«Тысячи змей выползут из своей норы, поглотят солнце и обратят свой взор на сушу!» — Слуга Мемнон.

Пробудившийся от древнего «сна», слуга Мемнон вышел из морских глубин. Когда-то бывший эльфом, но теперь ставший монстром. Всё его прекрасное тело, благословленная ночным небом Элуны, покрылось чешуей, а сжавшее от удушение горло обрело жабры. Эта тварь уже не будет тем, кто был раньше. Он переродился в пучине ненависти, обратив свой взор на предателей, отвергнувших его госпожу. Утопающий в этих мыслях, хитрый, но ограниченный своим новым телом Мемнон, стал больше похож на змею, нежели на эльфа. Его трёхпалые руки стали сильнее гранита, а ноги, на которых держалось всё тело, когда-то шагавшее по земле, слились в упитанный, но не менее мощный хвост, способный своим ударом повалить статую из камня. Всё это покрывали перепонки, разрезающие толщу воды. Мерзкие, изорванные на заре времен, они все еще выполняли свою функцию, позволяя наге быть неуловимым охотником в своей стихии.

Благословленный волей Азшары, этот змей не знал границ. Он шёл по пути мести, поднимался на поверхность и ввергал своих врагов в отчаяние. Жестокость, вызванная гневом, была ему свойственна после обращения в морского существа. Мемнон отчаянный сторонник пожирания мёртвых на поле боя, утверждая, что этот принцип поможет нагам выжить при закреплении на суше. Более того, он опустился до поедания себе подобных. Многие его сородичи, жившие ещё в эру Эльфов, просто не понимали это, когда как молодняк лишь поддерживал новые порядки, существующие в обществе наг и по сей день. Возвращаясь назад к гневу мы понимаем, что и он восходит к чему-то обоснованному, логичному. Прежде всего этот нага — расист. Он сторонник возвышения наг, оставленных ночными эльфами на погибель. Не считая это справедливым, он поклялся отомстить за это предательство. Чувство несправедливости стало отмщением, а оно, в свою очередь, гневом. Всё это в комплексе формирует некий образ наги патриота, помнящего свою жизнь высокорожденным и опустившегося до самых низов, чтобы вновь выйти из глубин и отомстить.

Город Зорам

Всё началось с того, как родился на счет Мемнон. За свои годы он уже мало помнит своё детство, молодость. Всё это было вызвано тем, как много всего произошло вокруг его персоны. Эльфы, благословенный народ, почитавший Диких богов и Элуну.

Единственное, что пожалуй точно можно сказать о том времени, так это то, что Мемнон познал друидизм от одного из учеников Малфуриона. Он оказался прилежным последователем пути баланса в природе, но, к сожалению, еще не успел пройти испытание, чтобы обрести свой облик.

Будучи зарекомендованным друидом среди малого круга лиц, он оказался на службе у одного дворянина, став его верным слугой. Это покровительство сыграло на руку будущему воину, ведь он всегда хотел находиться в высшем свете общества кал'дорай. Это сыграло ему на руку: блуждая по богато украшенным коридорам, он видел все могущество своего народа, знал цену «роскоши» и познал искусство живописи. Множество картин разных авторов кружилось вокруг блуждающего молодого друида, который предпочел диким лесам — свой народ, вернее, его элиту.

Участвуя в банкетах, он забывал о балансе между природой и всем, что его окружало вокруг. Выращивая красивые цветы в садах, извлекая из некоторых эссенцию жизни, он делал омолаживающие экстракты, желая выслужиться перед своими господами. Так он твердо был уверен, что укоренился в этом обществе и стал «высокорожденным». В обществе его признавали за своего, ибо он умел удивлять своими манипуляциями над живой природой. Однажды Мемнон даже успел познакомится с уважаемой Леди Шаланес, с которой у него была внебрачная связь. Они познакомились на одном из таких мероприятий и эльф, живший когда-то среди низшего сословия, смог её очаровать, чем после и воспользовался. Тогда он понял, как это было приятно, почувствовав на себе любовь благословленной крови. Молодой эльф всячески её поддерживал, помогал возвыситься. Это навлекло на него гнев своего господина. Лорд Налатал приказал отказаться от своих мыслей и действий и прекратить это, во что бы то ни стало. Но Мемнон, опьяненный красотой своей любви, отказался слушать своего Лорда, за что и был изгнан.

Недолго шла и эта любовь. После нескольких дней и сама Леди Шаланес была вынуждена отказаться от своего суженного. Под давлением дворян, она сохранила своё положение в обществе, тем самым оставив Мемнона одного. Пусть она и писала ему письма, всячески извиняясь за обстоятельства — это всё равно мало помогало молодому друиду. В городе, где он жил, в то время шла война и высокорожденные, вместе с демонами, вели борьбу против ночных эльфов. Казалось бы, логичнее было присоединиться к будущим победителям, но что произошло на самом деле? Эльф присоединился на сторону Азшары, решив выслужиться в её армии и вернуть то, что когда-то потерял. Сражаясь со своим народом, он лишь подпитывал свое отвращение к эльфам, живущим на деревьях и ведущим свою жизнь, близкую к дикарям троллям. Он не считал себя частью этих простодушных существ, предпочтя им то место, где он смог узреть то, на что были они способны.

Но со временем война проигрывалась, а город Зорам был взят Ночными Эльфами. Они победили высокорожденных везде, тем самым окончив войну. Тогда Зорам ушел под воду, а весь его народ обратился в наг, чтобы свершить месть в будущем. Среди них оказался и Мемнон, во многом ставшим таким чудовищем из-за нелюбви к кал'дораям.

Языки

Дарнасский - язык, использовавшийся ночными эльфами на заре времен. Нага еще помнит его, но излагать речь сложными пунктуационными предложениями в состоянии не может. Этот язык во многом остается ему напоминанием о своем прошлом.

Назджа — язык наг. Он восходит к дарнасскому, пусть и многие слова уже отличаются в своём звучании из-за изменения их народа в целом. Этот язык родной для Мемнона… ставший родным.

Всеобщий — язык людей и примитивных рас. Он познал его во время пробуждения, когда участвовал в погромах ночных эльфов на побережье Калимдора.

Отношение Мемнона ко многим народом очень сложное. С одной стороны он патриот всего того, что было создано его народом со времен Войны Древних, а с другой — ярый противник того, что заставило детей звезд жить среди деревьев, молиться зверям и быть подобным троллям. Он не верил, что такие создания, как эльфы, могут использовать как божеств. Лишь Элуна была этого достойна когда как Дикие Боги — помощники его цивилизации, хранители, которые никогда бы не отвернулись от народа.

Он чтит высших эльфов, как продолжателей их культуры. Он понимал всю грязную натуру калдорай, что обманули своих собратьев и изгнали из благословенного края и поэтому выражал соболезнование к народу Кель'дорай.

Люди оказались ничем иным, как очередными врагами. Они были глупы и не отличались от других дикарей, что жили в этих землях.

Пандарены же, упоминаемые во многих источниках, были известны Мемнону и наяву. Их торговцы из Империи Пандаренов рассказывали множество историй и имели высокую культуру, за что и возымели на себе почет и уважение со стороны наги.

Дворфы и гномы оказались потомками некогда великих народов. Мемнон уважает их желание вернуться к корням, постичь все тайны мироздания и сохранить этот мир таким, как говорили их предки. Но связь их с людьми на корню перечеркивает всякую попытку связаться с ними. Эти существа связались не с теми владыками. Они должны измениться.

Воргены — продукт слияния первобытных людских верований и эльфийской магии. Связав свои черные искусство с Изумрудным сном, они пробудили грязные друидические эксперименты над ночными эльфами, создав новую расу. Народ оборотней грязнокровок, что оскверняют наследие Высокорожденных. Они должны быть уничтожены.

Дренеи оказались самой непонятной расой из всех. С одной стороны это могущественные создания, познавшие многое в этом мире и за его пределами, чему явно стоит поучиться Высокорожденным. С другой — этот народ якшается с их врагами, а потому сложившегося мнения к этому народу у Мемнона нет.

Тролли — существа, породившие эльфов, в чем Мемнон не противится. Он видит, что ночные эльфы от них не сильно отличаются, а потому всячески подчеркивает этим высоту культуры Высокорожденных в сравнении с калдораями, пресмыкающимися вокруг «Лоа».

Орки — мало чем отличаются от первобытных людей. Такие же плодовитые, злые и дикари, по своему схожие с троллями, с которыми в свое время и заключили союз. Шутки с ними плохи, а потому нужно быть осторожным.