Внешность

Изнуренное раздумьями, морщинистая физиономия, вместе с его ввалившиеся иссохшими щеками, говорило о том, что дворф уже действительно поборол в себе внутреннего врага, с которым каждому когда-нибудь да суждено встретиться, и всё же он сильно пострадал в этой борьбе.

Некогда черная, как смоль борода, постепенно покрылась седыми локонами и ни для кого не будет секретом, что очень близок тот час, когда его волосы полностью заплывут сединой. Длинную по пояс бороду едва можно назвать приятной на ощупь, вид уж точно отсылает к сухости и ломкости. На голове его творился настоящий хаос, и прическа, не знавшая гребешка или укладки, обрела что-то дикое под наплывом дуновения. Высушенные и покрытые рубцами губы практически всегда на половину сокрыты усищами и то наверняка к лучшему. Тёмно-серый цвет кожи имел абсолютно неприятный вид, и первое впечатление, что складывалось при встрече с дворфом — исключительный упадок и запустение.
Только чужие цепляющиеся глаза всё еще доказывали его связь с этим миром. Тёмно-красные роговицы, подобно угасающим рубинам в кромешной тьме, внушали страх и отчаяние в сердца окружающих. Нависшие над этим всем брови выражали только хмурость и осуждение, никакого одобрения во всем образе сыскать невозможно. Нужно быть идиотом или умалишенным, чтобы воспринять внешний вид Баяда как нечто дружелюбное и приветственное.

Для многих дворфов свойственно расписывание своего тела различными рунами, но подобного и не сыщешь в образе Баяда. Он в основном закален обильным количеством следов, оставленных после Войны Трех Молотов, в том числе огромный шрам на половину шеи, начинающийся с подбородка и прорезающий небольшой участок бороды до ключиц. Это ужасное ранение оставил ему Девятипалый. Уши дворфа пробиты и когда-то гремели кольцами, но он избавился от них при уходе из клана, дабы стереть воспоминания о Бронзобородах и о войне.

Манера речи у него ленивая и растянутая, словно совсем недавно проснулся — его мышцы рта тяжелеют и еще плоховато слушаются. Но на самом деле и сна ни в одном глазу, разве что мешки под глазами могут вызвать сомнения. При походке его руки отчаянно опущены вниз, а ноги устало волочат одеревеневшее тело.

Исключительно с серыми тонами доспехи плотно укрывают тело дворфа, однако эта защита не может похвастаться какой-либо новизной или выкрутасами. Баяд явно не стремится к удержанию своих доспехов в идеальном состоянии: об этом напоминало обильное количество грязи, вмятин и царапин на них. Под броней скрывался его плотный поддоспешник, смягчающий удары, принятые на кольчугу и латные пластины, также защищая от холода и натирания тела. Большие кожаные сапоги отсылали особо внимательных к его постоянному скитанию и отстранению от городской суеты. Громыхающая палица на поясе дворфа — достаточно обычное, но эффективное оружие практически в каждой стычке. От обычной дубинки она отличается наличием укреплений в виде железных обручей и навершием в виде шипов.

Характер

Баяд изначально является противоречивым дворфом и очень легко попадает под гнетущее влияние окружения. Однако, казалось бы, в прекрасных и райских условиях он также пытается найти какие-то малейшие и малозначительные изъяны, дабы раздуть их и превратить в огромные проблемы.

Он уже не питает никакого интереса к однообразным разговорам и мирским заботам. Наблюдение за медленным упадком, который всегда приводит к одному и тому же. К покою. Это одно из влечений в малом списке дворфа.

Баяд всегда твердит, что ему безразличны его сородичи, как и любая другая раса, ведь в большей степени ему свойственно стричь всех под одну гребенку и для него типично осуждать их мечтания о прекрасном будущем с легкими успехами.

Для него нет никакого основания радоваться чужим достижениям: он всегда стремится доказать бессмысленность любых успехов. Возможно именно по этой причине он сам не покидает этот мир. Баяд раскрывает глаза окружающим и уповает, что рано или поздно они также умрут и умрут с огромными муками, если будут оттягивать этот день до последнего.

А вот лично себя он называет мучеником, который терпит эти страдания лишь для того, чтобы открыть всем остальным истину. Никакой ужасной резни устраивать дворф никогда не собирается, он лишь доносит до желающих свою философию, не более.

Он уверен, что всё идет к одному и тому же — все мы сгинем и оставим за собой только тяжелые воспоминания, давящие на потомков. Рождение и семья — чужды для него. Более сотни лет скитаний после изгнания из клана полностью искоренили в нем дворфийскую натуру, оставив только упрямость.

Законопослушность Баяд расценивает как бессмысленное следование букве правил, он старается избегать стражников и тех, кто прибегает к казням и наказаниям, в попытках самоутвердиться и утолить свою жажду мести. Но если кто-то попросит Баяда окончить страдания и тем самым даровать покой — он сделает это без доли сожаления и промедления. Ни за что не станет пытаться переубедить, а только подтвердит, что это верное решение.
Такой выбор уважаем дворфом, такой выбор является одним из правильных и о нем нужно вещать остальным. Самое главное — умереть с осознанием, что ты не ошибся.

Навыки

Боевая подготовка
Во время Гражданской Войны дворфу посчастливилось повстречать отличных воинов, что обучили его всем основам ведения поединка. Не один раз ему пригодились умения обращаться с щитом и знания противодействующих приемов при дуэли с различными видами противников.

Первая помощь
В основном это банальные умения, которые помогут спасти захлебнувшегося водой или слабо раненого солдата. Первая помощь Баяда не отличается какими-либо целительными магическими способностями.

Выживание в дикой местности
Из-за бесконечных скитаний вдали от родины, дворф прекрасно изучил множество локаций и их особенности. Умения укрывать свой лагерь от проходящих бандитов, отпугивание зверей и знание следов по сей день дают ему право на существование.

Горное дело
Четверть своей жизни была проведена в шахте под Стальгорном, где он оттачивал своё мастерство горного дела. Умение пользоваться тросами также в том числе.

Вера

Произошел ряд событий, в ходе которых Баяд кардинально изменил взгляд не только на веру в Святой Свет, но и вообще на любую другую религию. После смерти своих близких дворф потерял огромную частичку самого себя и утратил жажду к жизни. Это вовсе не означает, что он полностью отрицает магические силы и могущество тех же Титанов или лоа троллей. Баяд лишь уверен, что эти создания не достойны, чтобы на них уповали, не близки ему их принципы. Он идет собственным путем и дождется своего желаемого покоя.

Пояснение к языкам

Дворфийский — родной язык дворфа, изученный по вполне очевидным и понятным обстоятельствам. Все вокруг говорили на дворфийском. Однако дворф редко занимался письменностью с чтением, и только когда был изгнан из клана наконец полностью углубился в изучения старых писаний, найденных в его странствиях. Баяд когда-то вёл собственный дневник, но со временем его заметки также потеряли смысл.

Всеобщий — полностью изучить всеобщий он так и не смог: слишком мало существ он повстречал, что смогли бы помочь ему в этом нелегком деле. Однако дворф способен свободно разговаривать на этом языке, пусть и изредка допуская неправильное произношение слов. Если какой-то графоман прочитает его записки на всеобщем, то будет подвержен ужасным мукам.

Инвентарь

В основном инвентарь Баяда забит самыми необходимыми вещами для поддержания своего существования. То изредка провизия, но чаще всего крепкие тросы, факела, сковорода и ловушки для мелкой живности. Из оружия у него молот с шипами, да щит простой.

Отношения

Ларрб Девятипалый — запомнился для Баяда своим громыхающим голосом, ведь подобного баса нельзя было подметить у кого-либо еще. Девятипалым его прозвали по очевидным причинам, в связи с отсутствием мизинца на левой руке. Таким он и родился: строгий когда нужно и душевный, когда выпивает. Баяд уважал его и всегда прислушивался к советам друга. Тот роковой день, когда им пришлось столкнуться, очень сильно пошатнул понятия дружбы и отношение к войне Трех Молотов. Братья вгрызаются в глотки друг-друга и заливают всё кровью. Это неправильно, этого не должно было произойти. Баяд не желал смерти своего друга, ярость взяла над ним верх.

Счастливчик Горм — самый наивный и добрый дворф из всех, что знавал Баяд. Он увлекался различными рукодельными фигурками и продавал их как сувениры для гостей. Счастливчиком он прозвал себя просто так. На самом деле Баяд не замечал, что ему хоть когда-то везло. Он не был богатым дворфом и не выигрывал в лотереях. Да и вряд ли когда-то был азартным. Горм — просто славный малый, несправедливо сыскавший свою гибель. Он не заслуживал смерти, он заслуживал лучшего. Так считал когда-то Баяд.

Доур Трясучка — самый молодой из компании друзей. Трясучкой его прозвали из-за случая, когда он убегал от дикого кабана и в последствии провалился под лёд. Вернувшись в лагерь, весь мокрый и уставший, он трясся, что есть мочи. Так и появилось это прозвище. Шутливое, в большей степени, однако похоже он старался сильно скрывать, что его это оскорбляет. В ходе Войны Трёх Молотов Трясучка лучше всех себя проявил в битве под Великой Кузней. Он задержал наплыв огненного потока одного из колдунов, но тем самым навлек на себя всю мощь этого заклинания. Без его вклада гибель могла застигнуть практически всех дворфов Бронзоборода, что воевали у кузни. Он задержал заклинание и подарил победу. Из-за этого случая его прозвище стали произносить в ином смысле, более благородном. На одной из плит в Военных Залах выбито это:
Доур Трясучка, храбро сражавшийся до последнего вздоха и героически отдавший свою жизнь за братьев. Его имя — внушает страх врагам и заставляет тех трястись в ужасе!"

Торрим Несущий Пламя — отец, о котором Баяд так и не смог узнать больше. Он был славным воином и преданным своему делу дворфом. Мать всегда говорила сыну, что они как одна капля воды.

Брунхия — мать Баяда, обычная портная, что влюбилась в черножелезника и воспитала своего сына одна. Она запомнилась, как одна из самых трудолюбивых и справедливых дворфиек. Никогда не относилась к окружающим с предвзятостью и была рада пригласить любого знакомого в гости. Как бы не разочаровывался в жизни Баяд, он очень сильно надеется, что его мать находится в лучшем мире и наслаждается благоприятными мыслями.

Отношения к фракциям

Что Орда, что Альянс, что Кул-Тирас и Отрекшиеся — какая в этом всём разница? Все они такие же заблудшие души, которым необходимо принять всё как есть и перестать нагло лгать самим себе.

Единственное, к чему Баяд питает скрытую ненависть — это все кланы дворфов, из-за которых он потерял своих родных. Устроившие войну, устроившие перевороты — те, кто достойны проклятья и мук на бесконечное количество веков. Они нагадили ему больше всех в этом мире, они лишили его смысла жизни и сделали тем, кто он есть. Однако… такая позиция раскрывается не для каждого, с кем общается Баяд. Он старается показывать полное безразличие к любому гуманоиду.

Места пребывания

Ныне дворф обременен тяжким испытанием, которое сам на себя и посмел возложить. Вестник собственной философии — философии о бессмысленности бытия. Ни в какие войны за общие интересы между фракциями он не вступал. Все эти события Баяд максимально обходил стороной и укрывался в своих небольших лагерях или человеческих деревушках. Он изредка подрабатывает охранником или телохранителем, когда нуждается в каких-то деньгах.

Становление

Дом детства

С рождения малыш не знал своего отца и смог добиться от своей мамы лишь его имени — Торрим. Из-за постоянных недоговоренностей матери, ребенок с удвоенной силой загорался желанием найти своего родителя и восстановить настоящий семейный очаг. Со временем мать всё же не смогла устоять перед постоянными вопросами своего сына и рассказала всё как есть. Отец Баяда — Торрим Несущий Пламя, сторонник клана Черного Железа. Об отношениях с дворфийкой из Клана Бронзобородых родители Торрима узнали достаточно поздно и были очень недовольны. Строгий отец Торрима полностью отсёк эту глупую идею и попросту отказал в благословении брака. Им пришлось расстаться и более никогда не иметь хоть малейшей связи. Мать уверила сына, что о его рождении Торрим не знал и не знает до сих пор.
С такими мыслями и проходило детство Баяда: под опекой мачехи в небольшом Стальгорнском домике вдали от соседей. Местонахождение их дома было не из самых благоприятных — прямо перед активными шахтами, в которые каждое утро отправлялись гремящие телегами рабочие.

Друзья

Юный дворф стремился к центральной части города и с возрастом он полностью терял интерес к постоянным посиделкам с матерью. Подросток имел не так много друзей, однако таковые были, и отличались своей преданностью, да добрыми намерениями. Подростки играли в рукабой, прятки, глядели на популярных кузнецов и удивлялись их мастерству. С тремя друзьями Баяд поддерживал крепкую связь.
Их имена отпечатались на его памяти и вряд-ли когда-нибудь будут забыты: дворф из клана Черного Железа Ларрб Девятипалый, славный малый по имени Счастливчик Горм и самый младший из компании, Доур Трясучка.
Помимо вечных гулянок со своими друзьями, дворф развивался в горном ремесле, стал одним из тех шахтеров, что каждый день миновали его дом поутру. Шахтером в то время работать было непросто: каждый день мог обернуться несчастным случаем и повлечь за собой не одну гибель. Однако, как твердили старшие, молодому дворфу был необходим этот опыт. Проявление трудолюбия один из самых необходимых воспитательных шагов, это понимала и его мать, но даже так, всё равно настаивала на том, чтобы сын сменил работу на что-то менее опасное.

Гражданская война

Слухи о развивающейся войне Трёх Молотов были очень волнительными для Баяда, причиной того были его друзья, что уже во всю рвались на передовые, дабы показать себя настоящими защитниками клана. Закаленное каждодневным трудом тело Баяда вполне могло выдержать постоянные походы и стычки, что нельзя было сказать про его друзей. Занимались те достаточно мирным ремеслом и своей устойчивостью похвастаться не могли. За них он переживал больше всего, но в любом случае был рад сразиться с теми бок о бок и отстоять идеологию своего клана. Однако не давала покоя весть о том, что ему придется сражаться против Ларрба Девятипалого — бывшего товарища, что, безусловно, также отстаивал права своего клана.
Хотя и первые битвы были победными, всё же, для Баяда гражданская война оставалась тяжелым периодом его жизни. Больше всего ему запомнился переполох между кланом Черного Железа, у порога Великой Кузни. Эту битву не смог пережить Доур Трясучка, героическая смерть которого запомнилась многими. Продолжение этой битвы Баяд застать не смог, он был вынужден рвануть прочь к своему дому, так как понимал, что на сей раз силы Черного Железа могли расползтись и до шахт, ведь настолько удачным был их набег. И его настороженность была не спроста.

Утрата

Дом детства был охвачен пламенем. Выбил дверь солдат с плеча и рванул на верхний этаж с блеклыми надеждами спасти одну душу. Там, среди завалов, лежала его мать, еще отчаянно хватающаяся за жизнь. Вынес он ее на руках слишком поздно. Жизнь в теле матери медленно угасала и сказать она смогла лишь несколько десятков слов:


" — Ты так… похож на своего отца. Также стремишься спасти всех вокруг… также берешь на себя слишком многое и винишь во всех бедах самого себя. Прошу… найди… Торрима… — оборвалась на полуслове дворфийка и ее остекленевшие глаза побудили в дворфе самые сильные чувства и ощущения утраты."
В кулаке матери был узорчатый половинчатый камень. Не трудно было догадаться, что это половинка от подаренного кулона. Вторая же, вероятнее всего, должна была находиться у Торрима.
Дворф сомкнул глаза своей матери, вытирая набежавшие слезы. О выполнении ее последней просьбы он поклялся. Взявшись покрепче за молот, он отправился обратно на передовую и сражался вместе со своим выжившим товарищем, Счастливчиком Гормом. Пока Баяд держал натиск одного из черножелезников, на Счастливчика напал наездник. Это был Ларрб Девятипалый, с громадной секирой и обозленным лицом. Когда-то они вместе с ним сидели за одним столом и беседовали на мирские темы. Но за два года войны он сильно изменился. Грубые черты лица заплывали морщинами и непередаваемой злобой по отношению ко всем Бронзобородым. И именно его топор отсек голову бедняги Горма. Баяд с отчаянным воплем из-за очередной утраты, расколол череп барана и повалил наездника наземь.
Бой двух хороших бойцов продолжался долго. Их обоих переполняла злоба, никто не стремился найти компромисс, каждый желал друг-другу скорейшей смерти и каждый понимал, что тому есть обоснованные причины. Девятипалый совершил неудачный замах и был быстро поджат Баядом к обрыву. Позади пульсировала лава и перед очевидной смертью Ларрба, Баяд спросил о своём отце. Девятипалый понимал, что потерпел поражение, над ним взяли верх и из уважения к старой дружбе, рассказал о Торриме, о военачальнике, что имеет за плечами большой опыт сражений. Среди его клана о нем не знали лишь слепцы.
После Баяд обрушил свой молот на голову Ларрба и столкнул того в лаву. Так и ушел последний друг дворфа, оставивший лишь отпечаток в его памяти. Больше дворфа не держали отношения в этом месте. Его держала лишь клятва. Клятва перед матерью.

Клятва

Еще несколько сражений прошли успешно и солдат застигнул окончательную битву, после которой оба враждебно настроенных клана пошли прочь из Стальгорна.
Сам же Баяд, как один из переживших все ужасы, был вознагражден многими почестями среди своих сородичей. Радовался ли он? Определенно, что нет. Дворф избегал любого внимания и стремился найти уединенное место. Из-за такого поведения его многие не понимали, однако уважения в их глазах не поубавилось. Никто не исключал того факта, что он остается одним из самых сильных и устойчивых дворфов.
Когда Клан Черного Железа вновь ринулся на войну, Баяд отправился вместе с войском Стальгорна. В ходе масштабной битвы, близ некогда земель Красногорья, Бронзобороды одержали верх над врагом. Однако Баяда встревожил слух среди солдат, что военачальник этого войска смог выжить и сейчас отведен на казнь. Дворф ринулся к главнокомандующим и застал последние слова своего отца. Он назвался. Назвался Торримом Несущим Пламя. Баяд побежал через толпу зрителей прямо к своего отцу. Когда путь ему перегородил палач — обрушил на того молот, однако, к счастью, не убил.
Баяд навис над отцом и смотрел на расплывающееся в радости лицо. Торрим признал своего сына и без лишних слов. И не мудрено, ведь он словно в зеркало глядел — настолько они были похожи чертами лица.
Взяв руку отца, Баяд вложил в нее кулон матери и сжал его кулак, тихо наговаривая, что не винит его. Ни в чем.



Из уважения к старым заслугам, Баяд не был убит на месте, а изгнан из клана навсегда. Для многих дворфов это было бы куда большим наказанием, нежели смерть, однако Баяду было всё равно. Он затухал и разум его затмевало отчаяние. Больше в его жизни нет смысла, он исполнил последнюю клятву.