Этим теплым весенним вечером не хотелось ничего делать, кроме как сидеть и смотреть на розовеющее закатное небо. Солнце вдали постепенно пряталось за горизонт, и своими лучами будто бы прощалось с одиноким эльфом, сидевшим на соломенном кресле в своем саду.

Элентир А'нель — или Тир, как звали его близкие друзья и семья — наслаждался этим вечером. Он уже мог себе это позволить. Проработав весь день в саду коттеджа, эльф хотел побыть некоторое время один, прежде, чем он вернется к семье. Цветы в клумбах радовали своим разноцветьем. Яблони цвели, и их листья иногда срывал теплый ветерок.

Элентир, выдохнув, медленно поднялся, и в последний раз осмотрев плоды своей работы. Нельзя было сказать, что это утруждало его, скорее наоборот. В своем саду он мог расслабиться, даже занимаясь тяжелым трудом. Это место стало чем-то особенным, и отзывалось в сердце только теплом и уютом.

За спиной эльфа возвышался двухэтажный каменный дом, откуда тянулся приятный запах готовящегося ужина. Стоило поспешить, живот уже начинал требовать еды.

А'нель провел по рукаву лазурной рубахи. Сегодня после работы он вновь надел ее и свой халат, покрытый древней рунической письменностью эльфов. Элентир всегда любил подобные наряды, предпочитая этот стиль одежды и на передовой.

Передовая… Стоило эльфу на миг вспомнить эпизод из войны, как его прекрасное и молодое лицо исказилось в гримасе боли и гнева.

Вновь подул весенний ветер, отгоняя лишние мысли и развевая светлые, словно золоченые, волосы, затянутые сейчас в одинокий хвост. Это место было воистину чудесным, освобождая от груза прошедшего.

— Отец, пора! – послышался ласкающий голос родного сына.

Он выглянул из окна на втором этаже, настежь распахнув ее створки.

— Хорошо, я понял, — отозвался Элентир. – Я иду.

И он улыбнулся, прикрыв глаза. Как давно это было? Было ли вообще? Элентир не помнил. Для эльфа это большое недоразумение – что-то не помнить. Память похожа на библиотеку, где книги, от новых до старых, разбросаны по всему залу. Бывает, что и свежие, только что исписанные бумаги и скрепленные в переплет, внезапно выпадали из рук и где-то терялись. Возможно, что и древний фолиант всегда будет в почете, расположенный на каком-нибудь алтаре… Но у эльфов эта библиотека выглядит как высокие крепкие шкафы с ровными рядами книг, где по корке можно прочесть их название.

Почему тогда у него царит разруха подобно как у человека? Элентир усмехнулся этой мысли, прячась от хлынувшего сильного ливня под козырьком крыши. Здесь… где здесь? …он чувствовал себя как дома. Его острый слух даже слышал, как кто-то сидит на подоконнике и играет на флейте. Так сильно, так весело. А потом к этой игре присоединяется мандолина, словно услышав музыкальный призыв.

Громыхнул гром, после которого ливень стал постепенно затихать. Весной дожди теплые, под ними хочется гулять и петь.

Но однажды в это время проходила настоящая резня. Там не лил дождь, а светило солнце, но его тепло вселяло скорее тревогу, когда тысячи эльфийских глаз наблюдали приближение черных легионов. Резня – ничего другого и не стоило ожидать.

— Какой хороший мог быть день, — проговорил Элентир, взглянув на небо.

— Ты сам поведешь мечников? – последнее слово старшего сына потонуло в шуме, но эльф кивнул ему в ответ, на деле находясь в своих мыслях.

Младший же сын молчал, принимая происходящее как должное. Он всегда старался быть похожим на своего отца: спокойного и гордого. Бесстрашно и молча вступать в схватки. Увидев его лишь единожды в битве, он, еще молодой, понял, что станет как Элентир. И все же знал, что этому не бывать. Они все знали время своей смерти. И когда эти трое шагали уже на поле брани вместе с остальными мечниками Квель'Таласа, то их направляли не слова приказа, но каждый из них знал свое место в бою.

Каждый воин шагал с оголенным клинком, в кольчуге и латной кирасе. Они шли легко и непринужденно, хотя было тяжело представить, как можно вообще воевать в этих юбках, в этой броне, с такими мечами. На то они и были мастерами меча: шеренги прекрасно вымуштрованных воинов – не произносящих ни слова. Как сказал один из летописцев: «Кто, кроме знающего наверняка о своем предначертании, способен стоять под ливнем стрел или нападать на неописуемое чудовище без тени сомнений?»

Это война стала последней для большинства из них. Шагая к разъяренной волне, на их лицах не было выражения страха, только безжалостной целеустремленности.

Рядом с Элентиром шагали его сыновья. Заслышался звук рога – он звучал не для них. А значит, они продолжали маршировать. Мясные колесницы посылали им мятые комья из их же сородичей, настолько плотно сжатых, что при попадании они отрывали у мечников конечности. Один такой пролетел совсем близко, оставив эльфу вместо левой руки лишь ошметки. Кто-то повалился, не в силах больше встать. Кто-то пришел к концу…

В рядах на мгновенье появлся разрыв, который сразу же исчез. Элентир взглянул на своего младшего сына, и тот все понял. Протрубив в свой рог, он призвал воинов поднять свои мечи еще выше. И сразу же после этого в них влетели костяные стрелы.

— Прощай, — проговорил Элентир своему сыну, который повалился замертво.

И сейчас, впервые за всю свою жизнь, он почувствовал постороннее чувство, свойственное людям или оркам – ненависть. Оно появилось внезапно, при виде падающего тела своего чада, его безмятежной улыбки на лице, из-за его последнего вздоха. В этот момент он позабыл о спокойствии и позволил своей душе воспылать… Но чаша ненависти воистину бездонна.

Когда к ним приблизились мертвецы – они посылали на них их же некогда братьев – мечники оказались слишком быстры, чтобы первый ряд опустился на одно колено, опуская на нежить свои огромные мечи, а второй ударил следом по другим.

В этой бойне не было место таким понятиям, как честь – всё ради выживания. Элентир был там, кружась в круговороте смерти, находясь в самом вихре врагов.

Был ли? Он не помнил. Он посмел забыть и теперь из воспоминаний мог выудить лишь поездку с дипломатической миссией. Но если всё же был, то как выжил?

— Выжил ли? – спросил Элентир А'Нель сам себя.

Его семья пропала без вести. Скорее всего, погибла, но эльф не горевал: им теперь намного лучше. Какой смысл бояться смерти, если веришь в своих богов и доверяешь им? Что же касается его самого, то он сидел здесь, под козырьком крыши, слушая, как вырывается музыка флейты на втором этаже.

Был ли он тем мечником?

В голове роились разные мысли, и эльф приложил усилия, чтобы заставить себя сдвинуться с места, взглянуть на загрубевшие руки и на свои шрамы. Потом перевел взгляд на двуручный меч, все такой же остро наточенный. Это оружие – единственный спутник, который пробыл с ним от начала и до конца. Металл все еще хранил отметины прошедших боев и ясно напоминал об этом. Для Элентира это был не просто меч, но его второй тело.

Кто такой мастер меча без своего клинка, который является продолжением воина?

Два тела, объединенные одной душой. Когда эти души заиграют в один унисон, тогда простой мечник становится чем-то большим. Полностью чувствуя вес своего оружия, силу, кою придется приложить для страшного удара – так появляются мастера меча. Остальным существам не понять этого, у них принято по большей мере выбрасывать старые вещи, нежели чинить.

Два тела – одна душа.

Меч Элентира выкован давно, еще во времена Первой войны. Тир сам принимал участие в его создании, так что этот клинок хранит в себе не только кровь и пыль врагов, но и кровь и пот своего хозяина. Было большой честью, если двуручный меч воина переходил кому-то другому. В частоте же своей оружие отправлялось вслед за своим хозяином. Если гибло одно тело – умирало и второе. Но для тех же людей это выглядело как глупое поверье, и Элентир не смел обижаться на них за такое. Тех, кто не был способен узреть дальше своего носа ожидали лишь неудачи.

Однако теперь, когда Квель'Талас лежал в руинах, многие культуры, обычаи, привычки стали забываться. Теперь некогда мастер меча стал простым воином с клинком.

— У нас есть только один путь, друг мой, — проговорил эльф, глядя на свое отражение на лезвии.

И он коснулся рукояти, вспомнив сразу и тот вихрь в Квель'Таласе, и битвы в Сильвермуне, и многие другие сражения. Самым ярким воспоминанием стал тот вихрь среди чумы. Он сам стал вихрем, а остальные мечники следовали за ним…

Сейчас же Элентир остановился здесь, у дома, уже некоторое время, подрабатывал наемником. Стража караванов, сопровождение лиц — для эльфа это было чем-то вроде выпивки в тяжелое время. Очевидно, что он не находил покоя. Он сражался в темных лесах Даркшира, отправлялся на любые конфликты с нежитью и постоянно шел навстречу своей судьбе.

Оставалось неизвестным: был ли он все же в тех битвах Квель'Таласа или нет? Или то были совершенно другие Элентиры, как он, но иные? Или же ему всё причудилось? Обрывки воспоминаний – его поломанную библиотеку – так и не удастся восстановить. Кто знает уж, что правда, а что вымысел. Возможно, однажды он вспомнит все. А пока что Элентир А'Нель шел вперед. Как и всегда.