у двери. Гневу её не было предела. Она понеслась по таверне на запах, спрыгнув со второго этажа и распугав вечерних пьяниц. Ришелье едва поспевал за подругой:

— Кесседи! Имп тебя дери!

Волчица же остановилась среди зала, путаясь в запахах. Всё движение, что было в таверне остановилось. Кто-то застыл с кружкой кислого пива, смотря на волчицу, кто-то замер в испуге. Кто-то просто спал мордой в тарелке, и не реагировал вообще ни на что. Среди мириадов запахов Голдхайд всё-таки выцепила нужный и метнулась на улицу, открывая дверь с пинка:

— Где эта вонючая тварь!?

Откуда ей было знать, что за дверью стоял гоблин, пытавшийся поднять своего собутыльника дворфа. Дворф напился до такой степени, что не подавал признаков жизни, кроме оглушительного храпа. Когда дверь резко открылась, гоблин перестал пытаться и просто завалился на дворфа сверху, издав сдавленное “Ай…”

Рыжая волчица пролетела мимо, даже не обратив на это внимание, за ней едва поспевал Дюк, тщетно пытаясь воззвать к человеческой сущности девушки.

Запах привёл к неким ящикам. Кесси со злостью пнула деревянную утварь, на что была окликнута гоблином:

— Эй! А ну отойди от ящиков!

Медленно. Очень. Очень медленно Кесседи обернулась тихо рыча. Так же медленно подошла принюхиваясь, не вор ли это. Не вор.

— Живи, зелёный… — прорычала она, собираясь уйти и снова долбануть по ящику, но гоблин что-то вякнул. Послышался щелчок предохранителя — Ришелье стоял уже наготове, целясь из пистоля в гоблина. Но молчал. За гоблином встали с дубинками и таким же тупыми рожами два хоб-гоблина. Голдхайд не остановило и это. Однако, не вмешайся в это всё Дюк, кровопролития избежать не удалось бы. Их вещи оказались в том ящике, но гоблин просто так отдавать их не хотел. Им пришлось заключить сделку: гоблин отдаёт вещи, а друзья приносят ему ключ, который некий “подельник” зажал.

Вскоре пара стояла под дверью названной мастерской. Кесседи всё так же фырчала от злости, и любое прикосновение могло вызвать бурю агрессии. Дюк всё так же боявшийся подруги и за подругу нервно толкнул дверь.

— Кто тут Глазикс!? — начал он с порога, оглядывая двух гоблинов. Гоблины не были дружелюбно настроены, и завязалась небольшая перепалка между Ришелье и гоблином-мастером. Первый требовал деталь, второй объяснял, на каких механизмах он вертел того скупщика.

— Ты уверен? — спросил мужчина, скрещивая руки на груди. И решил запугать зелёных. — Моя подруга уже с полгода не была в обличье воргена, у неё очень чешутся клыки и когти, а ещё она очень хочет крови.

В подтверждение того, Кесс щелкнула когтями и приблизилась к гоблину-мастеру, желая разнюхать, не он ли вор. Вот ведь незадача, и без того злую воргеншу гоблин парой слов в её адрес сумел разозлить ещё больше. Она махнула лапой откидывая того в сторону так, что ушастый вырубился. Второй гоблин заверещал и волчица метнулась к нему. Дюк схватил подругу сзади, стараясь удержать её.

— Твою мать! Голдхайд! Прими уже свою обычную форму!

— Пусти! — она махнула ногой, ударив гоблина в челюсть, чтобы тот замолчал. Рывок и она выпуталась из рук друга. — Я сожру этого крикливого гоблина!

— Кесс! Нет! — Дюк оказался между воргеншей и гоблином, в тот момент, когда та щелкнула пастью прямо перед лицом Ришелье.

— Сначала ты убьешь меня — тихо, но настойчиво проговорил мужчина.

— Не геройствуй, человек! Уйди с дороги! — замерла с поднятой для удара рукой.

— Кесс… — Ришелье положил руки на плечи воргенши, смотря в её полные злости и жестокости глаза. — Вспомни как я возвращал тебя в детство, к семье и теплому очагу. Прошу…

На что девушка только начала рычать. Поняв, что это бесполезно, он сунул руку за спину, быстро сказав:

— Она всё ещё в ярости, лучше отдай деталь. — гоблин быстро вложил её в руку мужчины, и Дюк поспешил вытолкать на улицу подругу. На пороге он обернулся, напутствуя гоблину: — Нас здесь не было.

— Иначе — съем! — успела сказать Голдхайд, прежде чем её вытолкнули за порог. Гоблин отчаянно закивал.

Уже на улице Кесс успокоилась. Она стояла и смотрела в даль, в горизонт, скрестив когтистые руки за спиной.

— Не смотри на меня так. — сказала она не глядя на друга.

— Прими свою человеческую форму, Кесс… Хватит…

— А не могу, — всё она могла. Просто не хотела. Она давно не принимала этот облик, и волчице хотелось “побыть на свободе”. Ещё немного игры в гляделки с Дюком, и волчица схватившись за голову, упала на колени. Спустя мгновение малоприятных виду метаморфоз, перед Ришелье лежала Кесси. Знакомая рыжая и… более менее спокойная.

— Ну ты как? — он протянул руку девушке, на что девушка просто издала хриплый стон, давая понять, что не хочет шевелиться. — Да чтоб тебя… — он просто поднял девушку на руки и отнёс в таверну. После этого он уложил девушку на кровать.

— Ммм… Я чего-то натворила, да? — извиняющимся тоном проскрипела Кесс.

— Ну не считая того, что чуть не загрызла меня, пыталась убить двоих гоблинов и растерзать еще одного… — шумно выдохнул, опустив взор на пол.

— Уууу-уу-у...! — простонала, представляя масштабы бедствия. — Простииии…

— Каждому свое проклятие… — устало подвинулся к стене, расслабленно кладя голову на нее.

— Не советую тебе раздеваться на этой кровати, ты говорила что-то про кучу запахов…

— Ам… кхм… — кашлянула девушка, — Будь моя воля я бы и не спала на ней сейчас… — Ты забрал плащ… мой?

Ришелье перевел усталый взгляд на плащ, на котором взгромоздились наплечники и лук, и кивнул.

— Ему очень плохо? — девушка что-то помнила обрывками.

Друзья проговорили ещё немного пока Кесседи не уснула. Кто бы знал, что будет дальше….

Спойлер