Его рост примерно равен высоте гнома, который выпрямился, встав на голову дворфа, тогда как вес примерно равен двум хорошо заполненным мешкам с зерном пшеницы, каждый из которых вмещает в себя по сорок пять кило. Хоть Леонард и не заставил бы полуросликов залезать друг на друга с целью потешить самолюбие паладина даже по пьяни, почему-то при первом взгляде на него, издалека, такое совсем не кажется чем-то абсурдным или диким для его поведения, ассоциации с которым напрямую проистекают из его внешнего вида.

Самой запоминающейся его чертой по праву можно назвать роскошную длинную шевелюру, состоящую из густых локонов серебристых волос, которые, не прилипая друг к другу, при свете солнечных лучей, выглядят как единый речной поток, льющийся с его головы. Причиной тому — исключительный уход за своим внешним видом, который занимает немалую долю его времени бодрствования по меркам среднего обывателя, и целую вечность по меркам солдата, но об этом чуточку попозже. Такой же необычный цвет имеют его брови и ресницы.

Белоснежная кожа полуэльфа, почти переливающаяся с его волосами и даже белками глаз — всё равно что чистый, девственный холст, которого коснулась кисть художника лишь дважды, оставив только розовые кружочки, расположенные друг напротив друга. Эти точки приходятся ему глазами, которые, во многом благодаря своему окрасу, но в большей степени благодаря таланту харизмы, порою смотрятся невинно, при хлопках ресниц — совершенно растерянно, а при улыбке — любознательно и жизнерадостно. Обладая осознанием того, что глаза есть зеркало души, Леонард способен намеренно изменять их настроение и восприятие окружающими, иногда даже позволяя заметить наигранность и неправдоподобность собственных эмоций. Зачем Лорделеон это делает — никому так и неясно до конца, быть может его попросту забавляют манипуляции над теми, кто верит ему, что не есть естественно для паладина.

На этом безупречном холсте находится место быть то ли грязным кляксам, то ли следам помятости — так можно назвать его шрамы, разбросанные вдоль всего тела. Руки и ноги испещрены массой, как правило, небольших полос, которых, однако, глаз созерцающего заметит больше всего именно на конечностях, нежели на торсе или шее — там то как раз ситуация обстоит абсолютно по-другому. Объясняется это очень просто: многие удары блокируются руками, либо соскальзывают по ногам, что ценой боли и потери крови позволяет избежать летального исхода, тогда как точечное попадание прямо в грудь, живот, под рёбра или бока, обычно заносится в некролог рядом с именем погибшего, если только, как в случае с рыцарем, поблизости не окажется соратников, которые окажут своевременную помощь. Таким образом полуэльф сумел пережить один разрез правого бока, горла, и сквозную дыру в груди — все три эти раны наносили ему орки и нежить, против которых Леонард и сражался большую часть жизни, вот только назвать конкретные даты и детали происшествий, увы, воин назвать не способен — забыл.

С тонкой шеи свисает цепь, за которую прицеплен крестик — вполне стандартный для святого воина атрибут, но отнюдь не стандартный — серьги, имеющие идентичную форму, которые входят в мочки обоих ушей. Вылиты что цепь, что кресты, из серебра, отчего их можно не заметить на фоне волос. На груди же располагается, перекрывая шрам, наколотая татуировка в виде креста. Никакого глубокого смысла во все эти символы не заложено, всё создано чтобы подчеркнуть его религиозность через облик и создать ощущение, словно Лев Лордерона — помешан на крестах. Его безымянный палец правой кисти обвит золотым кольцом — аксессуар, который он показывает далеко немногим. Надевает седоволосый кольцо под перчатку, а когда перчатки снимает — снимает и кольцо вместе с ним, однако если кто поинтересуется, то без труда узнает, кто колечко — обручальное. Кончаются сами пальцы подстриженными под корень ногтями, которые, по секрету, полуэльф хотел бы красить в другие цвета, но это уже было бы слишком даже для него.

Ни единого шрама нельзя будет обнаружить у него на лице, даже если постараться. Каждое утро беловолосый встаёт пораньше, чтобы выполнить утреннюю рутину, занимающую у него в сумме около часа, что является значимой долей от общего времени бодрствования по меркам среднего обывателя и непростительно большим количеством времени для солдата авангарда, обязанного быть готовым к сражению в любую минуту. Несмотря ни на что, рыцарь так или иначе находит для себя место, в котором сможет принять водные процедуры, нанеся на тело такое обилие разнообразных экстрактов и масел на основе природных ингридиентов, что любая луносветская модель, увидев это, скрипя зубами и скрывая зависть, гневно нахмурит брови и, оскаливаясь, стала бы убеждать его, что это только вредит коже. Но Леонард знает толк в красоте, хоть и не признаёт этого. Тогда, быть может, причина безупречности его лица, лишённого морщин и увечий, кроется именно в этом? И да, и нет. Знатоки с уверенностью заявят, что здесь не обошлось без магии и воздействия энергии Света. Подробностей не знает и сам Лев Лордерона, ему достаточно знать лишь то, что в его бальзамы для лица, которые мужчина закупает в квартале магов Штормграда, либо в Даларане, каким-то образом подмешана аркана, откуда и возникает такой бешеный ценник. Эта цена целиком оправдана — все его средства и вправду омолаживают его, избавляют от изъянов. Сей муж не относится к числу тех, кто оправдывает шрамы на лице тем, что они красят, наоборот — он видит в них уродство, чего не сказать о шрамах на теле. Ему не раз ломали нос, резали щёки и лоб, но никто никогда об этом не узнает, и ни одной девушке, которой посчастливиться пасть под влияние его эльфийских чар, не придётся волноваться об этом.

Как и все другие паладины, он верит в то, что тело — вместилище для духа, и для того чтобы дух пребывал в здравии, необходимо поддерживать в нём тело. В его утреннюю рутину входит гимнастика, которую мужчина совмещает с правильным питанием — так рыцарь всегда поддерживает своё тело в форме, и как уже было сказано ранее — не пропускает ни одного дня. Седовласый придерживается рекомендаций диетологов, с которыми консультировался лично, боясь всяких сложных медицинских терминов из книг, и смог составить для себя чёткий распорядок дня, который может меняться, в зависимости от его церковных дел и исполнения долга. Во время походов, к примеру, у него попросту не остаётся времени на уход за собой, так что по окончанию миссии он усиливает нагрузки и соблюдает более строгую диету, чтобы вернуть себя в форму. Чего уж говорить — такая строгость к себе награждает беловолосого красавца развитой, упругой мускулатурой, выстроенной на изначально стройном, утончённом эльфийском теле, превращая его в сочетание мужественности и грациозности.

Лорделеон держит ровную осанку, а его походка наполнена уверенностью в себе. Прохожие зачастую могут поймать на себе его взгляд и разглядеть в ней ту или иную эмоцию, от случая к случаю, что не имеет каких бы то ни было закономерностей. Он способен высматривать незнакомцев как мило и беззаботно, так хищно и настороженно. Экспрессия его может быть как крайне выразительной, так и совершенно каменной. Любимые его инструменты игры — скулы, щёки, веки, брови, ресницы, лоб и конечно же губы. Кажущиеся мягкими, как подушечки котёнка губы, демонстрируют порой улыбку, окончательно утверждающую теорию о том, что воин может часами не отходить от зеркала, извлекая из себя изъяны — каждый из его зубов находится на месте, каждый обладает идеальной ровностью, такой какая задумана природой, и каждый бел, как и его волосы. Маленький его секрет — то, что многие из них в действительности являются вставными. К запаху у него изо рта привыкать не придётся, тот устраняет всякое зловоние, ополаскивая рот маслами и жуя специальные травы.

Обыкновенно расхаживает в комплекте доспехов из светостали, выбор которой целиком обусловлен практичностью применения, разнится разве что тип доспеха, который зависит в большей степени от погодных условий, рельефа местности и вооружения противника. По-настоящему раскрыться его чувству стиля позволяет коллекция роскошных нарядов преимущественно дренейского пошива с характерными для этого народа узорами, используя яркие и броские цвета, но чаще всего сочетание голубого, серого, белого и жёлтого, и конечно же только из качественного шёлка, либо ткани. Его образ довершает изысканный аромат духов, в основе которых лежит запах нарцисса — нежный, приятный, утончённый, сладкий, словно медок, и бархатный голос, ласкающий слух и убаюкивающий, подобно пению заботливой матери, нависшей над колыбелью.