Кем была она до перерождения в Ревендрет? Брошенной, завистливой и обиженной на весь мир девушкой, что была практически забыта своей родней в старом доме у озера. Она завидовала тем детям у которых была любящая семья и завидовала своим сверстникам, что имели свои дома, деньги и влияние… Это выводило её из себя, она желала отнять у них всё, что было. Она была готова даже на то, чтобы убить детей своей родной сестры и сжечь всё, что было у неё.

Но после перерождения в вентира она изменилась не только внешностью, но и характером. Девушка не забыла свою прежнею жизнь, а точнее то, как болезнь лишила многого, из-за чего она не упускает возможности проявить себя и за одно показать своё идеальное тело, конечно по её мнению. Зависть — это порок, от которого полностью невозможно избавиться, лишь придушить на время, как и другие грехи, в её поведении это заметно. А'Рива прекрасно понимает, никто не идеален и тот факт, что от прежних грехов невозможно избавиться, но можно подавить на время, ведь даже грехи делают нас теми, кем мы являемся

Вантерлейт заботится о своей репутации и внешнем виде, что бы никто не смел топтать её имя в грязь и если кто-то посмеет это сделать, то сама втопчет имя обидчика в жижу из которой появляются землерои. Она уважает свой новой народ, но все ещё не доверяет другим из-за чего разбила свой камень грехов и спрятала его части по всему ковенанту. Дева осознает, что Ревендрет — это не столь прямолинейный в своей природе Арденвельд, а едва ли не буквально осиновый улей. Вот только каждая оса — индивидуалист, желающая пройтись по головам других, не зрея последствий своих действий. Нет, А’Рива и сама не является исключением из этого правила и является тем ещё эгоистичным созданием, но она, в отличие от многих, не забывает о предназначении этого Ковенанта Темных Земель — исправлении грешников, предоставления возможности им избежать бесконечных мук в Утробе. Именно поэтому она даже чересчур старательно подходит к своей работе.

Но всё-таки А'Рива сожалеет о том, что в порыве своей обиды и зависти погубила детей своей старшей сестры и отняла у неё всё, что было. Три шрама от когтей на её щеке служат напоминанием о своём ужасном предательстве и то, что рано или поздно их встреча вновь произойдет и будет лишь один исход, который она спокойно примет. А пока этого не произошло аптекарь сделает всё. Чтобы дожить ради этого момента, и будет верно служить во благо своего нового дома и всего Ревендрета. Порою она отдается ностальгии, выжженной в её памяти, словно каленым железом. За всё добро она отплатила злом и получила больше… Это ли не урок для обретающей всё больше сил вентирки? Быть может, именно разя всё доброе в этой Вселенной в спину, усыпив его бдительность — это единственный путь достижения могущества, о котором Вантерлейт грезит? На этот вопрос А’Рива не может дать ответ, который подойдет лично ей.

Так же девушка щепетильно относится к своему делу аптекаря и так же старательно изучает свойства анимы не только Ревендрета, но и других ковенантов Темных Земель, восхищаясь одной персоной, которая является великим мастером своего дела — леди Инервой Дарквейн — и она является идеалом для аптекаря, к которому нужно стремиться. Стремление самой Вантерлейт выражается в подражании Инерве. В нарядах, манере речи и даже взгляде. Впрочем, как бы не пыталась А’Рива это делать — её сильная и несгибаемая личность пробивалась через пелену трепетного желания быть похожей на известную слугу сира Денатрия.