Вороной жеребец, черный как сама ночь, мерно выстукивал ритмы копытами по земляной дороге. В седле ехала рыжая девушка и о чем-то увлеченно думала. Со стороны казалось, что конь сам выбирает дорогу, а девушка совсем не смотрит, куда едет. С неба капали мелкие капли дождя, представляя собой мелкую противную морось. Осень подкралась к Элвинскому лесу. По мере того, как девушка приближалась к деревушке, усиливался и дождь. На оживленной, не смотря на непогоду, улице Златоземья она заметила знакомую фигуру на белой лошади и погнала коня, дабы сравняться с ним.
— Кесседи! — мужчина окликнул её первым, едва она подъехала к коновязи у таверны. Друг осматривал её, такую же вымокшую, как и он. — Ты здесь по делам или ради праздного интереса?
Кесседи уже долгое время пребывала в Штормграде, занимаясь бумажной волокитой и прочей не интересной рутиной. Да-да, временами она настигает каждого. И в этот ненастный день, бросив всё она выехала за пределы города. Какова же была её радость от встречи с другом! И вот сейчас она сидела в седле и улыбалась. Вид был по истине смешной. Рыжий хвостик поник, висел одной большой сосулькой, челка прилипла к лицу и обрамляла мокрые от воды щёки.
— Дюк! - Кесси улыбалась во всю. — Увидела тебя и погнала коня!
— Поехали в поместье. Здесь всё равно делать нечего, — Ришелье, он же Дюк, он же Лилланд О'Дим, тщетно выжимал свой плащ, который тут же напитывался водой. -Особенно сейчас.
Кесседи согласилась и поехала следом. Она сначала думала, что путь лежит в поместье Пересмешников, но друг свернул в другую сторону. Голдхайд не задавала вопросов, просто молча ехала следом. Густой лес со временем сменился более редким, и взору предстали поля. Местами заброшенные, местами вспаханные. Вдалеке виднелись заброшенные дома и фермы, а на полях уже врос в землю и покрылся трещинами инвентарь для работ на поле.

Ришелье остановился перед одним заброшенным поместьем. Поместьем это было, впрочем, сложно назвать. Разрушенные стены, фундамент и камни.
— Глянь-ка, — мужчина кивнул на развалины, останавливаясь и спешиваясь с коня. Он подошел к развалившемуся заборчику и привязал удила. — Найдём что-нибудь интересное?
— Что это за руины? — Кесседи помотала головой, осоловело глядя на развалившиеся стены.
— Какое-то поместье, — Дюк пожал плечами и, пригнувшись и крадучись, направился к стенам. Он точно что-то знал, про это место. — Но, явно, можно найти, чем поживиться.

Девушка нахмурилась — теперь она поняла, какое поместье друг имел ввиду, и на что она согласилась. С такими мыслями Голдхайд спешилась с коня. Оставив его рядом с конём друга, так же осторожно двинулась следом. Дождь продолжал лить и шум его заглушал любые звуки, и шаги друзей оставались незамеченными, если бы в руинах кто-то находился.
О'Дим вел себя крайне осторожно и под стеной, вытянувшись, заглянул за неё. За стеной никого не было. На разрушенную кладку возле Кесседи уселся черный ворон. Капли дождя блестели на его оперении. Кесседи уже настолько привыкла к такому сопровождению, что даже не обратила внимания на него. Но, едва их взгляды соприкоснулись, человека и птицы, Кесседи почувствовала, как нагревается медальон.
— Дюк! У меня есть идея! — негромко воскликнула Кесседи, благо, что шум дождя приглушил голос. Ришелье поманил девушку к ближайшим трем соснам. Там в кустах они затаились, и он сказал:
— Что за идея?

Кесседи рассказала ему о воронах, о том, что она хочет попробовать с помощью одного из них узнать, как обстоят дела в руинах. Получив недоверчивое «Ну попробуй», девушка кивнула и выставила руку согнутую в локте, чтобы птица приземлилась на неё. Второй рукой она держалась за то и дело нагревающийся медальон. Взгляды человека и птицы снова соприкоснулись, какое-то время Голдхайд пыталась вновь испытать то чувство, единящее обоих, уловить мысли ворона и передать свою идею и просьбу.
Со стороны могла показаться, как девушку и птицу окутала некая дымка сиреневого цвета. Наконец наступило некое единение разумов. Кесседи видела одновременно то, что было перед ней и то, что видит ворон. Она испытала лёгкое головокружение, когда птица взлетела. Но вот, ещё пара мгновений, и Кесседи привыкла к такой картинке и смогла четко определять то, что видит ворон.
Птица взлетела и полетела вокруг руин поместья. Руины, как оказалось, кишели гноллами. Два гнолла живились чьими-то останками, омерзительно чавкая и урча. Ещё по одному стояли у возможных входов, как бы патрулируя местность. Один из гноллов, что занимался своими делами, заприметил птичку и метнул в неё нож, надеясь сбить и сожрать в последствии. Кесседи, заметив это действие, в испуге отступила на шаг и закрыла ладонями рот. Но птичка была не проста и с лёгкостью увернулась от оружия. Однако, на этом связь прекратилась, и ворон улетел в неизвестном направлении.

Недолго думая, друзья вновь отправились к руинам. Ришелье помог Кесседи забраться на стену, подставив руки, по которым она с легкостью подскочила и забралась наверх. Протянула руку, и Дюк тоже оказался на обрушенной узкой стене. Придерживая Кесседи за плечи, он метнул свой кинжал в гнолла, намертво его уложив, тот не издал и звука. Кесседи, не сильно дружившая с метанием ножей, метнула свой, однако попав. Но гнолл был лишь ранен, он взвыл и стал озираться по сторонам, в поисках того, кто сделал ему больно. На гноллий вой стали подбегать и другие. Кесседи, глядя на свой фатальный провал, стала подталкивать Ришелье безмолвно намекая на то, что надо бы бежать.

Спустя какое-то время они оказались в небольшом поселении Западного края. В таверне, название которой Кесседи не знала, да и особенно не интересовалась, промокшие до нитки друзья решили укрыться и переждать дождь.
В таверне приятно было находиться. С потолка свисали огромные люстры со свечами, заливая помещение тёплым, но всё же тусклым светом. Наполнена она была немногочисленным людом, кто-то сидел на скамье под окном, кто-то уже почти спал лицом с тарелке и с недопитой пинтой эля. Тем не менее, пронизана она была неописуемым уютом, скрывавшимся в мелочах. Как то — ковер, свечки в бутылках на столах, картины или, пусть и засохшая, розочка в маленькой вазе на полке.
— А здесь гораздо уютнее и милее, чем в Златоземье, — заметила Кесс, пока Дюк договаривался о комнате и ужине. Она сняла мокрый плащ и сбрызнула с него капли.

— Нужно переодеться, — мрачно сказал Дюк и протянул ключи девушке. — Ты первая.
— Что? Мне не во что переодеваться. Это ты всегда со своим вещь-мешком. А я не думала отправляться в путь... — она всё осматривала своды таверны. После добавила — Да и не нужно, промок только плащ...
— Уверена? — с прищуром посмотрел на неё друг. -Ладно, пойдём.
Оказавшись в комнате Кесседи провела рукой по шее и возмутилась, ведь по её шее и по спине текла вода с мокрых волос.
— Вот он, минус длинных волос! Когда-нибудь я их обрежу, это точно! — фырча она стала выжимать волосы прямо на пол.
— Погоди, у меня что-то было. Но вряд ли тебе подойдёт по размеру. — хохотнул Ришелье и принялся рыться в своём мешке. Достав кофту в заплатках, кинул её девушке, а та поймала её одной рукой. Он тем временем уже снял громоздкий доспех: наплечники и прочую амуницию, и переоделся в похожую кофту на ту, что кинул Кесседи. — Я пойду, а ты, когда переоденешься, закрой комнату. Да спускайся к ужину.
— Ладно, — сказала Кесс уже закрывающейся двери.

Уже за ужином Кесседи сидела в тёплой кофте, которая была ей больше размера на четыре и висела на ней, словно на палке, и наблюдала, как Ришелье возмущается тем, что ему принесли эль и узнавал у кабатчика есть ли здесь горячий чай. На что девушка удостоилась вопроса удивлённого мужчины:
— Ты чего?
— Что? — она отвела взгляд и пожала плечами. — Ничего, просто ты смешной. Нет, если ты хочешь — я могу снова начать грустить.
— Когда ты грустишь, мне хочется тебе щёки натянуть от губ до ушей, - хохотнул Ришелье и принялся поедать еду. Кесседи же представила, как ей натягивают таким образом «улыбку», усмехнулась и уткнулась в тарелку с едой.
— Кесседи, как ты смотришь на то, чтобы отправиться в небольшое путешествие? — на что девушка аж поперхнулась.
— Какое? Мы же сейчас с тобой и без того в путешествии можно сказать, — хмыкнула девушка, отпивая чаю.
— Да я вот задумался. Почему бы нам не отправиться в Даларан? - Дюк невозмутимо резал мясо в тарелке.
— В Даларан? Что мы там забыли?
— Помнишь книгу о которой я тебе говорил? — наконец закинул небольшой кусочек мяса в рот, стал его разжевывать хорошенько. Кесседи действительно припомнила, как они сидели в Гордости Льва, вернувшись из небольшого путешествия, что не удалось. Ришелье ей рассказывал о книге, о путешествиях во времени и драконах — хранителях времени.
— Ну, помню… Странная и… я бы сказала, не то чтобы нелогичная, но невозможная. Наверное так... — отправила в рот картофелину, жуя и глядя на собеседника. Ришелье даже перестал жевать и рассмеялся на слова Кесс, словно был удивлён её словами о нереальности книги.
— Ох-хо, мы живем в мире, где существует магия, Кесседи! Неужели ты и впрямь думаешь, что дракон — существо слабое и магия ему неподвластна?
— Магия магией, ты сам видел, как я управляла вороном, — Кесс осталась сама невозмутимость. — Но, насколько я помню, книга была о времени.
— О перемещениях во времени, — поправил он Голдхайд, — И говорится, что есть книга в общественной библиотеке в Даларане, которая описывает этот феномен более подробно.
— Так вот, магия магией, но перемещения во времени — это невозможно.
-Готов поспорить на целое поместье! — в глазах загорелся огонечек азарта, Дюк откинулся на спинку стула.
— Допустим, если это возможно, тогда наша жизнь предопределена, и мы следуем определённому сценарию ...
— Гном описывает, что было несколько прецедентов когда маги-мошенники улучшали свое финансовое положение в настоящем, однако... — на момент призадумался, -До тех пор пока в это положение не вмешивались некто, кого он назвал «хранителями времени».
— Я думаю, это как-то странно. Ты живешь сегодня бедный, десять лет спустя находишь клад, который веками лежал в земле. Возвращаешься во времени назад. Подкидываешь себе этот клад. Ты богат, но того кто найдёт этот клад и подбросит — уже не существует, стало быть и клад подбросить некому, и ты беден... — она хлопнула в ладоши, -Бац! Это какой-то парадокс!
— Так или иначе, я хочу найти ту книгу, о которой пишет гном.
Кесседи, скривив лицо и сощурив один глаз, посмотрела да друга. В голову внезапно пришла картина, что теперь мучала её в кошмарах по ночам. Картина не из её кошмара, казалось бы. Картина из прошлого Ришелье. Закралось неприятное ощущение, и она отодвинула тарелку. Аппетит пропал.
— Ты уверен, что стоит? Зачем оно тебе?
— Обычный интерес, - увел взгляд в сторону огня. Вместе с эмоциями, что были пробуждены в нем с недавних пор, в душе человека поселилась тоска, что временами поселялась не только в мыслях, но и на лице. Именно такой момент наступил сейчас: Ришелье сидя у очага, воззрился на языки пламени, вспоминая что-то, что быть может было знакомо Кесседи после прогулок по снам. О'Дим шумно выдохнул.
-Дюк... — вздохнула глядя на него, перевела взгляд в огонь. — Хорош интерес, что такую тоску вызывает.
— А? — вернул свой взор на Кесседи, словно был вырван из обители собственных мыслей последней фразой Голдхайд, — Я просто думал об острове…
— И что ты думал о нём?
— Аа-а-а… Да не важно, - встал из-за стола, -Я пойду посмотрю закончился ли дождь.
Кесседи шумно вздохнула. Разговор не задался, вечер тоже скатился вниз по настрою. Кесседи отправилась спать, в то время как Дюк пошёл проверить, не кончился ли дождь, который лишь усиливался. Этой ночью Голдхайд вновь мучили кошмары. Она уже не помнила времени, когда спала нормально. И это довольно сильно отражалось на её внешности. И без того худая девчонка осунулась, а под глазами пролегли довольно заметные тени.
Эта ночь не стала исключением.

Спойлер