Вас заслонила тень? Быть может это огромные крылья дракона на коим восседает славный дрекирьяр. А быть может это и громадный меч, что озарит вас несравненным блеском испещрённого царапинами золота. Маска на лице служит не для маскировки. Лишь трус боится показать лицо своему врагу и свои намерения на нём. Джарвал дрекирьяр и его судьба тесно переплетена со стаей торигнирами. Маска лишь защищает лицо того от неожиданностей в полёте, после случая с птицей. Под ней же находится вечно улыбающееся лицо с характерными рытвинами от усталости и боёв. Шрамы есть достоинство война и его мужество. По крайней мере так думает живущий на широкую ногу, одним днём, воитель. Светло-золотые волосы небрежно доходили до плечей и ненароком сплетались с бородой, что не была заплетена в косы, как у многих врайкулов. Раскидистые плечи молодчика украшали характерные для его ватаги наплечники. Две головы штормокрылов с закрытыми пастями, выполненными из золота по запросу у кузнеца. Дальше шла грудь и на ней была уже трудно разобрать что-либо. Что чистая кожа, что уже испещрено шрамами, а что является рисунком ритуальной татуировки, полученной в инициации. Единственное, что понять можно, смотря на грудь, там, в небесах – ему не холодно. Хотя с руками обстоятельства не лучше. Что о мехе, что о состоянии. Но зато видно на что свою жизнь положил воитель. Наставления мудрых? Пребывания в молитвах? Земледелье иль ремесленничество? Оставьте всё это старикам и женщинам. Джар держится за нос дракара, за рукоять меча и поводья Айлеха – с одинаковой силой. И с этой же силой – он превращает одну проблему в две, но не живые. Рельефы на руках аккуратно обёрнуты в золотую каёмочку контуров брони и аккуратно присажены покрашенным мехом. Тяжеленые сабатоны, лишь помогает Джарвалу наносить немыслимые удары по укреплениям врага. В одном из налётов, он так кичился, что первый ступит на землю деревни, что сделал это вместе с забором, оказавшимся под его ногой. Бедные эльфы.

«Жил был-был...» Так начинается любая хорошая сказка. Почему же здесь оно? Это тоже можно считать за сказку, только очень кровавую, тёмную, но с моментами просвета время от времени. Что можно сказать про Джарвала? Разумеется, как и полагается в его народе, он должен был, после долгих и изнурительных тренировок со своим отцом, пройти определенные испытания, чтобы стать настоящим мужчиной. Но увы, лишь только перешагнув за порог семейного гнёта, он стремительно помчался кутить. Да кутил он так, что его собратья завидовать могли бы. Пьянки, восславления их Всеотца, кутежи в тавернах, вечное ошивание близ торигниров, что позже сыграет свою роль. Но…и тёмная сторона жизни была встречена со всеобщим одобрением. Лишь когда Джар взял топор, он с улыбкой помчался в сторону первого, попавшего в его взгляде драккара. Взявшись за нос, он бороздил моря с командой капитана, живя от набега к набегу. Он преподносил дары из награбленного и убиенных, что Всеотцу, что торигнирам. Он знал из какого он рода, и шанс завести друга из их стаи – лишь вопрос времени. Битва за битвой и награбленное стало ощущаться ничем иным, как должным. И это должно быть отдано Джарвалу. А его пыл, с течением лет, лишь усилился. Он мог лишь услышав, ни то, что о враге, просто о том, что есть возможность подраться, схватиться за меч и пропасть в направлении предполагаемого врага. Он мог не возвращаться неделями, а могли и вовсе послать на его поиски группу. Но картина всегда была одна. Убитый в хламину врайкул лежал либо в окружении трупов ни в чём не повинного зверья и монстров острова, либо в очередном трактире. Получая от жизни всё, что, только захотев, он намеренно обратился к кузнецу, дабы тот выплавил из лучшего награбленного золота – доспехи и меч, что будет достоин его мощи. Благо, что они не пользовались им для торговли. А вот сделать из него очередную кружку или бесполезную хрень – это милое дело. Так и доспех не заставил себя ждать с мечом. Опыта ведения рейдерских дел был немал, потому и ценностей тоже. И лишь спустя годы, драккар сменился на – верного друга из торигниров. И пускай в жизни этого молодца уже было всё, чего только он мог пожелать, но он не мог справиться с тягой к жизни вольного врайкула и желания оберегать Айлеха от всех напастей. Но разгульный мозг и солидный градус в крови так и не помогли понять, что основная опасность – буйный нрав самого Джарвала. Его не пугают ни гарпуны в его сторону, ни ворожба треклятых трусов. Он просто идёт к своей цели.

А что может простой парень с мечом на перевес? Бить. И бить больно. О его владении двуручным мечом не ходят легенды. Да и былин не слагают. Да и товарищи боевые тоже стараются лишний раз и слова про это не обронить. Одно непонятое слово Джарвалом, что только, как ему показалось, преуменьшает его навыков – непременно покажет его мастерство. Что верхом, что в баталиях на кораблях, да и в авангарде, в котором теперь только он один, ибо опять поспорил на первого трупа, равных ему найти можно, но сложно и обычно ненадолго. Лишь услышав о другом врайкуле, что бахвалится о своё мастерстве, за дверью таверны слышится хлопок крыльев штормокрыла и Джар улетает ввысь, искать этого врайкула.
Драконья езда и мореходство тоже в крови у него. Первое от ватаги, второе от крови. Навигация полезна и там, и тут, хотя куда глаза ведут – иногда интереснее и добычи побольше. Только вот по этому принципу её вести домой неудобно. Поэтому пришлось учиться ориентироваться. И ориентироваться хорошо. Благо наученный горьким опытом Айлех уже знает сам дорогу домой и просто переносит своего непутёвого забулдыгу хозяина сам, по отработанному маршруту. Но как бы Джар не любил приложиться к горячительному, он прекрасно понимает, что рейд – есть рейд. Тут не место пьянкам, а надо чётко вести свой корабль или дракона. А потом уже можно и….
Боевой раж стал уже чем-то обыденным. Он будто не призывает его в час нужды, а просто притупляет чем-то тогда, когда не надо, ибо он очень лёгок на подъём. Он стремительно вступает в битву и уже никакие ранения не будут им приниматься к сведению. Если конечно это не ранения врага. Но такой способ ведения боя всегда заставляет Джарвала задуматься. Бросить камень во врага или врага в камень. Вопрос философский и останется без ответа.

Зима сменяется летом и так раз за разом. Но вера во Всеотца будет всегда жить в сердце врайкула. Пущай может пред ним и будут испытания, но он не дрогнет, возможно потому что не понял, что это было испытание. Ему сказали в детстве, что правильно верить во Всеотца – значит так и надо.

Врайкульский — родной, любимый, великий и единственный язык ему известный.

Аур – слишком простое название, быть может, зато отражает чем этот меч является и для своего хозяина и сам по себе. Золото и никак иначе. Дорогой, увесистый и безмерно любимый самим врайкулом. Он любит иногда шутить, что сейчас сделает «золотое сечение». Хотя, чего там…не шутит.

С давних времён, ещё до того, как волнскорны объединили племена дрекирьяров и говорящих с костьми, славные дрекирьяры сдружились со стаей торигниров, что на условиях обоюдных соглашений – решили помогать друг другу. И так шло из года в год, из столетия в столетие. И ничего не должно и не будет изменено. В одном из домов посреди Хридшаля раздался крик младенца. Правда этот младенец сроду был больше и увесистей большинства взрослых людей. А в том и причина была – это было дитё врайкула. Дитё клана дрекирьяров. Дитё росло, как и все дети. Обильное питание, драки, ухаживание за штормокрылом отца. Так же все дети растут, да? Ну да ладно. Спустя годы, наконец Джарвал смог достичь возраста инициации. Отец отпускает того с раннего утра к торигнирам. Вооружённый лишь камнем, он медленно шествовал на вершину там, где располагалось гнездовье. По пути туда был, естественно забит волк, ну обычный день врайкула. Правда тот успел немного пустить крови из руки воителя. Да, рана не существенна, но играет роль в его задаче. Ведь только подступая к гнездовью, он уже понял, что дракона там нет. Он взмыл, почувствовав запах кровь, медленно стекающей с массивной руки. Представ пред штормокрылом, врайкул выкинул камень с горы. В гнездовье не было ни единого яйца, но это и было этапом инициации. Расставив руки в стороны, он начал ждать. Но и штормокрыл знал долю торигниров в сей ситуации. Взмыв в небо, он скрылся за облаками, но Джарвал не пошевелился. Спустя лишь мгновение, подобно снаряду из-за баллисты, дракон пронёсся мимо врайкула, задевая оного хвостом. Едва не свалившись с отвесного края, врайкул лишь немного скатывается в сторону с которой поднялся. Он хватается за уступ и вновь подымается на скалы. Его огромные ладони вновь разводятся в стороны и открываются. Дракон вновь исчезает за небосводом. Но в этот раз – он промедлил. Он заставлял Джарвала ждать. Он испытывал того. Он осматривал война. Но ритуал есть ритуал. Он помчался опять же возле врайкула, но в этот раз, случилось то, чего оба они ждали. У этого дракона – осталось последнее яйцо, а врайкул же желал стать полноправным дрекирьяром. Воитель схватился за крыло и медленно карабкался по кости и чешуе прямиком ко спине. Дракон падал, ведь по его крылу полз тяжеленный мужик. Но таков был ритуал. Врайкул забрался на спину и схватился за шею дракон. Они оба понимали, что ритуал совершён. И тогда дракон вновь стал парить. Он завис в воздухе, держа на спине своего покорителя. Он понёс его к своему настоящему гнездовью, там, где под покровом туманов, скрывалось то самое заветное яйцо. Забрав заветную награду, дракон вернул славного воина домой. Это было обыденное дело для дрекирьяров, ведь их пакты с драконами тянутся с давних времён, но всё равно, к каждому из стаи относились с почтением. Спустившись с крыла, Джарвал прошёлся ладонью по спине и погладил шею дракона, после чего тот взмыл в небеса, оставив на земле своё дитя в руках уже не юнца, а воина клана славных наездниках на драконах.
Далее шли уже былины о славных походах мужчины, что покинул дом ради боевой славы и славы великого кутилы. И никто не мог узнать, что же продвигается славнее. То рассказ как он одним прыжком сломал стены поселения эльфов, то как на спор пил с великаном (хотя в это мало кто верит). Рассказ о славной битве в море с иноземцами, а следом великий пир в трактире на берегу. День за днём, разные вести доходили до разных концов острова, но вместе с ними рос и Джарвал и припасённое им яйцо штормокрыла. Тот уже проклюнулся и вовсю бесновался по кораблю. Проказы были порой надоедливы, а порой и разрушительны, но это дитё рода торигниров. Оно почиталось даже в таком случае. Совместно говорящими с костями и волноскорнцами, Джарвал ходил по морям, постоянно участвуя, то в набегах, то в абордажах мелких кораблей или пиратов собратьев по крови. Всё это шло заслугами и временами – страшными историями, тянущимися за ним, подобно гобелену. Казалось, что шлейф истории соткан за спиной этого врайкула лишь из крови и награбленных товаров. У него не было ни целей, не желаний достичь чего-то больше. Он уже владел всем, что мог бы пожелать. Но тишина и мирная жизнь – изводили того. Он не мог сидеть на месте и видеть, как его меч попросту стоит пылиться в углу. Обычные битвы уже тоже его не радовали, а налёты становились просто отрепетированной игрой. Испуганные жители, крики, стоны и обжигающие языки пламени по крышам и одеждам проигравших. Всего этого уже было мало. Было мало ему и понимания того, что дома уже давно ждут его. Они не знают жив ли он или нет. Не знали идут ли слухи от языка к языку пустотрёпов или действительно исходят от сына. Но всему есть конец. Раненный гарпуном с пиратского корабля, он остался лежать вместе с Айлехом на нижних каютах, там куда сносили тех, кого он считал слабаками. Он видел, что части из них уже попросту не дышала, а другая смирилась с тем, что теперь даже стезя ремесленника для них может быть закрыта, ведь трудно ковать или что-то мастерить – без руки. Но следующий после Джара боец – был последней каплей. Команда скинула с корабля на корм рыбам своего капитана из Говорящих с костьми. Они никогда больше не упомянут его имя в Хридшале. Они плыли туда где должен был ждать их дом и тёплый кров, а приплыли туда где дом объят зелёным пламенем.
Верхом на своём Айлехе, Джар принимал участие в компании супротив захватчиков его дома и всеми силами стремился выжить ненавистных эльфов подальше. Он рубил мечом, убивал камнями, а когда не было выбора и шёл с голыми руками на объятых нечестивым пламенем врагов. Джарвал Златоносец быть может в один день выписан из гобелена историй, но точно не забудется ещё пару веков за ту войну. Его воинственный рёв был сигналом спасения, боя и ужаса. Он самолично нёс праведный суд над захватчиками, даруя своему народу спасение, с братьями. Но всему есть цена. И там, где погиб враг, погибал и друг. Ужас вселялся в сердца и его братьев по крови, и он видел падение племени за племенем. Он видел падение волноскорна до скверноскорна. Он видел, как Король-Бог Сковальд губил собственный народ и продавал его людей во власть демонов. Он не был в тот день в чертогах доблести и не видел, как пал узурпатор врайкулов Штормхейма, но он поклялся, что ежели следующий объявится – золотое сечение тому в самую пору. В любом случае – война была закончена, но он понимал, что она закончена – лишь пока. Они вернутся. И он будет готов.
Вслед за войной, все отправились в свои дома. Героям Альянса воспевали честь дома и отпевали погибших. Они радовались героям, что вернулись в свои дома. В орде были устроены великие пиры и панихиды. Наконец каждый смог отдохнуть, хоть какое-то время. Все…но не врайкулы Штормхейма. Они вернулись в сожжённые до тла руины. Они вернулись в деревни, усеянные в деревни, перешагивая чрез трупы своих же собратьев. Кто убит демонами, кто своими же, а кто стал предателем. Каждый из них был некогда братом или сестрой. Драконы торигниров зализывали раны в высоких пиках, а шаткий союз меж племенами пыталась сдержать Сигрин. Она тоже пала во скверну в сим сражении, но её простили валькиры Всеотца, а значит и он. Они не могли, да и не хотели противиться ни её, ни его воле. На то не было ни сил, ни возможности. Кто-то ещё затаил на неё злобу, но…но такова была воля Всеотца. Три племени, собирали трупы собратьев вместе. Для них стёрлись какие-либо ограничения. Сейчас они все стояли под знамёнами волноскорна. Сейчас они все одна большая семья. Опустевшая и поредевшая, но семья. Дома отстраивались для будущих жителей, а главный, медовый зал в первые месяцы и вовсе служил ничем иным, кроме как храма, где волхвы читали молитвы Одину и отпевали души умерших. Кто-то из них был достоин вознестись ко Всеотцу, а кто-то уходил в загребущие лапы мира мёртвых. Но среди умерших не было одного. Не было Джарвала. Он ещё не был готов и не заслужил свою смерть. Её ему принесёт великая битва. Битва, что сотрясёт этот мир ещё раз. А пока, пока стоит оберегать то немного, что осталось. Себя, Айлеха и деревню, что на глазах заново вставала. Но шрамы на теле не будут забыты. Шрамы на его братьях – будут отомщены. А пока… пока стоит ждать знака с неба. Желательно золотого цвета.

Златоносный или Златоносец — титулован братией с коей совершал набеги на различного рода поселения и грабежи торговых путей. После войны на островах запросил кузнеца закрепить за ним сей титул, изготовив для него и броню и оружие из истинного золота.

Хридшаль – Место нынешнего пребывания Джарвала. Ждёт. Он ждёт, когда его клинок вновь приступит к делу. И он просто собирает ватагу.

Дрекирьяры – Собратья по клану и братья по крови. Сам Джар родом именно из этого клана всадников на драконах. Они его семья что бы не случилось. И он всегда будет ими принят.

Айлеф – Штормокрыл Джарвала, что был получен ещё яйцом из лап одной из матерей стаи торигниров. Он прошёл с ним чрез скверноогонь и воду. Чрез гарпуны и мечи противников. Он прошёл с Джарвалом всю его жизнь. И он отлично понял браваду своего хозяина о шрамах. Он сам был уже испещрён рядом порезов, где-то даже отлетали чешуйки. Но он и знал, что каким-бы не был трудный момент – Джарвал его не бросит и скорее сам ляжет на копьё, чем позволит ему убить своего верного друга. Как жаль для них обоих, что они оба следуют этому правилу.