«Тенегос. Всегда помни, что огни твоей родной земли — Нексуса — всегда ярче огней чужих земель. Однако не нужно чураться исследования внешнего мира, но только тогда, когда ты будешь готов. Пока что наслаждайся обществом синей стаи… и больше ничего не взрывай в Нексусе»

Тенегос – детище драконьей кладки Нексуса. Родился он очень давно, и тот период был ознаменован относительно спокойным таймлайном в развитии синей стаи. Свою миссию представители синих драконов выполняли с абсолютной уверенностью в своих действиях, помыслах и пока еще ничто не угрожало этим могущественным драконам, а пелена бед, разочарований и трагедий еще не накрыла их разум и путь.

Будучи таким же приверженцем принципа территориальности, как и многие иные синие дракончики, Тенегос оставался в землях своей холодной родины, развиваясь в стенах Нексуса. Тенегос взрослел не вокруг культа Малигоса и его пути, сколько вокруг почитания личности Аспекта и его роли в охранении тайных знаний, что формировали у драконов восприятие Хранителя Магии как самого могущественного представителя своей стаи. Авторитет его был нерушим, и сама личность была окутана уважением.

Внимание дитя синей стаи первое время было приковано к тем, кто взращивал дракона, к старшим товарищам и сородичам, с которыми у него складывались постепенно уважительные и дружеские отношения. На этом пути у Тенегоса формировался важный пункт в его мировоззрении, заключавшийся в осознании ценности пути его стаи. Уверенность в силе синих драконов, их величие где-то, конечно, пересекались с проявлениями на манер юношеского максимализма и сперва дракон был зациклен на социуме синей стаи. Тенегосу даже казалось, что мало кто имел право познавать магию так, как это делает его стая – чувство общности и самозамкнутости первое время перекрывали его взгляд вне Нексуса.

Однако дракон взрослел, периодически выбирался за пределы Нексуса, изучая Грозовую Гряду – с одной стороны, ландшафт этой местности, представленный исключительной горной периферией позволял достаточно эффективно прятаться и маскироваться от возможных опасностей, а с другой стороны эти места представляли интерес с точки зрения научной деятельности и поиска следов деятельности титанов и титанорожденных.

В землях Грозовой Гряды некогда был создан Ульдуар и целый горный комплекс механизмов титанов, направленных на формирование так называемого здорового пробуждения разума души мира. Помимо прочего, Кузня Воли нужна был для создания новых титанидов. Эти места привлекали внимание Тенегоса и кампании драконов, с которыми он рос и начинал познавать Азерот. И уже тогда Тенегос начал задумываться, насколько же масштабны были деяния титанов по упорядочиванию жизни на Азерот, и что справедливо, в конце концов великой силой наделили не только синих драконов, но и иные стаи. Титанорожденных. Также на Азероте не покладая рук, молотов трудились и Хранители. И Тенегос постепенно осознавал, что жизнь, путь, знания дарованы не только синей стаи и его юношеское мировоззрение и определенная зацикленность стали развеиваться. На смену эдакой «слепости» стали приходить любопытство, неиссякаемая любознательность; Тенегос взялся за изучение теоретических положений о титанах, космологии, истории мира. Кроме того, он не был лишен и общения с представителями иных стай и особый интерес для него составили зеленые драконы, что были всегда на грани сна и пребывания в реальности, и по характеру бывшие несколько интровертированными. А интровертность – она является даже чем-то общим между зеленой стаей и синей. Тем не менее на фоне личностных изменений дракон не терял связь со своей семьей и ни в коем случае не отрицал ее.

Некий импульс охватил нутро синей рептилии и дал ему толчок для развития, что и происходило определенное время в рамках Нексуса. Только лишь одно его продолжало волновать – постепенное омрачение Малигоса и укоренение его депрессивного состояния. «Но ведь Малигос величественен, могуч и избран самим Норганноном… Он ведь не должен треснуть под напором тягостей своего бремени? И ведь он не может сомневаться в нашей цели?» — подобные вопросы Тенегос часто себе задавал, однако ответы должны были прийти со временем.

Время, подвластное иному Аспекту, шло стремительно быстро и незаметно период взросления Тенегоса подошел к тому периоду, когда его личность постепенно подходила к некоему балансу между юношеством и взрослением. Многие черты характера были заложены у него стараниями старших товарищей и наставников.

Стремиться вперед — значит потерять покой, оставаться на месте — значит потерять себя"

Стремление вперед к расширению границ собственного познания стало уже чем-то привычным и неотъемлемым для бытия отпрыска синей стаи. Самосознание день за днем сращивалось с его родной синей стаей. Поколение, что росло параллельно Тенегосу, также пришло в относительную зрелость и вектор внимания у многих драконов лег в основном в земли Нордскола, в охрану магических средоточий и самого Нексуса. Однако синий дракон на протяжении своего взросления улавливал в себе это тонко ощутимое стремление выбраться за пределы Нексуса. Что-то побуждало его постоянно самосовершенствоваться. Рано или поздно ограничиваться самим Нексусом и Нордсколом уже было трудно. И для Тенегоса был ожидаем и, наверное, неизбежен тот час, день, век, когда он сможет выбраться во внешний мир, ведь там также развивалась жизнь.

Взращивались поколения смертных. Границы территорий государств, племен кроились неизбежно. Такой вихрь событий способствовал привлечению внимания любопытного Тенегоса, который к тому моменту уже лишился своего твердого эгоизма и стремился увидеть Азерот с другой стороны.

К тому времени человеческие государства делились по различным основаниям, но каждое государство определяло свою сферу влияния и территориальное единство. Новой же точкой интереса для Тенегоса становился Даларан, поскольку этот город стал одним из первых, возведенных специалистами от людей и высокорожденных. Город был, по сути своей, революционным решением для смертных людей, у которых, как оказалось, врожденные способности к овладению магическими искусствами. Ну и строительство нового града совместно с высокорожденными позволяло создать новое пространство для взаимодействия с обладателями знаний о тайной магии. Тенегос думал, что Даларан мог стать прекраснейшим местом для начала своего пути самостоятельного познания иных рас и государств, и их взгляда на магическое ремесло. Он помнил фразу, сказанную ему в прошлом, и она оставалась в мыслях Тенегоса, преследуя его. «Тенегос. Всегда помни, что огни твоей родной земли – Нексуса – всегда ярче огней чужих земель. Однако не нужно чураться исследования внешнего мира, но только тогда, когда ты будешь готов. Пока что наслаждайся обществом своей стаи… и больше ничего не взрывай в Нексусе» — эхом проносилось в разуме Тенегоса и, похоже, тот самый момент готовности настал.

Тенегос, проведя еще некоторое время в районе Грозовой Гряды и Нексуса, получил ряд наставлений от старших наставников и своих друзей.

«Тенегос, на пути своем ни в коем случае не забывай о полномочиях и предназначении нашей стаи. Полагай несущественным явное в мире. Если тебе будет казаться, что вокруг тебя много смертных друзей, не принимай это за абсолютную истину. Будь всегда непреступен и критичен. Непоколебим, но открыт. Даларан будет твоим началом на большом пути открытия смертных рас и не забывай анализровать происходящее вокруг» — это одно из многих мудрых наставлений старших синих драконов, с которым Тенегос начал путь изо льдов Нордскола в мерцающий, прекрасный Даларан с целью начала наблюдения за смертными, их изучения и возможного обмена опытом, если найдутся достойные для этого.

Даларан – город доселе невиданного разнообразия культурного. Это был новый центр магического ремесла, куда стекались те, кто открыл в себе способности к познанию магии и решив сложить привычные фермерские вилы и ремесло земельника, становилсь на путь чародеев.

Город населяли в тот момент как высокорожденные, так и люди, которые в последствии начали складывать самобытность этого города, давали начало строительству архитектуры, формировали Совет Магов. Даларан стал центром возникновения «новой цивилизации», в которой нашлось место и Тенегосу.

Первое время дракон попросту привыкал к тамошней атмосфере, поскольку территориальность Тенегоса позволяла видеть ему лишь холод, горы, льды, высокие шпили Нексуса, земли Титанов и ничего более. Теперь же перед ним возвышались магические башни, торговые лавки чародеев, вокруг которых маленькими вихрями витали энергетические потоки, а зачарованные метлы сами наводили порядок на уголках города. Однако все это было непривычно для дракона, находившегося все еще в начале своего пути, посему это обстоятельство требовало от него посвятить какое-то время привыканию и слиянию с обстановкой в городе.

Первым делом Тенегос приглядывался к окружающим и реализовывал свою легенду странствующего мага-ремесленника, что позволяло ему реализовать себя с точки зрения зачарователя-начертателя и специалиста по рунному делу. Постепенно дракон сливался своим единством с атмосферой города и сознание его наполнялось новыми веяниями, интерес разгорался словно бушующее пламя, которое уже было не остановить. Первое впечатление на Тенегоса оказало стремление смертных в кой то степени упорядочить свои научные изыскания и деятельность по совместному изучению магии. И он понял, что дар магии может быть не только у синей стаи, но и у тех, кто к этому предрасположен, однако он не позволял своим мыслям затмиться под воздействием ярких впечатлений. Он помнил наставление старших товарищей, понимал, что он здесь для других целей и забываться ни в коем случае нельзя.

Так Тенегос и стал частью магического общества Даларана.

Дракону доставляло удовольствие быть в эпицентре иного мира, отличного от Нексуса, да и который подавал надежды. Смертные виделись последователю синей стаи достойными преемниками знаний о тайной магии. И кто знает, быть может среди них в будущем найдутся достойные союзники для синих драконов.

Магократический Даларан уже являл собой достаточно развитый магический бастион, куда мог прибыть практически любой странник, открытый для чудес этого места. Даларан даровал такие возможности, которые позволяли при лучшем раскладе примкнуть к Кирин-Тору – специализированной гильдии, хранящей в своих архивах и тайных комнатах множество интересных знаний, полученных в результате научных изысканий, обмена опытом с иными магами, в том числе и высокорожденными. Жизнь в этом городе неминуемо развивалась вокруг магии, и придя в Даларан, невозможно было остаться равнодушным, ведь все в нем пестрило притягательными таинствами. У любого неравнодушного к магии появлялось непреодолимое чувство наступившей свободы внутри – и именно это чувство вкупе с бесстрашием, любознательностью одолело Тенегоса, к тому времени за свои заслуги попавшему в Кирин-Тор. В те времена, что дракон отдал службе в этом таинственном отряде, в нем стало укореняться даже уважение по отношению к тем, кого они называли смертными.

Нельзя было даже и подумать, что когда-то улицы этого града будут полны смятения, печали и трагедии. Тенегос думал, что на его пути в это время не будет проблем и это уже был другой дракон – дракон, открывшийся миру, пусть и пока что в личине простого человека. Он видел на что способны те маги, что неустанно возводили новую империю, осваивали по истине сложные заклинания и даже планомерно создавали свою научно-практическую базу для изучения тайной магии. Тенегос видел потенциал в этих смертных магах и горизонт событий виделся ему пока что лишенным тягостей и лишений. Словно бы в будущем виделся бесконечный рассвет, где нет места закату.

Тенегосу удалось вместе с отрядами Кирин-Тора, с которыми он завел верную и искреннюю дружбу, поспособствовать многим благам: он упорядочил архивные данные относительно способов зачарования посохов, и дал расширенное толкование о том, что из себя представляет сам процесс нанесения чар; Маги Кирин-Тора вместе с дитя синей стаи занимались проведением тайных экспедиций с целью археологических, геологических изысканий и испытания научных теорий о манипулировании лей линиями. Кое-где дракон даже составил собственную карту так называемых средоточий силовых линий и вел ежемесячный учет с целью выявления дестабилизации, или же смещения магических потоков. Дракон даже уже свыкся со свой ролью и не задумывался о том, как правильно подавать образ смертного и мысли о возможности как-то выдать себя его не тревожили. Однако вместе со своим успехом в рядах Кирин-Тора, его не покидали личностные переживания о Малигосе, сведения о котором не проливали свет на его выход из так называемой депрессии или ментального стазиса. Тенегосу казалось, что однажды должны настать времена, когда Аспект воспрянет и вновь будет таким же решительным и непоколебимым, а воля его будет нерушима. И также дракону хотелось, чтобы смертные когда-нибудь явили себя синей стае и это могло бы посеять семя содействия, давшее бы свои плоды в виде крепкого и надежного союза. Однако Тенегоса все еще продолжал делить свой разум на ощущение успеха от своей миссии в Даларане, и с другой стороны, на непрекращающиеся переживания о судьбе Аспекта.

Роковым и поворотным моментом в жизни дракона стали события, впервые и воочию столкнувшие его с порождением Легиона – натрезимом Катра’натиром. Его явление миру привнесло в город атмосферу мрака, страха и леденящего душу отчаяния, что явно отражалось на жителях города. Даларан преображался и постепенно из великого магократического города превращался в настоящее зеркало недоверия, смятения и хаоса.

Сформированный к тому времени Орден Тирисфаля вел свое непрекращающееся расследование относительно природы самого демона и причин его появления. Проводились попытки даже скрыть от населения города произошедшее, но они, казалось, были тщетны. Как бы ни выкручивались маги, и не нападали на след натрезима, но демон сделал ход первым и напал на могущественных чародеев.

В тот день среди сражающихся был и сам Тенегос, для которого подобный боевой опыт был впервой. Он действовал в составе Ордена Тирисфаля вместе с иными магами и сражался с демоном изо всех сил. Битва завязалась нешуточная и город разразил гром от вспышек арканы и следующих за ними громогласных изливаний скверны. Казалось, город вот-вот треснет и рухнет в руины. Группа Тенегоса миновала восточный район и передвигаясь по крышам. Заняв позицию в одной из башен, чародеи сотворили нечто вроде иллюзорной защиты их наблюдательного пункта, однако замысел их был раскрыт. Натрезим был хитрее и вычислил группу Тенегоса, на которую уже обрушилась мощь демона: башня надломилась, затрещала и стала неизбежно крениться, угрожая похоронить под собой всех магов, но вовремя сплетенное заклинание пространственного перемещения синим драконом спасло его самого и других чародеев.

Башня рухнула, оставляя за собой лишь руины, а Тенегос вместе с магами аккурат приземлились неподалеку от демона. С другой стороны к ним подоспела уже другая группа чародеев Ордена Тирисфаля и заблокировала другой конец улицы. Казалось, победа уже в их руках, но демон оказался сильнее. Один из магов – Эртрин – ринулся в сторону демона, надеясь одолеть демона и ведь у него были все шансы, так как перед этим в него влили свою энергию другие маги. Тенегос собственными глазами видел этот героический порыв и ожидал сокрушительного удара, но натрезим тут же вдарил по ослабшим магам и их всех откинуло от места сражения. Тенегос оказался на земле, пелена затуманила его взгляд и впервые он столкнулся с чувством собственного бессилия – это было для него в новинку и сомнение дуэтом пришло в его разум. Ему казалось, что это конец.

«Как же… неужели смертные и я — синий дракон — не можем ничего сделать… значит все зря? Значит нет смыс...» — сложить воедино свои мысли он не успел. Грузная фигура рогатого повелителя ужаса склонилась над Тенегосом и его хитрые, бездушные, пылающие очи будто впились в дракона, а когтистая лапа уже висела над ним, словно бы длань палача. Натрезим ехидно оскалился и что-то начал говорить дракону, но его слова затмились на фоне какого-то шума, за которым последовала вспышка. Алоди. Полуэльф вмешался в ход битвы и применив свои исключительные способности, атаковал демона, тем самым меняя ход сражения в сторону магов.

Натрезим был дезориентирован и отброшен в сторону, что дало магам драгоценные секунды на рекогносцировку. В конце концов, Алоди, получив силы других магов, одолел демона и город затих. Тенегос смотрел на результат сражения: кое-где были руины, что стали результатом разрушительной битвы; В некоторых местах на земле лежали обессиленные и израненные маги Кирин-Тора, а иные и вовсе сложили головы в этом бою; Следы применения магии испепелили некогда красивые торговые лавки и повсюду были следы от арканы и скверны. Тенегос стоял на месте, и общая картина заставляла его испытать потрясение и какой-то внутренний душевный перелом. Было слишком много вопросов, но ответы не отзывались эхом. Тенегос удалился в личные покои Даларана и долго думал, что же стало причиной практически поражения могущественных магов Даларана? Почему демон явился сюда? Каковы его цели? А может это часть какого-то масштабного плана? Неужели смертные оказались настолько бессильными, а весь путь становления Даларана попросту бесцелен и обречен? С этого момента к нему вернулась какая-то толика замкнутости и скрытности. Его терзали переживания глобального масштаба, а не лишь в рамках служения Кирин-Тору.

Целое тысячелетие Азерот был погружен в эру благоденствия и рассвета. Некоторые конфликты пульсировали ранами на Азероте. Даларан и ставший незримым щитом Орден Тирисфаля продолжали свою деятельность на переднем крае, однако сам Тенегос нуждался в размышлениях и советах, поэтому удалился в свою семью – в Нексус — где и провел долгое время, составляя отчет о проделанном пути и формировании своих собственных выводов о смертных, которые были неутешительными. Первый опыт стал самым показательным и влияющим на нрав дракона. По первой он был полон оптимизма и неиссякаемой веры в смертных. Он думал, что за Далараном будущее, но вот теперь было неясно – было ли это будущее перспективным и светлым? Время покажет. А пока Тенегос переводил дух в Нордсколе и продолжал заниматься наукой и общением с сородичами.

Тенегос продолжал записывать в собственных хрониках личные наблюдения, полученные в ходе магических экспериментов над попытками создать упорядоченную проекцию космологического порядка, где были бы представлены краткие исторические справки. Это был эдакий проект своеобразной исторический энциклопедии, где сначала шли объективные исторические данные, а затем личные выводы дракона – именно этим он занимался в конце или начале какой-либо эпохи. Ему важно было оставлять свои мысли в письменном виде в тот или иной период, чтобы затем проследить или их градацию, или деградацию. Он видел необходимость в том, чтобы отмечать ключевые события в своей жизни. Ведь данный труд он мог бы потом передать старшим драконам и значительно пополнить библиотеки Нексуса. Каждый раз, когда на ткани реальности отражались магические проекции, и среди них был Даларан, его охватывал какой-то ужас. Тенегос наблюдал за воспроизводимыми историческими событиями и в разуме его возникало смятение. Дела тех дней лишили его того оптимизма, и сделали его, наверное, более приземленным и осторожным. Он не оставлял мыслей о том, что когда-то придется снова выйти в смертные. Однако это уже будет совсем иная миссия, к которой нужно будет подойти с особой осторожностью.

Последователь синей стаи вскоре узнает от своих братьев и сестер о том, что так называемые Шен’Дралар основали свой город – Эльдре’Талас, который мог поразить воображение и разум магических деятелей своей красотой и величием. Цель создания нового культурно-магического города лежала в плоскости сохранения бесценных книг самой королевы Азшары – а это, надо сказать, был интересный и важный предлог для ознакомления с культурой и образом мышления высокорожденных. Сам град не был сокрыт от любопытных взоров путников и поэтому в него можно было попасть любому желающему.

Тенегос долгое время сомневался, стоит ли ему вновь являть себя миру смертных, ведь опыт Даларана показал ему некоторую неготовность смертных обладать магией и встать на пути у мировой угрозы. Ему казалось, что лишь Малигос и его стая имеют право называть себя истинными магами.

Тяжелые думы пришли к Тенегосу и в такие моменты он искал помощи у старших драконов-Хранителей – у Наригоса, Киригосы.

Если говорить о Наригосе — старом синем драконе-Хранителе Нексуса — то это был дракон достаточно спокойного нрава и по природе своей он был отзывчив. Тенегос поведал драконам о делах давно минувших дней, о своем членстве в Кирин-Торе и о том, как он столкнулся с демоном и узрел, что смертные, да и он сам не смогли сразить натрезима. Речи Тенегоса были наполнены чем-то печальным и нотки тяжбы так и улавливались в его словах.

Однако мудрость старших убедила его в том, что на самом деле не все еще потеряно. Ему напомнили о том, что путь их стаи – это путь, доверенный самим Пантеоном, а это – превыше всяких вообще слов. Также Наригос напомнил Тенегосу о том, что в конце концов натрезим в Даларане был повержен и это значит, что надежда на то, что смертные в силах противостоять мировой угрозе не должна быть утеряна. Это впечатлило и пробудило в Тенегосе былые мысли и энтузиазм: да, он не воспрянул сразу же и еще несколько дней оставался в Нексусе, однако же вскоре решительность отправиться в новый эльфийский град сама и настигла его.

Удивление. Восхищение. Оцепенение. Такое триединство чувств неподдельным образом коснулись Тенегоса, когда он увидел величие этого города: повсюду царило ощущение благодати, доброжелательности и безопасности. Множественные золотые статуи высокорожденых наполняли город и ознаменовывали своих героев, демонстрировали силу, уважение к тем, кто пишет и охраняет историю их расы. Высокие стены и мощнейшие защитные заклинания создавали эдакий вакуум, в который просто не могла проникнуть хоть какая-либо угроза, опасность.

Тенегосу казалось, что мощь тех, кто воссоздал этот чудесный город, попросту неоспорима и могла бы даже в чем-то превзойти некоторых магов Кирин-Тора. Он прохаживался по просторным улицам и без устали любовался чарующей архитектурой высокорожденных. Также вид на ристалище, представленный эпохальным амфитеатром с колоннами, пронзающими само небо, не мог не оставить наблюдателя равнодушным. Все здесь говорило о готовности населения города развиваться и строить новую культурную империю.

Тенегосу пришлось освоить облик высокорожденного, поскольку в то время в городе действовала четкая иерархия: ночные эльфы, высокорожденные и сами шен’дралар. Последние же пользовались, если можно так сказать, особым положением и привилегиями, что в понимании их самих принижало иные расы. История Азерота днем и ночью писалась в стенах этого града, а сами эльфы множили фолианты в библиотеке Азшары.

Излюбленным местом Тенегоса стал центральный сад. Он дарил ему какую-то идиллию и успокоение. В этих местах он находил для себя возможность бесконечно размышлять о чем-то высоком и сложном; о насущном и былом; о прекрасном и ужасном. Здесь он думал о том, что его старшие сородичи были правы и не все еще потеряно.

Множество книг изучил Тенегос в этом городе, а содержание некоторых из них он воспроизводил в своих хрониках, которые с каждым месяцем множились различными интересными данными.

За время, что было отведено Тенегосу для жизни в этом городе, он познакомился со многими высокорожденными, которые, однако, оставили у него двоякое впечатление: с одной стороны, его привлекала утонченность этой расы, их история происхождения, любовь и даже где-то жадность до знаний. С другой же стороны его настораживало неиссякаемое высокомерие эльфов, однако он и для этого находил объяснение и не чурался проявления такой черты. Поскольку население этого города – это определенная ячейка эльфов, что проживала в Зин-Азшари, то Тенегосу был доступен некий пласт знаний об этом городе. В бесконечных и прекрасных разговорах о культуре, магии и истории Тенегос узнавал весьма интересные аспекты этой расы, которые он обязательным образом затем каталогизировал и отмечал. Он понимал, что высокорожденные наделены, с одной стороны, даже непростой судьбой: после раскола одних из них, кто ушел к Хиджалу, встретились с холодом Малфуриона и недоверием. А те же, кто пришел сюда, в Эльдре’Талас, также бежали от беды после раскола.

Однажды город окружили мощным магическим барьером – аналог того, что был над Сурамаром – с целью исключить влияние последствий от разрушения колодца вечности на своих граждан. Однако же это решение стало началом громкого конца для Эльдре’Таласа и его населения.
Постепенно разум эльфов был поражен апатией, депрессией. Иные же сходили с ума и решались на суицид. Казалось, выхода нет и остается лишь поддаться воле судьбы и стать отголосками империи, смирившись с вымиранием.

Но принц Тортелдрин нашел решение, которым он поделился исключительно со своими приближенными. И решение это было в призыве демона Иммол’тара.

Тенегос вскоре узнал об этом и был просто поражен от того, насколько безумным, опрометчивым и пагубным являлось это решение. Он уже сталкивался с демонами и понимал, что такое действо не могло закончиться хорошо. Прикосновение к темной энергии демона могло дать огромную трещину в обществе эльфов, которое, итак, находилось на грани.

Но повлиять на это дракон не мог. Никак. Его стала охватывать тревога и даже более серьезная, нежели там, средь руин Даларана. Ему казалось, что вскоре и его настигнет участь тех, кто уже не был похож на прекрасных эльфов, а являл собой печальное зрелище. Он пытался искать тех, кто оставался еще при разуме и здравии, однако таких было единицы, и в их глазах чаялось бессилие и смертельная апатия. В таком бедламе и одиночестве Тенегос ощутил тяжелейшее моральное истощение и сражение со своими страхами – поле боя со своими внутренними чувствами видело страшные терзания, где с одной стороны была его уверенность и воспроизводимые слова его сородичей, а с другой осознание того, что смерть ходит рядом с ним и изоляция города сковала местных жителей и его в том числе. Казалось, он снова оказался наивен, и население этого города допустило страшную опрометчивость в виде нарушения баланса и порядка.

Далее город захлестнули стычки сословий и убийства. Постепенно кольцо безумия и смерти сужалось и вот город уже оказался в пучине резни, которую инициировал сам принц Тортелдрин, отдав приказ убивать всех без разбора. В конце концов город опустел, а выжили только сам принц и его свита. Тенегосу пришлось инициировать собственную смерть не без помощи своих друзей, которые уже понимали собственный исход, но поспешили помочь Тенегосу и в его памяти навсегда застыли бессменными воспоминаниями взгляды отчаяния, крики безумия, реки крови, вопли. На его разуме это оставило неизгладимое впечатление и буйство тоски и злости стали произрастать в нем.

«Безумие… Эти высокорожденные сотворили бесчестие. Они предали величие своей империи и свои идеи, упиваясь в своих речах, высокомерии и алчности… Это немыслимо… Нет… Похоже многие еще не готовы обладать магией на Азерот. На них будет отныне клеймо предателей» -по пути в Нексус Тенегос вел внутренний диалог, но ответа так и не последовало.

Он не смог найти отзыв в своей душе, отчего глубоко опечалился. Когда он вновь оказался на своей территории, то ему пришлось на время закрыться в себе и лишь поддержка его сородичей позволяла не разочароваться окончательно в судьбе. Собственные переживания вонзались в его нутро мириадом эфемерных игл, которые оставляли раны на его некогда открытой душе. Тенегос второй раз столкнулся с бедой, на которую в этот раз не смог повлиять. И если высокорожденные в этот раз позволили себе такую ошибку, то на что они будут готовы потом? Дракон погрузился в океан разочарования и не сразу ему удалось найти берег успокоения.

К тому времени Тенегос укоренился в обществе Нексуса и стал одним из ответственных за ведение научных изысканий в сфере зачарования, трансмутации и создания собственного ответвления в руническом ремесле. Его привлекал способ реализации тайной магии посредством этого чудесного символьного многообразия. Синий дракон был уверен в том, что руны могут стать незаменимым помощником в магическим ремесле. Сам потенциал рун Тенегос не раз демонстрировал, когда запечатывал ими те искажения и смещения силовых потоков, которые когда-то давным-давно изучал и самолично исправлял. Его руны также применялись при создании силовых станций, защитных заклинаний.

Тенегос уже был готов стать тем драконом, который окончательно посвятит свою жизнь службе внутри Нексуса и откажется от идеи жить среди смертных.

История, что шлейфом тянется за ним, изменила его. Он будто бы оброс аурой некоего холода, и взор его несколько ужесточился, и был прямым отражением какого-то внутреннего напряжения, которое не граничило с жестокостью или агрессивностью. Он стал устойчивее, словно железо, прошедшее через кузню умелого мастера. Теперь он твердил, что только синие драконы имеют право решать, кто достоин обладать магией на Азерот, а кого нужно решительно отрезать от магического поля. Однако он продолжал помнить о тех временах, когда он еще был членом Кирин-Тора и победа над натрезимом, пусть и тяжелая, не покидала его мыслеобразов, как бы ставя дракона вновь перед тяжелым личным выбором. Иногда, буквально на наносекунду, его посещала мысль, что быть может все еще изменится, но просто нужно время.

А в это время близ владений самого Ноздорму Вневременного формировались ударные отряды Киражей. Об этом пока еще никто не ведал из синих драконов, но вскоре призыв о помощи дошел и до самого Малигоса. Это был первый на памяти подрастающего лазурного дракона зов о помощи и надо сказать, от этого призыва исходили нотки легкого отчаяния. Но Аспект, немедля, сформировал определенную ячейку синих драконов во главе с Аригосом, которому было позволено отобрать себе тех драконов, которых он пожелал бы видеть в своем ударном отряде. И Аригос — древний синий дракон, сын Малигоса — сделал свой выбор, который также задел и Тенегоса.

Предстояло выступить вместе с иными стаями в битве за Ан’Кираж. Предшествовало всему этому нападение на владения Ноздорму, после чего сам Анахронос решился выступить главой бронзовой стаи в этой нелегкой войне. Также на поле боя прибыли: Меритра с зеленой стаей, Калестраз с красной стаей.

Взору Тенегоса впервые предстало величие и других драконьих племен, а настолько близкий контакт с ними у него был впервые. Несмотря на устоявшуюся твердость и временную отреченность, он не скрывал восхищения великолепием бронзовых драконов, которое не измерялось ни временем, ни словом. Заметная эфемерность и мечтательность зеленых драконов, которые были на грани сна и реальности, также были для него причудливыми и интересными. А красные же драконы источали начало жизни и казалось, только они решали кому суждено выжить, а кому пасть. И ведь Тенегос пока еще не знал, что в дальнейшем именно красная стая сыграет решающую роль в выживании немногочисленных синих драконов…

Перед битвой, во время небольшого затишья, дракону удалось сблизиться с Фелитрой – представительницей зеленой стаи. Она казалась ему прекрасной собеседницей и сразу же привлекла его внимание. Да и было нечто единое у синих и зеленых драконов, а именно их зацикленность на своем социуме, некая отреченность, что определенно нашло отголосок в душе Тенегоса. Однако долго им поговорить не было суждено, был объявлен сбор. Но даже этой короткой беседы под пылающим солнцем, которое, казалось, ютилось прямо около головы, хватило для зарождения в душе Тенегоса отростков надежды. Что-то оживило его дух. Незримая энергия, неощутимая по сути своей, пускала в его нутро истоки нового вдохновения и силы.

Тенегосу была поставлена задача примкнуть к ударной группе синих драконов, которых сопровождали бы несколько зеленых, среди которых была и сама Фелитра. Задача была предельно ясной: Тенегос и его сородичи должны были обеспечить фланговый маневр близ западных укреплений Ан’Киража, что одновременно стало бы отвлекающим маневром и затем клином в обороне Киражей.

Огромные драконы воспряли своим величием и уверенно неслись в сторону западных укреплений, а воздух был наполнен нервным напряжением. Вдалеке уже виднелся рой жуков, но это не пугало драконов, поскольку они были полны решимости.

Достигнув конечного пункта, дитя Нексуса со своими собратьями завязали воздушное сражение, и танец теней предстал на раскаленном песке, ведь величественные фигуры драконов кружились в невероятных воздушных пируэтах, сменяя одни смертоносные заклинания иными, под которыми Киражи неминуемо погибали. В воздухе витало чувство победы, но незамеченными остались некоторые небольшие отряды жуков, что настигли Тенегоса и тот рухнул на землю, вспахивая своим телом огромный ров. Дракон был в опасном положении, ведь он свалился близ рельефных нагромождений, куда мог бы добраться только один дракон да и то, спасение оказалось бы затруднительной задачей. Пока дракон был без сознания, вокруг него постепенно сгущалась тьма от роя Киражей. Создания тягостно разрезали воздух своим жужжанием и приближались к Тенегосу, но всему этому помешал внезапный удар одного из синих драконов, который очертил вокруг Тенегоса пылающую смертельным холодом стену льда, благодаря чему Фелитре удалось сблизиться с раненым драконом и утащить его из лап беды.

Когда Тенегос пришел в себя не без помощи умений зеленой стаи, то битва уже подошла к концу. Глаза его видели, как над ним склонилась его спасительница и верная соратница – Фелитра. Они безмолвно обменялись взорами тех, кто вскоре должен расстаться на неопределенный срок, и выражали эти взгляды одновременно благодарность и какую-то тоску.
В этот раз, едва ускользнув от погибели, Тенегос ощутил, как в нем появились новые силы и стремление вновь к чему-то новому. Увиденное на поле брани, в том числе и героические действия смертных, и помощь других стай драконов, убедила его в том, что ничего не может остановить тех, кто решился противостоять тьме и злу, посягнувшему на безопасность Азерота. И вернувшись в Нексус, Тенегос ощущал, как мрак постепенно отступает от его души и со временем он оттаивал. Последователь синей стаи более не был омрачен глубокими переживаниями, а лишь во многом повзрослел и переосмыслил в целом роль драконов в этом мире. Теперь ему казалось, что необходимо во что бы то ни стало обеспечить охрану всеобщего блага и особенно своих сородичей. Ведь никто не обеспечит им светлое будущее, кроме их самих.

Тем временем Тенегос вновь вернулся к истокам своего развития в образе смертного человека – в Даларан. Орден Тирисфаля по-прежнему пребывал на поле своих действ и не сменял устоявшуюся традицию к назначению Хранителя, ведь времена нуждались в подобном служителе

И снова проблема. Демоны Пылающего Легиона были обнаружены в Нордсколе, и цель их была губительной: помимо создания плацдарма вторжения, прислугами Саргераса осуществлялось преследование драконьих стай, что ставило под угрозу жизнь и синих драконов, а этого нельзя было допустить. Бремя ответственности было и у Тенегоса. Само собой разумеющимся было встать на защиту драконов и не позволить демонам разрушить их мир.

Тенегос столкнулся с тем противником, которого изучал очень давно и подробно по мере возможностей. Образ их мыслей был знаком дракону. Поэтому он без раздумий вновь соединяется со своими собратьями, дабы внести свой вклад в защиту ячейки синих драконов. В этот раз они узрели действительно разящую мощь легиона.

Разгар битвы случился в окрестностях Драконьего Погоста, чей ландшафт был пронизан опасными ущельями, горными тропами, а пики горных массивов устремлялись вверх, засыпанные сияющими снегами. Главную опасность представляло разящее солнце, что при естестве природы и чистоте неба слепило путников, и это затрудняло осуществление маневров среди горного массива. Именно там сражалась одна из ячеек могущественных синих драконов разных возрастов, однако имевших одну общую цель – дать отпор демонам. Тенегос вместе с собратьями старался сдерживать натиск одного из отрядов демонов в горном кулуаре. Среди атакующих демонов был натрезим, искусно вплетающийся в замысел синих драконов и, казалось, он как опытный хирург делал такие надрезы, от которых некогда жизнеспособный организм постепенно терял свои силы, что и происходило с обороной драконов. И тогда Тенегос увидел в происходящем зеркало прошлого: снова он вместе с теми, кто ему дорог, осуществляет оборону от демонических сил. И все должно было складываться в пользу синих драконов, ведь на их стороне была мощь, доверенная самими Титанами. Но что-то все равно было не так.

Бой был стремительным, и драконы погибали один за другим – такова была истина в этот день и баланс сил был не на стороне драконов, пока в дело не вмешалась Эгвин.

Силы Хранителя – впервые взявшего этот тягостный пост на 5 веков – обрушились на демонов и смели их из реальности, словно буря уносит в небытие города, оставляя лишь руины и пустоту. Тогда силы драконов, куда подключились и красные собратья, и сама Эгвин, возглавившая оборону, воспрянули и дали отпор демонам, но только Тенегос сражался уже с толикой сомнений в своей миссии, хотя дракон еще даже не понимал, что дальнейшие разочарования будут куда более влиятельными.

Демоны были уничтожены. Окрестности Драконьего Погоста были очищены и там драконы решили оставить охранные метки и маяки для возможности мониторинга этой местности и в дальнейшем.

В преддверии битвы Эгвин явилась в сам Храм Драконьего Покоя, что стало, возможно, одним из первых визитов Хранителя в покои Аспектов. И визит этот напомнил о единстве и величии всех Аспектов, взявших на себя бремя хранителей знаний и жизни души Титана — Азерот, и они не имели морального права оставлять мир в беде. В данном случае ход Эгвин показал Тенегосу, что смертные, когда они могущественны, способны, и избраны самой судьбой, также нуждаются в помощи и не отрицают роли драконов в этом мире, что было важно как для его сородичей, так и для иных драконьих племен.

Но самое страшное было впереди – округу затянуло зловещей тишиной и казалось, напряжение достигло такого уровня, что от него можно было сойти с ума. Тревожные небеса темнели и, казалось, сам мрак пожирает небесную гладь, уродуя некогда прекрасное небо Нордскола. И вскоре лику драконов и Эгвин предстал сам Саргерас, а точнее его аватара. И схлестнулись тогда два могущества: Эгвин — Хранитель и Саргерас, ведущий исключительную игру «на очищение». Магическая буря накрыла все вокруг, и отсекла сражающихся от взора драконов. Тенегос обращался к своим собратьями со своими тревожными мыслями по поводу того, что он видел сегодня, и вместе с тем тревоги прошлого также проявились в нем: Резня в Эльдре’Таласе, вторжение демонов и самого натрезима в новосозданный Даларан, война Зыбучих Песков и таинства Древних Богов – впервые он заговорил об этом с одним из Хранителей Нексуса – Талигосом. Величественный мудрец-дракон выслушал Тенегоса и, казалось, синий встретил речи обеспокоенного Тенегоса с безразличием, но это было лишь непоколебимое принятие той правды, с которой волей-неволей, но приходилось сталкиваться. Тенегос попросил в дальнейшем бОльшей свободы в ракурсе изучения высокорожденных, поскольку понимал, что события, преследующие Азерот, могли получить новый виток развития и тогда беды могли стать куда более разрушительными. Для Тенегоса было важно наметить для себя две задачи: поиск возможных будущих союзников для синих драконов, и усиленный контроль за первичными признаками вторжения демонов, и своевременное реагирование. Вместе с тем, Тенегосу необходимо было снова подумать о том, чтобы погрузиться в мир смертных, ведь именно рядом с ними всегда возникали опасности.

Выбор на высокорожденных пал не случайно, ведь они однажды уже позволили себе призвать демона для того, чтобы питаться его энергиями. А как считал Тенегос, тот, кто однажды вступил на путь предательства, предаст не единожды. Конечно, не все преследовали столь грязные помыслы, и были среди эльфов и добродушные деятели. И именно достойных среди эльфов хотел выискивать Тенегос, которые, быть может, продемонстрировали бы для него и других синих драконов готовность стать союзниками драконов. К тому времени бОльше доверие пока что вызывали маги Кирин-Тора, поэтому Тенегос решается в будущем начать именно оттуда.

Тенегос получил одобрение. И тогда он искал совета у своих собратьев и иных драконов – в том числе и у Фелитры – о том, как ему правильнее сформировать долгосрочную перспективу на погружение в ряды смертных и работа началась. Первым делом Тенегос снова возвращается в Даларан, где продолжает изучение истории смертных рас, и более подробно знакомился с теорией о мире демонов и историческими упоминаниями о них.

Новые происки Смертокрыла и манипуляции орком-чернокнижников Некросом создали простор для новой беды мирового масштаба. Смертокрыл уже не был тем могущественным Аспектом, а лишь его безумным отражением, словно бы его внутренний враг одержал верх, и иная личность вырвалась наружу.

Алекстраза к тому времени представляла уже неподдельный интерес для Орды, поскольку одной из составляющей цели для орков было развитие военной мощи, а военная мощь являлась для орков по сути ключевым элементом для продвижения вперед. Однако как бы Алекстраза не защищалась, но вокруг нее уже плелись хитросплетения Смертокрыла, который хотел украсть Аспекта для своих целей и для того, чтобы красные драконы стали пешками в войне и прислуживали оркам.

Планам Смертокрыла не было суждено сбыться.
Сам Кориалстраз, инсценировав свою смерть, попросту избежал плена, и приняв облик мага Кирин-Тора, отправился искать помощи у Аспектов. Драконы находились в то время все еще в упадке, поскольку оправиться после предательства Смертокрыла было определенно тяжело, даже с учетом того, что прошло много столетий. Решение было принято с трудом, и больше всего упирался Малигос. Все Аспекты опасались, что они могут быть уничтожены орками при помощи Души Демона.

Однако, найдя общее согласие, драконы откликнулись на призыв, и вместе с магом Ронином сразили захватчиков Алекстразы, а сам Некрос был мгновенно уничтожен самой Алекстразой, вырвавшейся из оков.

Дракон синих, уже довольно много испытавший на свой век, шел в эту битву с небывалой доселе уверенностью в своих действиях. Он был сокрушителен для своих врагов. Решителен в действиях. Точен в применении магии и безжалостен к черным драконам. К этому времени Тенегосу удалось частично систематизировать те остатки данных о разработке барьера и затем применить их в этой бою, позволяя драконам, получившим ранения в этой битве, без угрозы для жизни оставаться под защитой.

Лично Тенегос сумел одолеть несколько черных драконов, встав на пути их отступления, однако же попытки их уйти с поля боя были тщетны. Беспощадно и уверенно дракон испепелял тех, кого с трудом можно было назвать собратьями: теперь это были уродливые создания, которых интересовали лишь страдания живых и желания своего господина – Смертокрыла.

Эту битву уже видел достаточно зрелый Тенегос. На его век свалилось слишком много всего, чтобы скрыться под зимней тишиной и хладным безразличием. Предшествующие исторические события доказали ему важность сохранения внутренней твердости и бесстрашия перед проблемами.

Очередное взаимодействие с драконами показало ему, насколько такие союзы могут быть могущественными и сломить даже такую угрозу, как Смертокрыл – пусть он и не был окончательно ликвидирован, однако заклятые враги – черная стая – были дезориентированы в своих действиях. В их рядах посеяли хаос, что позволяло еще некоторое время преследовать их и разбивать отдельные ячейки.

У Тенегоса сложилась искренняя ненависть к этим драконам, ведь они нарушили все возможные правила, писаные и неписаные истины для них были ничем. Они лишь исполняли волю своего господина, и уже не были теми, кого видели когда-то Титаны.
Для себя дракон решил, что в будущем обязательно свяжет свою судьбу с охраной будущего своего поколения. Он примет участие в формировании нового убежища в Зимних Ключах.

Тенегос был вынужден вернуться вновь в земли Нексуса, занимаясь обучением в рядах доверенных Хале — матроны-защитницы синих драконов — находившейся то в Зимних Ключах, то в самом Нексусе. Сама по себе Хале была миролюбива, и трепетно относилась к границам земель, которые доверили ей в охрану, а также сам Нексус был для нее также землей первостепенной важности. Тенегос восстанавливал свои силы, приумножал знания и старался освоить для себя новый путь – путь техномагии не без помощи самой Хале. Результатом овладения этим чудным ремеслом стала возможность создания техномагических трансформаторов, преобразователей и стабилизирующих станций, делящих в себе как силу тайной магии, так и твердь механизмов.

Помимо прочего под руководством матроны-защитницы создавался расширенный каталог древних артефактов еще со времен титанов, куда также вошел и тайномикон, в будущем ставший орудием в лапах Малигоса.

В истории пребывания Тенегоса в отряде Хале ему удалось поучаствовать в операции по спасению дракончика Ауби, которого должны были обратить сторонники Нефариана — старшего сына Смертокрыла — в хроматическое создание. Этот период стал для Тенегоса ознаменованием защиты. Он посвятил себя помощи подрастающему поколению, которое, как и он когда-то, нуждалось ныне в поддержке и защите, поскольку синюю стаю окружали тяжкие времена. Тенегос осознавал важность охраны синих драконов, поэтому существенное время проводил в Зимних Ключах, где была заложена новая кладка синих драконов.

В Запределье однажды была направлена Тиригоса — одна из немногих оставшихся в живых членов стай синих драконов и бывшая супруга Калесгоса — и миссия ее заключалась в изучении мощнейшего источника магической энергии и по определенной информации было известно, что там могла быть новая стая ранее невиданных драконов.

Прибыв в Заределье, Тиригоса обнаружила там драконов пустоты и практически сразу же заключила с ними мирское соглашение, однако было понятно, что происходили эти драконы от черного Дракона-Аспекта, что означало единение их метафизики и физиологии с самим Аспектом Смерти. Возникли эти драконы из кладки яиц, оставленных смертокрылом, которые подверглись воздействию притока энергии и вылупившиеся драконы были отчасти бестелесными, но крайне могущественными с характерным для них игриво-детским характером.

Тиригоса принимает решение переправить часть драконов в Нексус, поскольку переживала за их наследие и им в тот момент угрожала опасность порабощения.

И как только драконы пустоты впитали мощнейшие и чистейшие потоки арканы Нексуса, и магия эта отличалась от того, с чем они обычно имели дело и магия стремительно наполняла их, активизируя внутренние потенциалы и позволяя их амбициям вспыхнуть с новой силой. Произошло невиданное. Драконы пустоты и Ззераку начинают сходить с ума от концентрации мощности, и их ощущение могущества сменилось чувством разочарования. Тиригоса попыталась поговорить с Ззераку, и объяснить, что он становится на путь Смертокрыла. Но все было тщетно, поскольку драконы напали на синюю стаю. В это время Тенегос проводил магическую стабилизацию распределителей силовых потоков, но не упустил из виду случившееся и поспешил к центру сражения, но к тому времени пробудился Малигос. Малигос, истолковав произошедшее на свой манер Аспекта, и решив, что их замысел как хранителей магии рухнул, поглотил драконов, и вместе с ними и их физиологию, что повлияло на разум Малигоса. Разум его видоизменился, он приобрел определенное сознание и внезапно объявил Тиригосе, что у смертных пора забирать магию, поскольку они не справились с задачей сохранения баланса. И это было началом конца.

Тенегос не мог и вообразить каким же образом можно было лишить смертных магии, хотя и все это время вынашивал одну из теорий о создании строго надзора на высокорожденными после того, что он узрел в Эльдре’Таласе. Тенегос вновь оказался под тяжестью, мучительной тяжестью своих мыслей, ведь все его труды могли попросту кануть в лету, а синяя стая могла и вовсе обречь себя на гибель. Возможно Тенегос и видел определенное проявление разумности в идеях Малигоса, но он остро ощутил, что вскоре случится что-то неладное и синее братство вновь будет вовлечено в катастрофические проблемы. Мог ли что-то сделать дракон? Наверное. И он стал постепенно отстраняться от Нексуса и в одиночестве странствовать близ Низины Шолазар, периодически посещая Даларан и в тени наблюдая за руинами Эльдре'Таласа. И каждый раз, когда Тенегос оставался один, его взгляд словно бы закрывал занавес очередного тяжелейшего разочарования. Он не узнал у кого искать помощи, ведь теперь синим драконам угрожал раскол. Неминуемый раскол.

Время тяжелое и роковое для синих драконов, поскольку происходящие в эти времена события могли ознаменовать конец всему: взаимодействию с иными смертными и даже с представителями других стай, с которыми они уже сроднились после освобождения Алекстразы. Осознание важности взаимных трудов и сложения единых усилий в защите Азерота меркли перед безумием Малигоса.

То, что задумал Малигос не могло найти согласие и отражение в мыслях и идеях Тенегоса, поскольку он всегда шел иным путем. Все три тысячи лет он изучал. Познавал. Защищал. Наблюдал. Делился опытом с теми или иными союзниками и соратниками. Помогал возводить первозданный Даларан и магическую цивилизацию. И все это и многое другое не для того, чтобы Азерот сегодня лишился магии, ведь то, что воспринял Малигос как предательство – это последствия совсем иного происшествия. Ведь он увидел лишь одну сторону медали, и почему-то не учел, что он уничтожил драконов пустоты и даже не попытался поинтересоваться у Тиригосы что произошло. Он был необычайно тверд и слеп. И это постепенно приводило Аспекта к безумию.

Тенегос видел, как на его глазах взращивается могущество драконов. Он видел периоды взлетов и падений. И он не хотел рушить этот пазл, от которого хоть неминуемо и отсекались частички, но все еще можно было сохранить хотя бы половину того, что составляло общую картину.

Тенегос, понимая, что мысль об ограничении магии совсем лишена семян рациональности, делал только вид, что исполняет волю Владыки Магии по перенаправлению силовых линий леи в Нексус для того. Кое-где Тенегос и вовсе разрушал волноловы и выводил из стабильности некоторые силовые станции, которые сам же когда-то и возводил.

В последствии даже Кирин-Тор подключился к расследованию происходящего и несколько магов Даларана прибыли в Нексус, дабы собрать данные о том, что же за аномалия терзает Азерот и Малигос принял их, и даже объяснил свой замысел. Кое-кто был впечатлен размышлениями Аспекта, но иные были не согласны и пришли в ужас, тогда же те, кто решил выступить против – погибли. Таким образом посредством убийства магов Даларана Малигос продемонстрировал нечто такое, что не делало ему чести. Он совершенно лишился рассудка и был готов убивать даже тех, кто был на его стороне. Да, Тенегоса вновь схватили узы сомнений и теперь он уже не верил в былое могущество Аспекта, однако тот все еще оставался для него одной из ключевых личностей, благодаря которому Тенегос стал тем, кто он есть и поныне. Нельзя было полностью подвергать сомнению Аспекта, это было вне понимания Тенегоса, однако он теперь смотрел на его политику иначе и вновь столкнулся с ментальными испытаниями, которые, казалось, уже не пройти. На глазах Тенегоса рушилось то, что возводилось тысячелетиями.

Равновесие мира было нарушено. Мир содрогнулся от целой серии природных катастроф. Начало концу было положено.

К этому времени Кирин-Тор в результате разведывательной деятельности узнали о том, что происходило в Нексусе и раскрыл эту горькую правду остальным.

Маги Даларана, не имея иного выхода, объединились и сам верховный маг Ронин решил возглавить отряды по освобождению Нексуса. К тому же опасность представляли охотники на магов, которые к тому времени уже расплодились в Нордсколе крупными ячейками и убивали практически любого, кто забрел в эти земли и уж тем более вознамерился противостоять Малигосу.

Тенегос даже вел свою тайную борьбу против некоторых из охотников, самолично верша над ними суд. Для него это не было актом предательства. Он видел в этом исключительно путь очищения от зла.

Дракон ужаснулся, когда однажды к нему пришло видение, тронувшее его до глубин душ. Ему во сне явился облик Малигоса, похожий на самого Смертокрыла и образ, что посетил его во сне, обладал теми же качествами, что и падший Аспект Земли. Слова Малигоса, казалось, сотрясали пространство, а его шаги каждый раз смещали тектонические плиты. В этом сне Тенегос бежал по бесконечно длинному коридору вперед, но нутром ощущал, что этот путь бесполезен и лапа Малигоса уже была занесена над драконом, как тут он проваливается в какое-то иное измерение, и попросту парит среди звезд и неизвестных ему планет. Космические образы сменялись видами, что будоражили воображение: бесконечные вселенные, звездные образования, пояса комет, мерцающие в таинстве планеты.

А затем Тенегос словно бы оказался над какой-то местностью, незнакомой ему, но образ ее запечатлелся в его сознании. Как потом окажется, это была Азсуна.

Альянс и Орда были призваны на помощь Кирин-Тору в борьбе против Малигоса, поскольку сил чародеев не хватало. Объединенными силами освободителей прощупывалась оборона Нексуса, которая была отчасти построена и самим Тенегосом, о чем он рассказал штурмующим, что позволило частично преодолеть защитные барьеры, однако Тенегоса продолжало одолевать чувство того, что он теперь на распутье и ему казалось, что он становится предателем: сильнейшее чувство опустошения разило Тенегоса и он решил не принимать участия в Войне Нексуса, а лишь наблюдать за естественным исходом истории, поскольку хоть он и понимал, что Малигос в своих задумках абсолютно не прав, но выступить против Аспекта он не мог.

В конце концов Малигос пал, поскольку иного выхода не могло и быть. Драконий Союз был создан именно с той целью, чтобы ликвидировать деятельность Малигоса и возможно его самого. Но это решение и результат были крайне тяжелы для всех драконов, и ни у кого гибель Аспекта не вызвала радости, грусти, облегчения, а лишь разящую печаль и апатию. Распад синей стаи был близок и те сложности и войны, что вынесли драконы, уже не позволяли жить им прежней жизнью. Теперь пазл рушился и от былого величия драконов, похоже, практически ничего не осталось. Только тень.

««Тебе не дано выбирать, как или когда ты умрешь. Ты можешь только решить, как ты намерен жить сейчас, Тенегос. Мы уже никогда не будем прежними. Не будет уже той великой синей стаи, что взрастила тебя. Прими это… и… ступай» — такие тяжелые слова, сказанные тем драконом, что видел становление дитя Нексуса с малых лет, глубоко ранили душу Тенегоса, словно бы клинок пронзил все его тело, впился в душу и грубо изранил ее. Все происходящее сильно сказалось на драконе и он был сломлен.

Конечно же Тенегос не остался в стороне и во времена Катаклизма, узрев очередное предательство одного из своих собратьев – Аригоса – выступившего по замыслу Смертокрыла и попытавшегося напасть на твердынь синих драконов – на Нексус – на место, что взрастило его и сделало таким могущественным драконом. Но и он был уничтожен, а место Аспекта занял Калесгос, который совсем не ассоциировался с былой мощью Малигоса, однако таков был путь.

Теперь Тенегос думал о том, как же ему и другим выжившим собратьям найти себе в этом мире место. Он впал в раздумья и был бесконечно опечален. Однако в душе его все еще теплились некоторые идеи. Он собирался посвятить себя отреченному странствию для того, чтобы найти единение с самим собой и попытаться успокоить душу через самореализацию. Поскольку теперь за Тенегосом не стояла его семья, а практически все, кого он знал, стали прислужниками Малигоса и погибли, то чувство одиночества пронзило его, как кинжал. И рана эта пульсировала в нем сильнейшим источником душевной боли.

Послесловие.

На сим временно прекращается письменное повествование о драконе по имени Тенегос. Непростая судьба была отведена этому дракону. Череда прекрасных времен сменялась черной полосой, разящей его мечты и цели. В конце концов, он столкнулся с тем, о чем задумывался еще в малом возрасте. Ведь он спрашивал самого себя и своих друзей, не падет ли Малигос под тяжестью своего бремени… И чтобы получить ответ, пришлось пройти через несколько тысячелетий, наполненных разными событиями…

Во времена четвертого вторжения Пылающего Легиона Тенегос принял решение остаться в Даларане под личиной эльфа-мага, и активно, напрямую не принимал участия в обороне мест от Пылающего Легиона, однако имея все еще статус Стража Тирисфаля, перешедшего ему еще в бытность Совета Тирисфаля, оказывал помощь из самого города.

Затем, узнав о том, что на Расколотых Островах в Азсуне возникло новое хранилище — Покой Лазурного Крыла — он принимает решение отправиться туда и этот переход из Даларана был обусловлен тем, что в тех Покоях находилась новая кладка яиц синих драконов, которых любой ценой надо было сохранить от уничтожения.

К тому моменту были уже известны случаи похищения драконов и нападений на самого Сенегоса. Тот небольшой плацдарм, что в котором он жил, неоднократно был атакован иссохшими и подвергался набегам со стороны тех, кто хотел воспользоваться магическим потенциалом тех мест. Помимо прочего, кладки яиц и маленькие дракончики подвергались хищениям неизвестно для каких целей.

Тенегос не мог остаться в стороне и решается встать на защиту Лазурного Покоя, ведь это было одно из немногих мест, где он мог бы самореализоваться и найти успокоение в деятельности по защите немногочисленного потомства и Сенегоса. Он уже был драконом, окончательно сформировавшимся в своем характере. Принципе стоицизма помогал ему не терять рассудок, который на фоне происходящих событий тяжело было сохранить. Периодически он приходил в те места, где обитали духи высокорожденных и наблюдал за ними, слушал то, что они доносили до его слуха.

Иногда он отправлялся в Нордскол, чтобы находить места, где бродили духи давным-давно погибших драконов. Может быть с некоторыми из них и общался Тенегос, и это позволяло ему хотя бы немного успокоиться.

«Нас чтут как мудрых драконов, хотя в нас живут пороки юнцов, и не только их, но и совсем малышей; ведь малыши боятся вещей пустяшных, юнцы — мнимых, а мы — и того и другого» — так говорил Тенегос в беседах с иными более молодыми драконами или делился такими мыслями с духами драконов.

Он научился жить со своими страхами и опасениями, не позволяя отравлять его душу и разум. Постепенно он находил силы для успокоения душевных волнений.

Но его не покидали давние мысли о том, чтобы снова начать изучать смертных, и в нем все еще теплились надежды найти тех, кто покажется ему достойными. Выбор пал на Сурамар, что недавно стал доступен для героев и эта империя была достойным выбором с учетом того, что все в ней строилось на магии, как и в Эльдре’Таласе.

И беды, что прошли вихрем по этому граду и империи эльфов, заставили проявить к ним неподдельный интерес и вскоре Тенегос стал приживаться в обществе шал’дораев в облике Нексиора Тень Истины, находя в этом всем даже какое-то удовольствие. Казалось, что сейчас он повторяет ту же ошибку, что и раньше, когда вступал в общество шен’дралар, однако только время могло показать результат. Дракон сращивался с обычаями этого общества и с одной стороны его интересовало наследие империи Азшары. Ему нравилось ремесло авгуров и он становится на путь ученика-ночнорожденного, что изучает работу звездочетов. Ему нравилось это, ведь когда-то он сам занимался чем-то подобным, и поэтому ему легко давался подобный труд, да и к тому же столь взрослый дракон попросту не мог проявлять слабостей в обладании магией.

Прошло какое-то время и Тенегос слился с новым для себя обществом, где нашел себе место. Однако, как и всегда, свои клинья вбило зло, представшее древним богом – Н’Зотом, шепот которого, кажется, коснулся всех. Дракон встретил череду странных событий с готовностью, и он не дрогнул, ведь теперь его сознание дополнилось тем фактом, что мало кто теперь может помочь ему и поддержать, если не он сам.

Покуда первая чародейка Талисра была занята делами политическими, то частично от ее внимания ускользнула внутрення обстановка города, мало-мальски изменившаяся за последнее время. Ведь некоторые из ночнорожденных стали более тревожными, а иные и вовсе агрессивными. Странная череда изменения поведенческой линии шал'дорай насторожила старого Тенегоса и он старался в этом найти закономерность, ведь это могли быть первые признаки великой беды. Помимо прочего, Тенегос видел в величии и прогрессе ночнорожденных как их заслуги, величие и богатство империи, так и таящуюся опасность, ведь их прогресс мог стать оборотной стороной медали. И стороной печальной. А учитывая близость Сурамара к Лазурному Покою, где таилась немногочисленная кладка синих драконов, то это могло создавать взращивание угрозы синим дракончикам, что не мог оставить без внимания дракон.

Тогда же он обеспокоился, ведь среди авгуров были и те, кто практиковал применение бездны, скверны — пример тому звездный авгур Этрей — и это могло некоторых свести с ума и навести на разрушительный путь. Тогда Тенегос, как и ранее, решается вести свой тайный надзор из Сурамара, но планы его постепенно корректировались, когда он стал узнавать о загадочных убийствах в самом городе. Поэтому Тенегос остается в обществе ночнорожденных и, быть может, найдет однажды кого-то достойного среди них, чтобы открыться ему как дракон и поведать о чем-то сакральном.

В последствии становится известно о том, что свою активность стали проявлять неизвестные доселе культисты, интересы которых лежали на остатках стаи синих драконов.

Умиротворения дракон не ощущал, а душа его не теплилась ощущением прекрасного, ведь постепенно атмосфера города раскачивалась и словно бы здесь наводилось таинственное напряжение от чего-то неизвестного. Незримого. Невидимого, но ужасного, что так или иначе касалось практически каждого жителя Сурамара. На фоне ухудшения обстановки, дракон пытается найти связь между похищениями дракончиков и самими ночнорожденными, и это инициирует его собственное расследование.

Дракончики нужны были им для экспериментов и как источник магических энергий. Как только несколько яиц были вновь похищены, то Тенегос начинает собственное расследование и в этом ему могла помочь Авгур Ласерта, которую он косвенно знал по деятельности в Сурамаре, и даже несколько раз брал у нее уроки по изучению науки звездочетов. Однако не все так просто и большая беда и трудности пока еще ожидали Тенегоса и его новых соратников…

Каждая эпоха открывала Тенегосу разные стороны истории и необратимо изменяла его характер и отношение к различным темам: магии, расы, вопрос морали, поиск себя, стремление помогать миру. И каждую новую главу в его жизни можно было связать с каким-нибудь выражением. Теперь же его новая глава начнется с показательной цитаты.
«Мир — это иллюзия. И неважно как спокойно вокруг. Мир всегда недолговечен»

Конец
Но продолжение следует…