– Я задушу тебя, если он испортит документы.
Отец большого семейства Чароплеск, по эльфийским меркам недавно пополнившегося восьмым ребёнком, бросил недовольный взгляд на чёрного ворона. Птица без стыда расхаживала по письменному столу, мерно постукивая когтями по гладкой поверхности, но остановилась, когда ее хозяин показал ей пальцами на своё плечо. За два взмаха крыльями ворон вылетел через дверной проем кабинета на веранду, где мужчины сидели за небольшим столиком и играли в шахматы.
– Дядя! – послышался радостный детский голос со двора у веранды.
Не смотря на то, что этот мужчина не был братом главы семейства, дети от старшего до самой младшей называли его дядей. Отец же, хоть и внешне на него похожий некоторыми чертами лица и цветом волос, таких же чёрных, как перья ворона, называл своего оппонента по шахматам Вереском. В прошлом у них были какие-то общие дела и совместные путешествия, но сейчас отец все чаще оставался в родном королевстве, а Вереск был частым гостем его дома и постоянно привозил подарки и сувениры. Большим его вниманием была наделена младшая дочь, Вилайни, хотя бы потому, что была ещё совсем ребёнком.
– А вот и наша маленькая принцесса. Хорошо погуляла? – Вереск встал с места и медленным шагом направился на встречу девочке, где тут же оказался в объятиях маленьких ручек. Ворон, недовольно каркнув, взмыл в воздух.
– Да! Мы с мамой играли под таким большим деревом. Тебе бы оно понравилось, и Арку тоже!
Арк, так звали ворона, вернулся на плечо хозяина, когда тот поднял с земли оставленную девочкой плетёную корзинку с тряпичными игрушками и фигурками.
– У тебя так много игрушек стало, но мне кажется, чего-то не хватает. – он улыбнулся и достал из своей поясной сумки небольшого тряпичного ворона с вышитыми шелком перьями, от чего они переливались на солнце, и глазами-бусинками. – Теперь Арк всегда будет с тобой, и ты сможешь с ним играть.
– Спасибо, дядя!
– Ты ее балуешь, Вереск. – отец семейства хмуро посмотрел на довольную происходящим мать, и та поспешила скрыться в доме.
– Балую? Это ты разнежил своих сыновей, что они толком клинок держать не умеют. Кто защитит девочек, когда нас с тобой не будет рядом?
– Они все хороши в магии.
– Спорный метод. Они уже взрослые, и пора бы начать передавать им свои умения. Ты же прекрасный фехтовальщик, или и это уже отсидел в кресле за бумажками?
Их конфликты всегда исчерпывались подобными шутками, и, когда они заканчивали партию в шахматы, дядя уезжал.

Годы шли, и с каждым из них визиты Вереска становились все реже. Игрушки для Вилайни стали меняться нарядами и украшениям, но сама девушка перестала заставать дядю в его приезд. Родители же с головой ушли в работу при магистрате, стараясь наиболее удачно устроить всех своих уже повзрослевших детей в обществе. Младшую впереди ждало совершеннолетие и Академия, а в постоянном надсмотре матери или няни она уже не нуждалась. При всех юношеских переменах в характере она осталась без внимания слишком занятых родителей и замкнулась в себе. Братья и сёстры тоже ее оставили, совершенствуя свои навыки в службе королевству и путешествиях в Даларан. Разве что младший из братьев, Тиалан, чаще других бывал дома, поэтому и стал единственным, кто вошёл в круг общения и доверия Вилайни.

Поступив в Академию, девушка стала задерживаться там допоздна, практикуя без устали все то, что давали преподаватели, чтобы привлечь внимание родителей и заслужить их благосклонность. Но ее старания не давали тех результатов, которых она добивалась. Углубившись в трансмутацию, она достигла определенных успехов и была замечена преподавателями, которые перевели ее в класс практик в этом направлении тайной магии. Именно тогда, когда почти все ее сверстники увлекались первыми романами друг с другом, Вилайни не отрывала взгляда от своего учителя, статного светловолосого эльфа с тёплым голосом и яркими глазами. Конечно, она тщательно скрывала свои чувства к нему, но иногда забывалась, чем вызывала насмешки соклассниц. Коварная первая любовь стала для юной Вилайни ещё одним колом в собственной замкнутости.

Учитель же взаимной же симпатии не испытывал, несмотря на приметную внешность девушки и ее хороший вкус в нарядах. Она интересовала его лишь как хорошая ученица, повод для гордости в преподавательской стезе и пример в назидание другим его студентам. Точкой в этой безответной влюбленности стали события, навсегда изменившие Кель’Талас.
В тот день группа студентов вместе с преподавателем были неподалёку от деревни Легкий Ветерок с лекцией и практикой в небольшой беседке. Как и всегда в этих краях при хорошей погоде было тихо, и в воздухе стоял аромат цветущих садов.

Спокойствие нарушил оглушительный залп, и что-то тяжёлое с грохотом рухнуло недалеко от беседки. Кто-то из студентов выглянул наружу, и раздались крики. Учитель рванул выходу и тут же закрыл его магическим барьером, об который стали ударяться странные темные стрелы.
– Уходите! – выпалил он.
И Вилайни не раздумывая поднялась с места и стала читать заклинание, раскрывая перед собой ткань пространства. На той стороне показались шпили Дворца и площади перед ним, куда поспешили остальные студенты.

Девушка обернулась.

Буквально через мгновение ее мир рухнул вместе с треском арканного барьера, пропускающего через себя чёрные стрелы, жадно пронзающие плоть столь драгоценного мужчины. Он упал на пол и медленно повернул голову на девушку.
– Чароплеск. – с уголка его губ скатилась капля крови, когда эльфийка опустилась перед ним на колени и приподняла его голову. – Пожалуйста, возьми мой гримуар. Передай его А…
Он не закончил свои слова, хрипло ухватив глоток воздуха и обмякнув. Его взгляд рассеялся, устремившись в пустоту где-то перед эльфийкой, внутри которой все оборвалось.

Вилайни не помнила, как ушла из той беседки. Она стояла среди толпы на площади у Дворца, сжимая трясущимися руками окровавленный гримуар и плача, когда ее нашёл Тиалан.
Он что-то говорил ей, объяснял, тряс ее за плечи, но в ее ушах стоял звон, а перед глазами — взгляд погибшего. Брат взял ее под руку и завёл в ближайшее здание.

– Вилайни, ты цела? – в очередной раз громко и четко спросил он, уловив, что сестра начала приходить в себя.
Она коротко кивнула.
– Нам надо уходить. Отец, мать и дядя сейчас обороняют дом, чтобы мы все смогли уйти.
– Я их не оставлю! – выпалила девушка, несколько мгновений осмысливая его слова.
– Не время спорить. Тем более с дядей. – Тиалан нахмурился и открыл портал, затолкнув в него сестру.

Они оказались на восточном побережье за стеной города и оттуда увидели масштаб катастрофы в столбах дыма, закрывших голубое небо дочерна, в отдаленных полных ужасах криках и стойком запахе смерти.

Следующий портальный переход привел их во внутренние земли, но почти сразу после него они оба почувствовали странное ощущение, словно некто обрубил нити, тянущиеся к энергии Солнечного Колодца. Словно умерло что-то важное в них самих. Мгновенная слабость на время вынудила колени подкоситься и припасть к земле.

Но если потрясённая потерями Вилайни была поглощена отчаянием, то Тиалан сдаваться отказался. Подхватив сестру, он продолжил путь пешком, направляясь к перевалу, ведущему в предгорья Хилсбрад.

Силы таяли, как лёд у огня, но юным чародеям повезло. Их, почти потерявших сознание от бессилия, повстречали живущие в этих землях дворфы, которые обогрели их и покормили, поделившись на несколько ночей кровом и припасами в дорогу. Вилайни все это время молчала, не заговорив ни с братом, ни с помогающей ей привести себя в порядок, умыв от слез и крови, дворфийской женщиной.

У Тиалана была цель — добраться до города магов. Но в пешем пути с остановкой у дворфов и на частые привалы из-за слабости, они опоздали. Даларан лежал в руинах. Единственным лучом надежды было то, что в этих руинах остались выжившие, и на пропитанной такой ценной сейчас для эльфов магией земле можно найти укрытие.

Этим укрытием послужила одна из разрушенных библиотек. Пришлось найти какую-то одежду на замену износившейся в пути, собрать обломков и тряпья, чтобы сделать временное жилище. От былой роскоши эльфийского быта не осталось и следа, а Вилайни все также молчала, пугая брата тем, что он видел, как она медленно сходит с ума в своем горе. Нежить не интересовало уничтожение книг, поэтому многие из них уцелели. И они были той единственной нитью, что удерживала рассудок эльфийки от забвения. Читая, она разделяла свои внутренние терзания с интересом и эмоциями от прочитанного, и выглядела более умиротворенной. Хотя иногда ее брату казалось, что она перепутала реальность и повествование романа, узнать он этого наверняка в ее молчании не мог.

Однажды Тиалан вернулся в их маленький лагерь с хорошей новостью, прекратившую эту повисшую между ними тишину.
– Они живы. – с улыбкой проговорила он, сев у костра. – Они все живы.

Волна мертвых хлынула на север, дав выжившим в Даларане и Луносвете небольшую передышку и время на восстановление. Эльфы Кель’Таласа направились в экспедицию принца в Запределье, с ними отправились и родители Вилайни. Ее сёстры и старший брат остались в эльфийской столице, ожидая распоряжений магистров. Остальные присоединились к младшим детям семьи в Даларане.

От дяди не было новостей, но успокаивало то, что среди погибших его не нашли.
Многое изменилось в мире вокруг, когда новые правители города магов приняли решение поднять Даларан в воздух. Лордерон пал и заполнился нежитью, которая решила освободиться от воли ведущего Плеть короля. Народ Кель’Таласа разделился на тех, кто вкусил новый источник энергии в виде пагубной скверны, тех, кто оставил себе чистоту и довольствовался крохами арканной энергии, рассеянной по миру, и тех кто, пал и поднялся, как старшая Ветрокрылая. Появились Орда и Альянс и новые поводы для войны. Принц оказался предателем.

Все это истязало эльфийский народ, но нашлись и те, кто стоически выдерживал все испытания.

Первая встреча с родителя и последний визит Вилайни в Кель’Талас состоялись, когда на острове Кель’Данас развернулась битва за Солнечный колодец.

Несмотря на то, что Тиалан старался держать сестру в тылах, она рвалась в бой. Даже родителям не удалось удержать ее. Стремление доказать свои способности лилось у неё через край, переплетаясь с жаждой вернуть себе и своему народу источник энергии, который принц-предатель решил отдать демонам. Демоны вызывали у Вилайни ненависть и тот гнев, который подпитывал ее потенциал. Все ее знания со страниц книг и из уст преподавателей выливались в оглушительные хлопки разрывов пространства. И только когда гнев начал отступать, а победа в этой войне была близка, Вилайни занялась совершенствованием навыков таких взрывов, делая их эстетичными и аккуратными, под стать своей внешности.

Колодец был восстановлен, дав народу Кель’Таласа новую жизнь, но пелена фракционного разделения все равно нависла между ними. Тем членам семьи Чароплеск, что не запятнали свои тела энергией скверны, пришлось вернуться в Даларан. Родители остались в Луносвете за работой в Магистрате, а сестёр и старшего брата Вилайни за собой в Даларан привёл Этас Похититель Солнца. Не смотря на то, что Тиалан присоединился к Серебряному Союзу, Вилайни не разделяла точку зрения младшей Ветрокрылой о фракционной войне и отношение к Орде, стараясь обходить стороной любые подобные конфликты. В последствии такой взгляд стал для всей семьи негласным правилом.

Даларан переместился в Нордскол, где у жителей Азерота и присоединившихся к ним иномирцев прижился общий враг. Тиалан отправился на ристалище Серебряного Турнира, как боец от Союза, и взял сестру с собой. До этого она продолжала своё обучение в даларанской академии, бесконечно расширяя свои знания.

На ристалище девушка обучалась фехтованию и верховой езде, участвовала в вылазках участников турнира на просторы Ледяной Короны. В одной из таких вылазок брат с сестрой потерпели поражение, но выжили благодаря навыкам Вилайни к телепортации. Оказавшись в окружении, они храбро сражались, одолев множество солдат Плети, но для общей войны это была капля в море. Получив серьезные ранения, они оба провели в лазарете остаток войны, а сама Вилайни углубилась в изучение теории магии отречения.

Король-лич оказался далеко не единственным врагом всего мира. Беда не приходит одна. Почти в след за его падением на Азерот обрушился Катаклизм. И именно тогда отголоском прошлого к Вилайни прилетел первый почтовый ворон. Письмо, что он принёс, связало юную чародейку с тайной службой, что преследовала агентов Сумеречного Молота и пресекала их попытки влиять на граждан крупных городов. Обширная сеть службы вынуждала иметь посыльных, передающих письма и инструменты, но таких, которые могли бы защититься.

Одним из таких посыльных и стала Вилайни благодаря ее навыкам к трансмутации. Не задавая вопросов, она телепортировалась из точки в точку, уничтожая преследователь, и, как ни в чем не бывало, возвращалась в Даларан.

Помимо писем с заданиями вороны приносили странные записки с неразборчивыми шифрами, каждая из которых имела на себе изображение ветки вереска. Это стало той причиной, по которой Вилайни не отказывалась от заданий службы. И стало призрачной надеждой найти пропавшего дядю.

Она научилась делать из своего гримуара магическое хранилище и собирала внутри не только связанные с Вереском записки, но и полезные книги и карты мира с координатами для телепортации. Гримуар стал полнится информацией и новыми заклинаниями, подчиняясь только своей хозяйке, хотя надпись, сделанная рукой погибшего учителя, и напоминала чародейке о том, кому предназначался магический том. Эта же надпись служила напоминанием о том, как глубоко надо прятать свои сердце и душу от посторонних.

Но ставшая скрытной, и от того в купе со своей внешностью загадочной, Вилайни привлекала к себе мужчин. От того ей пришлось вырастить на своём лице маску жестокой стервы, чтобы отпугивать бедняг, разбивая их мечты и сердца, о колкие замечания и резкие поступки.
В ее мире осталась только она, далекий блик ее семьи и тяга к полному совершенству.

За все эти годы после падения Луносвета жизнь Вилайни полностью изменилась. Она стала самостоятельной, научилась себя защищать, перестала находиться за плечом брата. Из пути с Тиаланом окончательно разошлись после Даларанского кризиса, когда брат чуть не угодил под трибунал, защищая сестёр из Похитителей Солнца.

Считая эти конфликты столь чуждыми для себя, Вилайни отгородилась от семьи, чтобы не навредить ни себе, ни им, и мирно выжидала, когда орден Кирин Тор перестанет быть ведомым эмоциями своих лидеров.

Она оставалась в Даларане, участвуя лишь в тех кампаниях, где требовалось присутствие всех горожан, имеющих навыки боя.

Будучи студенткой академии и имея репутацию неравнодушной к судьбе города жительницы и бойца, она получила доступы к даларанской библиотеке, где проводила все своё свободное время.

И его часть уходила на перевод и расшифровку писем, которые приносили вороны. Приходилось изучать старые языки, диалекты и писания, разбираться в рунах и их назначении, но мало что из этого давало свои плоды. Чтобы узнать больше, чародейке было просто необходимо покидать город и собирать подсказки по крупинкам по всему миру, чтобы разгадать хоть малую часть загадок.

Единственное, что она знала наверняка, это важность конечного ответа, который повлияет на всю ее жизнь.

Дополнительно: Высокая требовательность.