«Всё, что томилось в тебе десятки тысяч лет, хлынуло наружу подобно водам, затопившим наш мир. Словно изголодавший саблезуб, ты стала жадно поглощать те знания, что я щедро предоставляла тебе. Неугасаемая ярость, подпитываемая жаждой мести и безумием твоего больного нутра. Именно это я искала. Ученика, что мыслит гневом. Что направляет его в руническую силу клинка, а её — чтобы сеять мор…
Как мне не дали выбора избрать свою стезю — так и тебе суждено познать хлад и смерть. Хлад, что пронизывает саму Ледяную Цитадель — место, что не поддается твоему пониманию. Никому неизвестно, откуда возникла эта ледяная глыба, с которой правит Король-лич. Однако она даёт нам силу — и этого будет достаточно знать. Своей волею, направленной гневом в рунический клинок, ты будешь пользоваться этой силой против тех, кто мнит себя „владыками“, „завоевателями“ и „судьями“. Ты сможешь низвергать тиранов и дарить новую жизнь. Да, ты не ослышалась — жизнь! Величайший дар, что доступен нам благодаря нашему состоянию. Возвращать к новому существованию умерших, спасать их от той тьмы, что лежит за гранью, даруя им справедливую участь: коль душа была грешна, она примет образ упыря — так она продолжит волочить своё существование, никому не причиняя вред. Твой клинок станет путеводным факелом, ведущим за собой орды недостойных на пути к искуплению...»
Архивариус Адастера Явление Истока, наставник рыцаря смерти Каррид Нар'таласской. Тридцать четвёртый год после открытия Тёмного Портала.
Внешность
«Любой панцирь требует реставрации — иначе он обнажит плоть. В самый неподходящий момент», — Из разговора Каррид с рекрутом Ночных Стражей, три года до Раскола.
Пусть глупо сравнивать прочность лат из саронита и аналогичного доспеха из условной стали, но разве можно отказать своим давним привычкам? Вот и ночная эльфийка, отчасти нагая, склонилась над испещрённой рунами тёмной наковальней, выправляя тёмный нагрудник. Эльфийка высока — на голову выше многих из своего народа. И при этом ещё ладно сложена: тонкокостная, как и то же большинство, но крепкая — прекрасно видно, что физически она развивалась, развивалась усердно. При жизни. О том, что это светлое время давно прошло, говорит мертвенно-бледный тон сухой кожи, перемежающийся редкими прожилками тёмно-синих вен и капилляров; по всему телу множество выцветших шрамов, — результат многократной самопомощи и работы некромантов. Тип фигуры сугубо треугольный: плечи шире бёдер, сама спина так же широка, ноги длинные и стройные; икроножные и ягодичные мышцы остро очерчены, но хорошо видны кости и суставы стоп, двигающиеся каждый раз, когда она шевелит пальцами. Живот рельефный —ярко выражены мышцы пресса. Грудь перетянута бинтами из тёмной ткани, сугубо ради практичности. Хорошо видны ключицы и яремная впадина — при всём желании рыцаря можно визуально разобрать на скелет; благо, каждая кость при особой наблюдательности заметна. Руки в меру длинные и особо натренированные. Пусть и некрупные, всё же женские, но плотные по своей мышечной структуре — не нужна никакая наблюдательность, чтобы проникнуться недюжинной физической силой женщины. Узкие запястья так же перетянуты тканью. Кисти аккуратные, пальцы длинные, тонкие, цепкие; коротко остриженные ногти нездорово почернели.
На крепкой точёной шее видна блеклая странгуляционная борозда, оставшаяся в основном только небольшими пятнами на боках, оставленная какой-то крупной и широкой рукой. Форма лица так же треугольная: подбородок узкий, но круглый; широкие, мягко выраженные скулы и нижняя челюсть; такой же широкий прямой лоб. Уши длинные; кончик левого уха подрезан примерно на фалангу указательного пальца. На впалых щеках заметны тёмные ямочки, живым несвойственные. Нос прямой, узкий, кончик чуть вздёрнут. Припухлые потрескавшиеся губы имеют цвет переспелой вишни с лёгким тёмно-синим оттенком. Брови тонкие, но длинные; как и волосы, они иссиня-тёмные. Конец каждого волоса седой и секущийся, но при этом пряди, особенно вместе, крепкие. Причёска средней длины, до шеи — во время нахождения в доспехе убирается под нагрудник по позвоночнику. Прищуренный взгляд насыщенно-синих глаз суровый, нордический — воспринимается особенно остро и холодно.
Голос небогатый на эмоции, сдержанный, с лёгкой хрипотцой. Как и у многих коллег по судьбе и призванию, раздаётся неестественным эхом, вдобавок к чему ещё глушится о закрытый шлем.
Сама по себе держится уверенно, без стеснения занимает достаточное для себя пространство. Не пренебрегает позами: сложить руки на груди, хрустнуть шеей, невзначай достать меч — свободно использует средства невербального общения. Походка плавная, но твёрдая; при ходьбе еле заметно покачивает бёдрами, — что, конечно, есть не менее давняя прижизненная привычка, — добавляя каплю сюрреализма. В бою совершает точные, иначе говоря, отточенные веками движения, не превращая свои пируэты в непонятный ураган бликов и искр; предпочитает изящные, — и этому корни лежат в прошлом, — удары и шаги в своей комфортной скорости.
… но некоторые могут узнать в ней героиню ночных эльфов, часовую Андарис Стальную Ветвь, погибшую при битве на Расколотом Берегу.
Будучи призраком, Каррид выглядит иначе — ростом схожа с используемым ей телом, но есть несколько отличий: некогда проклятая Азшарой, её силуэт расплывается; комплекция, пусть и не менее развитая физически, не блещет столь явно выделенным мышцами, выглядит подтянуто; плечи с бёдрами объёмно примерно равны, талия узкая. Оттенок эфемерной кожи синеват. Кисти тонкие, но пальцы чуть длиннее, нежели пальцы заимствованного тела. На правой кисти заметен тонкий шрам, идущий от запястья до костяшки указательного пальца. На голени левой ноги виднеются следы от укуса зверя.
Лицо обладает более сглаженными чертами: скулы не так выделены, щёки не впалые, но подбородок заострён, лоб неширокий, челюсть небольшая. Глаза крупные, глубоко посаженные. Волосы прямые и короткие, стрижка — боб с косой чёлкой, всё же подчёркивающая линию скул. Нос прямой и небольшой, губы тонкие, несколько темнее блекло-голубого цвета кожи того сгустка души, которым Каррид является.
И, пребывая в той же призрачной форме, одета в эльфийский доспех, в который посмертно закована: нижним слоем защиты надет шестислойный тёмный поддоспешник из шерсти скакунов, пасущихся возле Источника Вечности, которая обшита зачарованными шёлковыми нитями; второй слой — спрятанная под бронёй мелкая серебристо-зелёная кольчуга из мифрила и элементы из кожи белохвостого оленя под ней, защищающие суставы и сухожилия; третий и последний — сам доспех, покрытый рунической вязью и напоминающими ветви стальных инкрустаций, скованный из воронёного силового камня и, в тех местах, где защита не столь важна, с добавлением истинного серебра. Но защиты броня не несёт — она столь же нематериальна, как и сама рыцарь в этом облике.
Характер
"… как и многие девушки, Каррид противоречива. К примеру: клинком владеет столь же хорошо, сколь и танцует, но, поверь, и там, и там ведёт!" — Ала'эран Золотое Перо, известный повеса средней руки, в личном разговоре. Сто одиннадцать лет до Раскола.
Каррид — амбиверт. Ей одинаково легко быть и в шумной компании на рауте, и в полном одиночестве, предаваясь мыслям или любимому делу. И одинаково тяжело. От гомона горделивой толпы можно устать, равно как и тянущей тишины. Сама рыцарь считает, что имеет некоторый духовный ресурс — именно его истечение приводило её к желанию удалиться от всех и наоборот, с кем-то зацепиться языком. Не всегда ей удавалось предугадать, когда он кончится, потому случалось, что она отходила в самый тёмный угол полных зал с целью лишь понаблюдать; и что, занимаясь досугом, сворачивала всё в степенной спешке, направляясь на балы.
Тем не менее, она ответственна. В личной жизни, не связанной боем и кровью, имеет принцип: «если уж дала слово, то выполни. Либо не давай». И того же она ждёт от других, считая, что секрет доверия заключается в умении сдерживать обещания. В сражениях же и на марше, вне зависимости от обстоятельств, стремится выполнить поставленную командованием задачу слово-в-слово. А если же точных директив не имеется, то проявляет фантазию и личную заинтересованность, делая в частом итоге всё по-своему, но подобающе, не переча тем указаниям, что были даны.
И именно потому. что в её характере брать на себя инициативу, творческую в том числе, приходится брать и ответственность за последствия. Поэтому она считает, что лучшие ошибки — те, которые совершаешь самолично. Иначе, — часто добавляет она, — не всегда доходит. Несмотря на это, осторожность ей знакома, и умением выборочно учиться на чужих оплошностях, — особенно если они привели к потере боеспособности и пригодности к полноценной жизни, — Каррид обладает. К тому же, она из тех, кто в условном выборе из двух возможностей поискал бы третью — и, вполне вероятно, нашёл.
Один из её шуточных девизов, «оригинальность и сила», некоторые с ней знакомые, да и чего греха таить, она сама, сравнивали с другим девизом, «слабоумие и отвага». Иными словами, она бывает слишком своевольна, чтобы с ней можно было спокойно контактировать и уж тем более идти по какому-либо делу. Но всё равно, у её оригинальности и изобретательности есть ровно три предела: первый заключается в том, что Каррид далеко не всемогуща, пусть и является ныне рыцарем смерти — есть многое, чего она не может, и она прекрасно это знает; второй — бывают ситуации, не располагающие лишним временем для поиска самого удобного, эффективного и изящного решения, и об этом она часто знает, пусть сугубо интуитивно; а третий… не до всего она может додуматься слёту — некоторые варианты, те самые, что на первый взгляд составлены, что ей понравились, завладевают её вниманием целиком, и она игнорирует остальные.
Как можно понять, она максимально честна к себе, и старается подходить с таким же отношением и к остальным, с кем её волей жребия повязала судьба. И, конечно, ждёт такого же расположения к себе. Оттого и не любит всех тех, кто пытается показаться тем, кем не является: всех этих лживых личностей, чаще всего снобов, величающих себя высокорождёнными, она навидалась ещё в первое тысячелетие своей жизни. Впрочем, тех, кто о себе слишком низкого мнения, она тоже терпеть не может — как иначе можно относиться к тем, кто себя-то не может воспринять адекватно?
Говоря о восприятии: Каррид очень наблюдательна. Вкупе с сугубо женским чутьём, она запоминает детали, выстраивая из них выводы. Любые, будь то детали окружения, одежды, тела, голоса, морального состояния. И свои, и чужие. Потом их объединяет и дополняет логическими связями, составляя общую картину. Потому ей не составит труда проанализировать всё, что может, ради своих каких-то умозаключений. Тем уж более, что этот процесс ей нравится. Понравился, вернее…
… после десяти тысяч лет заточения в родных местах. Для неё, в силу развитой внимательности, не стало секретом, что изменившееся поведение, относительно тех времён, когда она была жива, непременно связано с проклятьем Азшары. Так и есть. "… единственное, о чём я могу сожалеть, — сказала однажды Нар'таласская, ничуть не лукавя, — десять тысяч потерянных лет". У нежити притуплены чувства, потому она испытывает лишь горькое сожаление: ей не дано увидеть рассвет её семьи, взросление детей и внуков. И более того, — глубоко считает Каррид, тайно страшась этой мысли, — этому миру она давно не нужна.
Эти мысли обуревают её каждую минуту, но она не сдаётся. И никогда не думала. Ни в каких обстоятельствах она бы не изменила себе. На то благоволит её главная, по собственному признанию, черта — сила воли. Чтобы терпеть насмешки и издёвки судьбы, надо иметь личностный стержень. И потому она считает, что каждое несчастье и каждое препятствие, что пришлось встретить, стало по большей части тем, что её формировало на протяжении столетий.
Но сила воли, как и всякая сила, бесполезна, если её никуда не приложить. Так и у Каррид есть ориентиры и цели, за которые она цепляется. Их немного, всего четыре: найти в силе Смерти возможность избавить оставшихся в Нар'таласе призраков от их проклятья и предложить (знает ведь, что далеко не каждый на это пойдёт); изучить новый мир, тот же Азерот, но десять тысяч лет спустя, и попытаться по возможности стать его частью, из чего проистекает третья цель — пригодиться именно миру как таковому. Ни смертным, ни полубогам — самой Азерот. И тогда её существование начнёт быть более осмысленным, чем безмолвное существование. В совокупности второй и третьей причин она примкнула к ордену Чёрного Клинка. И самое последнее, но не менее важное — отомстить Азшаре.
Месть Азшаре. Ненависть к ней, ко всем нагам — ко всем, кто предал её народ и ещё смел приходить с мечом на их землю. Несмотря на всё те же притуплённые эмоции, этот факт не мешает ей праведным гневом пылать к прислужникам Н'Зота Заразителя. Пылать презрением и злостью так сильно, как она не пылает к самому Древнему Богу. Один лишь их вид означает, что только очень неудобная для неё самой ситуация способна предохранить от бойни, которую Каррид захочет устроить. И она верит, что однажды всё изменится; и как завоеватели на земли экс-высокорождённых придут сухопутные: «Бои будут вестись на их земле! Страдать будет их проклятое племя! Литься будет их кровь!»
И говоря о ненависти, кровожадности и прочих чувствах, свойственных, по убеждению многих, рыцарям смерти в частности. Происхождение Каррид как немёртвой таково, что она не была оставлена в мире живых силой своей ненависти и злобы — она была на века прикована к одному месту лишь по одному желанию падшей Королевы. Оттого она не испытывает ко всему сущему и не сущему слепого гнева; оттого жажда всё уничтожать и топить в крови ей вечно знакома, но сдерживаема. Всё же, она холодна, ещё и верит в принцип необходимого зла. И не будет испытывать терзаний совести за случайное убийство или ещё какой несчастный случай — мораль её, по большей части, оставила. Кроме собственных искажённых принципов, касающихся сражений: «убить изувеченного, ибо смерть на поле боя достойна и честна, в отличие от жизни калекой; не убивать новорождённых, не могущих стоять на ногах и держать в руках кухонный нож, потому как они не являются даже потенциальным врагом (за исключением в виде выводка наг — их она жалеть не будет вне зависимости от возраста); не ставить личные мотивы выше общей цели». Есть ещё множество условностей, формулировок и негласных правил, но рыцарь никогда их не выделяла, как эти три, потому что остальные уже включены в её характер — так её воспитали, и так она воспитала себя сама.
Способности
«Как лейтенант — она стоит десятки таких, как вы! И будучи ночным стражем, как вы, — сотни всех прочих!» — мотивационная речь для новобранцев в день назначения Каррид Нар'таласской в звание лейтенанта Ночных Стражей. Тридцать лет до Раскола.
Чтобы стать Ночным Стражем, мало быть способным мечником — надо иметь талант. И этот талант ограняется в атмосфере братского соперничества; чем больше ты проявляешь усердия, упёртости и непреклонности, тем острее тот меч, который называют воином. Один из сотни закалённых в тренировках Ночных Стражей, — дай Свет Тысяч Лун, два, но не более, — удостаивается чести принять новые солдатские регалии из рук живых легенд — капитанов. И чтобы привлечь к себе внимание вышестоящих, Каррид изводила себя ежедневно, тренируясь со всем клинковым оружием, которое только могла получить в своё распоряжение. И ей было не в тягость — с клинком в руках она родилась, и оттого получала удовольствие. Талант, старание и тысячелетний опыт сделали из неё опасную для врага воительницу.
Но не мечом единым разит Ночной Страж: в стезе боевой магии, — во многом, достаточно элементарные по мерам Древней Империи заклинания — она так же подкована, но всё-таки не сильна. Заклинать клинки, использовать простое колдовство в условиях боя Каррид способна, но к тайной магии никогда не имела предрасположенности и никогда её не любила. Что, впрочем, компенсировала опытом и смекалкой, а потому ей хватало.
Кроме того, Каррид проявила инициативу в сложном искусстве владения луком. То было после её назначения на офицерское звание, и она, в рамках стремления развить необходимые должности глазомер и точность, начала упражняться со стрелковым оружием, стрельба из которого её увлекла. Этим она занималась вплоть до Раскола, все тридцать лет, потому на уровне вполне себе неплохого лучника-снайпера — дистанцию в триста шагов кроет метко.
А если не было возможности разить клинком, луком, магией или ещё каким подручным средством, и ситуация требовала насильственного выхода, то Каррид, безо всяких предубеждений, использовала главное своё оружие — тело. Природная, а также развитая гибкость и сокрытая в некрупном телосложении сила, помноженная на высочайшие рефлексы, какой-никакой опыт, дикую изобретательность и знание анатомии, сделали из неё достаточно неплохого бойца в безоружном сражении. Пусть, конечно, это умение пригождалось редко, но что может быть лучше возможности сломать недругу пару костей, тем более, что развитие этого преимущественно мирного стиля боя ведёт за собой развитие непосредственно тела?
«Я вложила в неё всё, что знала сама: продвинутую некромантию и власть над льдом. Исчезать, повергая противника в шок: „Как это возможно?!“ Огибать физические преграды, шагнув через завесу. Разить крепчайший металл одним уверенным взмахом. Сомневаюсь, что вы будете готовы сражаться сразу с несколькими противниками сразу — в ином случае вам стоит приготовиться полету с высоты гаргульего полета», — речь наставницы, Адастеры Явление Истока, на собрании инструкторов Акеруса. Тридцать четвёртый год после открытия Тёмного Портала.
… но времена меняются. После присоединения к Рыцарям Чёрного Клинка, Каррид в ужасающем темпе обучалась использованию новой силы. Легко ли ей было, тяжело ли ей было — не имеет значения. Смерть как источник мощи открыла Нар'таласской новые, невиданные ранее горизонты, которые она с упоением начала покорять, адаптируя уникальную и при этом гибкую энергию под свой стиль боя: беспощадностью метели она усиливает свой меч, прорезая металлы и камни как бумагу; разрывает грань меж миром живых и мёртвых для скольжения и неожиданного удара; проклятыми молниями страж разит, вызывая разложение плоти и костей; покрывает себя тёмной дымкой, в которой рождается ещё несколько идентичных ей силуэтов, повторяющих каждое её движение; обрекает покойных мёртвых на ещё один цикл бытия, чтобы те послужили благородной цели защиты родного мира. И при этом, пусть обучение завершено, не завершён вечный процесс самосовершенствования, и в каждый день она становится искуснее, чем днём ранее.
Навыки
«А вы удивляете, Каррид. Лейтенант, но весьма творческая личность. Эти доспехи хороши. Только никак не могу понять, зачем вам в оружейной шкаф с платьями?..» — ревизор, проводящий осмотр арсенала, вверенного Нар'таласской на использование. Двадцать два года до Раскола.
Став лейтенантом Ночных Стражей, она была отправлена на обучение тактике малых групп. Природные черты и общая преданность делу сделали её неплохим, пусть и неидеальным, полевым командиром. И все огрехи ей сгладил многолетний опыт управления небольшим отрядом численностью до семи боевых единиц, включая, совсем изредка, оперативное управление артиллерией и солдатами поддержки.
Но не только разрушение ей свойственно — к созиданию и творчеству она так же питает интерес. К примеру, кузнечное дело. Каррид знает большинство существующих на Азерот руд и металлов; мало того, что знает, — ещё и умеет с ними управляться. Но её арсенал невелик: к каждому своему творению она относится настолько тщательно, что часами и днями может исправлять незримые для большинства существ огрехи, пусть даже они не влияют на качество самой работы. И после Раскола всё, что хранилось в личной армерии, было утеряно. Быть может, когда-нибудь что-то найдётся и будет изменено с помощью новых умений.
Умений гравировки и приспособленной под технологии ордена художественной резьбы по металлу. Это ей было по душе и при жизни — тонкая вязь на дарнасском или вырезанные декоративные узоры были на каждом изделии, ею сотворённом. И теперь, будучи рыцарем смерти, она изучала и продолжает изучать руны Тёмных Земель, которые непременно усиливают скованное собственноручно вооружение.
И для такой тонкой работы, которую изящно и качественно не выполнить слёту, ей пришлось овладеть навыком эскизирования. На полноценные картины она не способна, — Каррид это и не нужно, — но точные и технически грамотные зарисовки делать умеет. Причём не только дизайн клинка или доспеха, но и существ, и местности.
К слову, зарисовки незнакомых существ, которых за десять тысяч лет появилось достаточно, пригождаются — для точного удара необходимо знать анатомию. И в этом постоянно совершенствуется: каждый новый враг или друг, тела которых иногда остаются в её руках, превращается чуть ли не в академическое пособие, демонстрирующее расположение и устройство внутренних органов. Да и в рамках создания брони она изучает материалы и реагенты, которые может добыть таким методом.
Но не всё, что она умеет и любит, так или иначе связано с военным промыслом. У Каррид есть неизменно любимое занятие — танец. И видов танца она знает столько же, сколько и стилей боя на одних только мечах, если не больше. Рыцарь всегда считала его продолжением разговора, но куда более изящным и честным. Будто это как ритуал. Обмен взглядом, прикосновением, и всё — она уже готова составить личностный портрет своего партнёра. Впрочем, с манерой перехватывать инициативу, есть манера и вкладываться в каждое движение самостоятельно. Для неё это язык; и даже будучи неживой, она изредка уединяется для беседы с самой собой.
Вера
«Вы можете верить! И верьте! В кого хотите верьте, если это вдруг даст вам повод поверить в себя, братьев и сестёр по оружию! В ином случае — сгиньте!» — наставник стражи, Джар'рас Полночный Ветер, на первой встрече с рекрутами потока Каррид. Семьдесят шесть лет до Раскола.
Каррид не верит в высших сущностей или прочее подобное — пытливый ум и пылкий характер как бритвой отсекал любую возможность уверовать в Элуну или в Дочь Луны Азшару. Первая, несмотря на то, что является коренным божеством её народа, не прижилась в ней в силу воспитания — уже тогда повелось, что сила Источника Вечности замещает собой религиозный мотив. И Азшара, как главный властитель бездонного колодца магии, по логике должна была занять в сознании Каррид место небожителя и объекта веры, но что-то внутри Нар'таласской перечило этой логике: Королева была такой же, как остальные приближённые к Источнику, но первой из них всех. Ночной страж могла бы склонить голову в знак уважения Её Славе, Сиянию Огней, но лишь в силу долга и уважения за то благо, что она принесла калдорай, будучи наделённой безграничной властью. Впрочем, время показало, что Азшара не может быть достойна поклонения: сначала предательство и сговор с демонами, потом проклятье Азсуны, а следом, тысячелетия спустя, и нападение на академию Нар'таласа силами наг.
Во что она, в таком исходе, может верить? Только в себя, в тех, кто разделил с ней бремя призрачного существования, и в тех, кто принял её в свои ряды. Пусть, конечно, об этой вере она никому не скажет, но, что главное, прекрасно чувствует её внутри себя.
Языки
«Я лишена таланта к языкам. Но у меня было образование и усердие. Остальное — дело времени», — Каррид о своей способности к изучению языков. Тридцать четвёртый год после открытия Тёмного Портала.
Свой родной, дарнасский, она знает в совершенстве. Да и пишет на нём с творческим энтузиазмом, что отражается на гравировке её вооружения. Говорит, правда, на староимперском диалекте, характерно протягивая некоторые гласные, и переучиваться под новые реалии не собирается.
За то время, которое она провела вне стен Нар'таласа, изучила талассийский и шалассийский. Они дались ей, впрочем, довольно легко, в чём главную роль сыграло общее происхождение этих языков. Разговаривает с некоторым акцентом, но мысли может выражать свободно. С письменностью шалассийского, правда, у неё есть небольшие проблемы, связанные в основном с делом привычки — некоторые детали и завитки она изображает так, будто пишет на дарнасском.
Первый язык, который не вписывается в эльфийскую концепцию — всеобщий. Самый распространённый язык Восточных Королевств. Незнакомый, грубый, прямолинейный и вместе с этим простой. Каррид отмечала про себя, что язык сугубо линейный — есть простые правила, есть некоторые исключения, есть слова. Достаточно запомнить и понять, и ты способен вести диалог.
Сложности, правда, возникли с изучением наречия смерти — он не имел никаких корней или даже косвенных аналогий построения предложений с языками живых, а потому учить приходилось его основательно и полностью с нуля. И её труды не остались бесполезными — Нар'таласская спокойно его понимает, на нём пишет и говорит. Даже без акцента, но скорее потому, что такой хтонический язык не предполагает особого разнообразия в своём звучании.
Арсенал
«Если хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сама. Если хочешь, чтобы твоё обмундирование не подвело — сделай их сама», — Лейтенант Ночных Стражей Каррид Нар'таласская своим протеже. Двадцать девять лет до Раскола.
Доспех твари — он же доспех убийцы наг. Выкованный по их образу и подобию, извращённый мстительным разумом Каррид, этот панцирь являет собой издёвку над всем родом наг. Последняя её работа, для которой использовала, — одновременно обучаясь ковке этого материала, — силовой камень, собственноручно добытый во время экспедиций в Азсуну и Штормхейм. По большему счёту, обычный пластинчатый доспех тёмно-лазурного цвета, отличающийся от всей прочей её брони выраженным агрессивным дизайном. А доспехом убийцы наг он считается потому, что пострадало далеко не одно чешуйчатое существо при его создании: Каррид с упоением вскрывала тела земноводных, изучая для такой аллюзии строение черепа и налобных роговых пластин. Потому шлем отличается углублённым в конструкцию забралом, напоминающим челюсти наг, зубы которых в него инкрустированы. Налобную пластину «украшает» наточенное лезвие-рог, пользоваться коим Каррид не стесняется. Затылочная часть шлема тоже имеет защитную пластину, но она скрыта светло-серым волчьим мехом, сделанным на подобие гривы.
Парные клинки «Ал'анат, морозная душа» и «Тал'анат, мёртвая душа» — одноручные мечи-сабли, изготовленные из, как бы то ни было странно, костей дракона. Стали первой её работой с таким необычным и редким материалом, но Каррид, после изготовления, осталась более чем довольна: оружие получилось не менее агрессивно выглядящее, чем доспех, под который было задумано. По сути, само лезвие являет собой заточенную кость, но острота клинков в основном достигается использованием рун режущего льда — именно они стали причиной эманаций тлетворной энергии, растекающейся с самого лезвия по самую гарду, на которой и были награвированы.
Реплика лат повелителя Плети — первые доспехи из саронита, созданные по приобретении нового тела, берут своё дизайнерское начало в броне повелителей Плети — одних из сильнейших не-мёртвых воителей прошлого Короля-Лича. Она настолько тщательно сохраняла образ, что воздержалась от полной расписки нагрудника дарнасским наречием, оставив надписи только на кромке грудной брони и под гранями наплечников. Не самая любимая её работа, слишком уж ей не понравилось множество черепов, то и дело виднеющихся что на тех же наплечниках, что на ботфортах, что на поясе. Несмотря на это, признаёт, что сделаны они, латы, качественно и по канонам ордена, потому использовать может как подобие «парадного костюма» в случае вынужденного пребывания на Акерусе или как броню в случае вынужденного боя во время или после этого пребывания.
Рунный меч «Рен'аланн, сердце тьмы» — самый интересный и страшный меч её невеликой коллекции. Выкован из того же саронита по чертежам, оставшимся со времён падения Плети: длинная рукоять, не менее длинная гарда и широкое лезвие со «ступенькой» посередине. Быть ему украшенным какой-нибудь эльфийской вязью, да вот только её место заняли хитросплетения рун и знаков Смерти. Ужас же клинка заключается в значении этих рун — технически сложные гравировки преследуют всего три цели: делать лезвие бритвенно острым, поглощать души умерших и проводить энергию мира мёртвых, для усиления которой эти души и поглощаются. Именно Рен'аланном Каррид чаще всего вооружена.
Эльфийские регалии завоевателя — те самые доспехи, созданные для устрашения всего живого. Сдержанный, — не считая рогатого шлема и черепов на наплечниках, — и мрачный, оттого не менее хищный дизайн; саронит, из которого они скованы; пылающие лазурным руны и вязь на дарнасском; символика ордена Чёрного Клинка — каждая деталь этого доспеха выглядит настолько животрепещуще и гармонично в общем, что сама Каррид отмечала с некоторым удивлением. Что, впрочем, сменилось гордым довольством, стоило ей заметить произведённый таким видом эффект. Как ей самой кажется, в них она вполне успешно совместила рыцарскую основу ордена со своим происхождением, заключив в эту и без того необычную дизайнерскую мысль ещё и часть образа ночных стражей.
Рунический топор «Андрассил, корона севера» — сила и мощь — эти два слова стали основополагающими для дизайна топора, который должен полностью соответствовать доспехам, под который изготовлен. Рукоять обмотана тонкой, но плотной кожей медведя-ледочрева; ограничена иссиня-серебряным кольцом из титана, в которое инкрустирован искрящийся циркон. Сразу после начинается костяная пластина, укреплённая металлом — основа лезвия, стилизованная под череп дракона. Сами же лезвия растекаются в синеватой ауре, проявляющейся из-за письмен, напечатанных на сароните. Страх, вызванный не броским видом, но сдержанным и холодным — такое чувство должен вызывать этот топор.
История
Таких историй множество. Историй о несправедливости и правде; о тенденциозности и попытках её преодолеть; о лжи и верности; о силе и слабости. Историй о жизни и смерти. Эта история из таких: история одного маленького существа, которое давно забыто. Или, по крайней мере, было забыто…
«Я родилась триста восемьдесят семь звёздных циклов назад. В тысяча шестьсот тринадцатый день воцарения Королевы...»
Триста восемьдесят семь лет до Раскола. Безлунная ночь, единственными огнями которой были магически воссозданные звёзды. В семье двух, магов средней руки, случилось чудо — женщина выносила и родила двойню. Солнцеглазый мальчик и девочка с глазами бледными, как полная луна. Сияние глаз определило судьбу обоих: одному уготовано великое будущее, а второй… едва ли. В конце концов, тем, чья жизнь измеряется веками, сложно отринуть предубеждения. Мальчику дали имя Франей, в честь почитаемого основателя этого скромного рода, жившего ещё в том диком мире, в котором не правила Королева. А девочку назвали Каррид — именем, пришедшим из старого эпоса.
Сложно сказать, повезло ей с родителями или нет — семью не выбирают. Но с детства Каррид уже кое-что в жизни понимала: отец и мать её были неплохими магами, но всё же меркли на фоне тех, кто обитал в Зин-Азшари. И именно туда, в высший эльфийский свет, хотели попасть; вместе с этим вознести род на новую ступень. Это было их желанием, их навязчивой идеей, raison d'etre. И один из способов достичь этой цели — дети, унаследовавшие весь магический потенциал своих предков, пока ещё свободные от рамок и реалий взрослого мира. У этого поколения, — верило старое, — есть шанс стать рука об руку с самой Азшарой. Правда, как и в любой другой истории, всё идёт не по плану.
«Светлое время было. Частично оттого, что я мало о нём помню. Помню брата, шкафы, свечи...»
Когда Франей и Каррид подросли, научились ходить, говорить и, что более важно, размышлять, к ним определили учителей с разных концов Калимдора. Правда, они приходились по большей части родственниками разной степени родства, что не мешало думать о них, как о посторонних. Но, так или иначе, оба ребёнка начали поглощать знания об окружающем мире с ужасающей скоростью. И это имело смысл: письмо на дарнасском, простейшая математика для простейших же заклинаний, история эльфийской империи — всё, что только могли узнать, дети узнавали, подгоняемые ожиданиями своих родителей.
Ожидания родителей. Каждому ребёнку хочется внимания родителей; хочется, чтобы внимание было направлено только на него одного. Оттого меж ними появилось неловкое, абсолютно детское соперничество, стимулирующее самостоятельное развитие. И в этой гонке знаний никогда, — поначалу, по крайней мере, — не было постоянного лидера. До поры, конечно, до поры…
«Между нами была разница. В глазах, в отношении. К нему больше ожиданий. Но я не жаловалась...»
… до поры. До начала изучения практической магии, которое быстро расставило всё по местам: Каррид оказалась лишена всякого таланта к магии. Безусловно, она ей подчинялась, но поспевать за несомненно одарённым братом в запоминании новых заклинаний она не могла. Не то, что бы ей не хватало усидчивости, интеллекта или чего-то ещё, ей просто было не дано. Так, по крайней мере, она объяснялась самой себе, что не стало поводом сдаться (пусть и очень хотелось), но лишь подгоняло действовать дальше.
И когда она через несколько лет всё-таки встала с Франеем вровень, тому это вдруг не понравилось. Так уж сложилось, что все эти дни он был центром внимания и поводом для гордости, а тут появляется оставленная позади «сестрёнка», и появляется вполне успешно. Неприятно, оказывается. И обидно. А дети, тем более в таком возрасте, могут быть слишком жестоки и злопамятны…
«Шалость за шалостью. Обман за обманом. Одна жестокая шутка за другой — он избавлял род от моего присутствия, как дорогу от камня...»
Светлое время закончилось. Тайной магии свойственно развращать тех, кто её использует. Так и Франей не мог не стремиться к позиции сильного в их двойке. Но потому, что, — в отличие от сестры, — ему всё давалось сразу, и стремление к тому, что никак не даётся, не было мальчику свойственно, он шёл на сделку с совестью. Он хотел, чтобы на Каррид ещё меньше внимания, чем сейчас, — Франей был ревнив, — поэтому раз за разом её подставлял. Сначала так, по мелочи и будто бы беззлобно, но с каждым годом в своём стремлении стать номером один расходился в методах. И, конечно, пусть ему не всегда верили, но...
… разве не такие отвратительные личности в итоге достигают нужной цели? Так подумали и родители, а потому решили намеренно стимулировать конфликт между детьми. И в этой атмосфере соперничества оба так или иначе должны были становиться мудрее и хитрее. Только вот не учли, что сложно будет остановить процесс. Дети бывают жестоки. Более жестокими бывают те дети, которым открыто позволяют это проявлять и развивать. Поэтому Франей уже будто по инерции продолжал свои издёвки, совершенствуясь в этом каждый день, даже в те моменты, когда это не требовалось.
Но Каррид не оставалась позади: пока одарённый брат предавался гедонизму, она совершенствовала себя физически, поверх тех занятий, которые проводились из принципа «чтобы было». К тому же, секретно от родителей, начала заниматься танцами с бывшей фрейлиной, знакомство с которой завязалось случайно. Несмотря на характер встречи, леди хватило одного взгляда, чтобы невзначай предложить свои уроки девушке. И этот чудный досуг изматывал её и физически, и морально. Никто её не жалел и не думал даже: ни фрейлина, ни сама Каррид. Это закаляло её дух, её силу воли. По крайней мере, из всех своих воспоминаний на это время, эти были для неё самыми яркими. А всё потому, что, — ей казалось, — она нашла свои увлечения.
«Я уже не могла сносить его насмешек. Он стал невыносим, но мы были повязаны родственными связями. Нерушимыми. Почти...»
Конфликт, ставший уже чуть ли не вечным, окончательно свернул не туда. Теперь это не входило ни в какие разумные рамки, а потому Каррид быстро надоело терпеть. И она, по юности своих веков, видела только один вариант закончить с этим: поставить ультиматум. Но, будучи всё-таки более рассудительной и по большей части несклонной на совсем отчаянные подвиги личностью, банально боялась, что её как раз и избавят от необходимости лицезреть родные приевшиеся потолки. И в этот день зародилась мысль, что ей нужен второй вариант на этот случай. А до тех пор приходилось держать защиту, крепнуть телом и духом.
И нужный момент настал. Уже который звёздный цикл Каррид и её семья посещали светские рауты, балы и прочие местные аристократические сборища. Стоит сказать, что на них она с достоинством держалась: входила в белый свет обаятельная, держалась гордо, легко и непринуждённо; говорила со всеми так, как ей было удобно, на равных, умея избегать иногда вполне справедливого гнева высокопоставленных эльфов; а стоило ей начать танцевать, так могла бы и ловить, если бы не была так отдана танцу, множество взглядов. И последнее, уверила себя девушка, стало причиной того, что к её руке припал с деловито вежливым касанием губ статный эльф в одежде, более напоминающей военную форму.
Во время танца с этим эльфом завязался разговор, в котором партнёр в очень сдержанной манере настаивал о необходимости Каррид впервые за свою жизнь взять в руки холодное оружие, причём с настроем и ожиданиями, магу несвойственными. Это предложение было против всего того, что ожидали от эльфийки её родители. И зная их, это можно было назвать предательством всех идей и вложенных надежд… Если пафосно. Но это был шанс. В голосе незнакомого эльфа было слишком много силы и мудрости, чтобы юная и своевольная девушка не увидела надежду на изменение своей жизни к лучшему.
Когда же эти минуты с незнакомцем закончились, Каррид подошла к служке-распорядительнице, спросила, с кем она имела честь делить танец. И узнала с огромным удивлением, что это был Джар'рас Полночный Ветер, один из наставников Ночной Стражи. То, что такой, как он, обратил внимание на такую, как Каррид, можно было назвать лишь необычайным везением. Сами звёзды сошлись, чтобы именно они оба встретили друг друга, и наставник смог увидеть в относительно простой девушке зачатки своевольного таланта.
"… наставник только дал мне наводку. Остальное стало препятствиями, которые необходимо было преодолеть. И всё втайне от семьи..."
Прошло несколько лет с того вечера. Каррид всё это время, потихоньку исправляя свой график дня, чтобы не вызвать в дальнейшем лишних подозрений, искала во всей Азсуне нужного эльфа, способного и обучить, и сохранить это в секрете. Презабавно, но такой нашёлся только один. И тот приходился дальним родственником по отцовской линии, а потому жил за полверсты от её дома. Вновь всё сошлось удачно: ей очень хотелось попробовать преступить рамки, в которые её загоняли всю жизнь, а ему — посмеяться над своим потомком в лице отца Каррид.
И ей вдруг понравилось. Джар'рас Полночный Ветер оказался прав, почувствовав в Каррид необходимые для искусства меча, — а так же копья, алебарды, посоха, кинжалов, топора и прочего холодного оружия, — качества. Но ей было важнее всего не то, что у неё якобы были предпосылки, а наоборот: она считала, что клинок не знает предрасположенностей, талантов, даров, благословений свыше и прочего, Куда более важным ей казались упорство и сила воли. Которые развивались во время тренировок с огромным стимулом, а уж тем более в изучении кузнечества, которое стало её вторым увлечением, и металловедения. Её старик, дед по дальнему колену, оказался очень строгим и строптивым эльфом, не дающим поблажек ни за красивые глаза, ни за то, что она девушка, ни за то, что она меч-то раньше и не держала.
И каждый тренировочный спарринг превращался в филиал ада на Азерот, а сама Каррид скорее становилась боксёрской грушей, которая не в силах ударить и попасть в ответ или хотя бы заблокировать удар. Синяки, ушибы, ссадины… даже переломы. И после этого ей пришлось тренироваться во столь нелюбимой тайной магии, учить анатомию и учиться излечивать ранения и сращивать кости. Вместе с этим терпеть неудачи. А если не получалось, то у старика было одно единственное средство — попробовать снова, даже если это означало очередную боль. Впрочем, иногда на это сил не оставалось, и Каррид прибегала к иллюзии и актёрской игре, сдерживая эмоции и чувства на глазах у семьи.
Не бросила посещать и светские вечера в те редкие дни, когда была свободна от любых занятий. Правда, несмотря на то, что она уже давно созрела, и мысли о продолжении рода едва ли не укоренились, Каррид им противилась: понимала, что родители позволят только ту партию, которая будет выгодна семье, а потому, говоря грубо, которая будет ими же и выбрана. И ей пришлось даже в самых жарких танцах держать психологическую дистанцию. Отец выдал список лиц, чьё присутствие в роду будет полезно? Плевать. Но со временем эти любовные намёки стали слишком прямыми и неизбежными. Потому ей пришлось посоветоваться с той самой фрейлиной, которая дала столь необходимый совет, пользоваться которым девушка начала немедля. Она теперь соглашалась на эти встречи, ведь они были дозволением посещать рауты и балы. А с партнёрами долго не якшалась. Этот вот, смазливый, хочет видеть хрупкую и трогательную девочку-фиалку? Что ж, Каррид поупражняется в остроязычии и проявит буйный характер. А этому как раз таких и подавай? Конечно, пусть он попробует растопить северные льды. В итоге каждого из предложенных ей спутников она всячески от себя отстраняла, чуть ли не пугая. А других и не искала, потому как верить кому-то не могла себя заставить.
«Я не могла хранить этот секрет вечно. Франей, проследив за мной, рассказал о моих… увлечениях. Но я уже чувствовала себя увереннее; и в моей жизни стало куда больше места для меня же...»
Её родители могли терпеть многое: закономерные побеги выгодных партий, странный рост мышечной массы (Каррид и правда стала подтянутой, а её тело вряд ли бы можно было назвать хрупким и изящным) и даже чересчур большое внимание к танцам. Но узнав о том, что Каррид мало того, что занимается с клинковым оружием, так ещё и преуспевает в этом, взбеленились и наконец-то поставили в порыве эмоций тот импульсивный ультиматум, который хотела ещё высказать она много лет назад. Либо она становится частью планов семьи, совершенствуясь исключительно в магии, либо тут же оказывается за дверьми персоной нон грата.
… чего девушке было мало. Довольная собой, она вызвала брата на тал'ашар, дуэль до смерти, и сразилась с ним в жестоком магическом поединке. Но победила не только магией, но чистой силой, разбив ему нос, пару рёбер и, кажется, вывихнув руку. Добивать, конечно, не стала, потому что после этого быстро бы стала врагом абсолютно для всех, но вот добить родителей новостью о самовольном отречении от ненавидимого ею рода не поступилась. Те, продолжая гневаться, быстро согласились, пообещав, что их пути расходятся навсегда. Мать даже поклялась на имени королевы.
Каррид не расстроилась. Из дома выходила без вещей, зато с гордостью и в отличном настроении. Посетила фрейлину, которая давно уж передала девушке все знания и движения, о которых могла рассказать; посетила и старика, в последний раз схлестнувшись с ним в спарринге. И, конечно, победила, потому как, без оглядки на бывшую семью, могла расходиться и жертвовать своим здоровьем ради победы. А тот наконец признал, что она готова. Готова вступить в Ночную Стражу.
«Не думала, что Ночная Стража станет моей судьбой. Семьёй. Целью. Но судьба складывалась так, что другого выбора у меня не было...»
Чтобы быть Ночным Стражем, надо обладать и качествами, и навыками. У Каррид было и то, и другое, потому она победила остальных претендентов на вступление, завоевав своё место в рядах военной элиты, пусть и на позиции всего лишь новобранца. Когда её записывали, то спросили её родовое имя, пользоваться которым она не могла и не хотела, а посему назвалась Каррид Нар'таласской, чем вызвала какой-то уважительный кивок со стороны вербовщика, уже знакомого с её прошлым, и приняла из его рук стилизованную броню.
Так девушка, которая должна была стать магом, стала воином, и по духу, и по призванию. Первые десятки лет её не отправляли на сражения с какими-то редкими, — кто сунется-то в самый центр территорий эльфийской империи, — вероятными противниками, продолжая тренировки и обучая тактике Стражей. А в свободное от учений время её направляли в охранные группы, в которых она чаще всего патрулировала и стерегла предместья академии Нар'таласа. И, говоря откровенно, стоя на посту, нашла себе любимое занятие — запоминать лица снующих мимо педагогов, студиозов и прочих проходимцев.
Интереснее стало тогда, когда свыше её посчитали достаточно опытной, чтобы заниматься розыскными и быстрого реагирования делами. Определили в тройку к какому-то лейтенанту, который был, по началу казалось, бесхребетным и пустым словоблудом, которого даже смерть не заткнёт. И теперь в её занятия стали входить сыски, обыски, поиск и нейтрализация магических аномалий разной степени опасности и их создателей. И во время каждого такого «дела» лейтенант находил время на свои, авторские уроки, по степени изощрённости близкие к тем самым нападкам старика.
«Забавный случай: во время нейтрализации магической аберрации, возникшей из-за какого-то сложного ритуала сумасбродного отшельника, виновный кричал о том, что взглянул за грань реальности и увидел пожирающее планеты Запредельной Тьмы пламя...»
Тайной магии свойственно стремиться «помогать» заклинателю, пусть не всегда так, как этот самый заклинатель мог бы хотеть. Поэтому отряду, в котором была Каррид, приходилось восстанавливать цепь событий, рассматривая то, что осталось от неудачливых магов, изучая магический след, и в дальнейшем ликвидировать последствия, несущие хоть малейшую опасность для Нар'таласа. К этому времени девушка успела создать себе некоторую репутацию персоны, на которую можно взглянуть и сказать только то, что ей, несмотря на удовольствие, которое она получает от своей работы, никогда не подняться по карьерной лестнице. Тем не менее, это оказалось неправдой.
Самой опасной её миссией оказался буквально штурм удалённой обсерватории на самой границе Азсуны с Валь'шарой. Паразит, там обитающий, оказался настолько нагл, что питал свой непонятный ритуал от силовых каналов, питающих академию. По прибытии на место, Каррид со странным чувством паранойи отметила, что магический фон был нестабилен… так и оказалось. Дикая магия насытила предметы собой, их оживляя, и сгенерировала малые порождения, которые, пусть и неопасны по одиночке, в общей своей сумме оказывались неприятными противниками. Одно множилось на другое, и вот выходило, что рейд имеет куда больший потенциал опасности, чем всё, что было до этого.
Тем не менее, отряд Каррид всё ещё был Ночной Стражей — кто мог справиться с проблемой на родной земле, кроме них? Они управились и дошли до купола меньше, чем за сутки, но виновник всех бед, вещающий непонятно что и пророчащий гибель всему живому, вдруг иссушил себя полностью, создав на месте своей смерти особо мощное существо из чистой энергии. Казалось бы, запечатать и вызвать подмогу было бы куда более разумным решением, но слишком сладок был вкус возможной победы, потому по приказу они напали. И так уж вышло, что в группе из четырёх остались только двое: Каррид и девушка из самого последнего набора рекрутов, которая получила множество переломов и ранений, включая ранения магического рода, вылечить которые было сложно и едва ли возможно.
Но почивший лейтенант оказался прав, и обе эльфийки оказались награждены распорядителем двора Фарондиса, прибывшим лично. Помимо благодарственных грамот с подписью самого принца, увечной презентовали небольшой кусок земли, как раз на месте уничтоженной обсерватории, а Каррид предпочла новое снаряжение…
«Это было неожиданно. Резко. Мне казалось, я не готова к такой ответственности. Немногим ранее я была юнее рекрута, а теперь меня признают достойной нести бремя командира отряда...»
… вместе со званием лейтенанта. Её-то, со всеми плюсами и минусами, посчитали нужным кандидатом на освободившееся офицерское место. Впрочем, Каррид, пусть и понимала величину возложенных на неё обязательств, всё равно умудрялась быть верной себе и своему ходу мыслей. Только отучилась на курсе тактических операций, как ей тут же сказали набрать свою оперативную группу, выложив досье сотни подходящих, прошедших до этого незримый отбор, рекрутов. Впрочем, найти трёх подходящих из этого числа она сумела; и стала для них наставницей. Лично тренировала их дисциплинам боя по системе, частично основанной на опыте её учителей; лично вела их на решение задач, во время которых не делала всё за них, а наоборот, стремилась дать подопечным раскрыть свои скрытые таланты и спрятанные черты характера. И это дало свои плоды, превратив новобранцев в гордых Ночных Стражей.
А за проявленные успехи Каррид, которая привыкла жить в казарме множество десятков лет и даже не думала куда-то переезжать, отметив успехи не только на военной карте, но и в кузне, выделили армерию с позволением ею владеть на время службы в Ночной Страже. А она туда ещё и переехала, погрузившись в ремесло настолько, что могла проводить там ночами, даже не выходя. Впрочем, о том, что небольшая оружейная стала её домом, знали многие, — да и по бумагам это меж строк говорилось, — а потому быстро привыкли находить её там.
Это было светлое время. У неё были подопечные, которым она всецело доверяла; были командиры, которых она бесконечно уважала; был принц, которому была предана. Военный быт сплавляет души в одну единую и прочную пластину. И Каррид искренне считала, что сейчас она находится на своём месте, потому недолгие тридцать лет пролетели незаметно.
«Безумец оказался прав. Азшара… нас всех предала. Впустила демонов в наш мир. Убила нас всех. Уничтожила всё то, что мне было дорого...»
Тучи над Зин-Азшари сгущались не первый день кряду. Но первым знаком, что всё серьёзно, стало даже не появление невиданных хтонических зверей, рыскающих по землям эльфийской империи и убивающих магов с удивительной эффективностью, не рассказы очевидцев о крупных рогатых существах, одним взмахом руки воспламеняющих целые метры земли вокруг, а резкое ощущение потери связи с Источником Вечности. Это отразилось на каждом маге, вызвало ноющее ощущение голода. Каррид и её отряд, как одни из наиболее опытных Ночных Стражей, отходили от Нар'таласа дальше всех, чтобы ликвидировать очередную угрозу. Она своими глазами видела тот ужас, который творят эти твари, и докладывала командованию, предъявляя и вещественные доказательства.
И это было не зря. Через некоторое время предательство Азшарой собственного народа стало установленным фактом, и принц Фарондис втайне задумал отступиться от её идей. Мало кому об этом было известно, и Каррид не было в их числе, поэтому гнев Королевы застал на страже Нар'таласской академии. Первое время она даже не могла понять, что произошло: лишь потом, спустя пару минут или дней, вспомнив вспышку, волну магической энергии и… своё призрачное посмертие. Осознать свою эфемерную натуру и то получилось многим позже: душа отказывалась верить в такую глупую смерть. Потом всё же восстановила произошедшее и почувствовала горящую ненависть и к Азшаре, и к принцу. Всё же, для неё тогда, последний был виновен в том, что доверял не тем, что в один миг всё население Нар'таласа превратилось в неприкаянных духов.
Ужас не кончился. Она видела драконов, летящих в сторону столицы; видела луч зелёного света, восходящего из самого сердца империи Лицезрела своими глазами битву жителей Азерот за выживание. Но вдруг земля разверзлась: Источник Вечности потерял свою стабильность, древний Калимдор покрылся трещинами. В свете вечных энергий Каррид встретила первый катаклизм. Раскол. Её дом, её армерия, равно как и дома многих её знакомых погрузились под воду. Никто не мог поверить в реальность происходящего. Это казалось невозможным. И тем более лейтенант ещё не знала, что неспособна умереть по-настоящему, встретить истинное небытие. И не знала, что впереди ещё десять тысяч лет…
«Я быстро потеряла счёт времени. Иногда не разбирала день от ночи. И что мне, десять минут я мертва или уже целую вечность? Меня поглощала безысходность...»
… и безумие. Сложно остаться в добром здравии ума, когда всё, что любишь, вдруг потеряно. Совершенно не было досуга: Каррид была привязана бесплотным духом к одной только академии и её невеликим предместьям. Среди тех, кто всё же остался более адекватен, не находились те, кто не успевал наскучить за такой огромный срок. Да и, оказалось, редкие эльфы разделяли её увлечения, в которых сама девушка находила отраду и отдых для ума.
Неизвестно, сколько прошло минут или лет, но вскоре, — по крайней мере, ей казалось, что вскоре, — пришла угроза невиданных доселе существ: крупных, чешуйчатых, шипящих. Наг. Долг Ночного Стража в том, чтобы защищать Нар'талас, и отсутствие тела не является оправданием. Собравшись со всеми, кто сумел сохранить рассудок, Каррид встала на стражу. На вечную стражу.
«За десять тысяч лет мир изменился. Но не смогла измениться я. Это быстро навело меня на мысль о том, что я рудимент. Тем не менее, я с этим не согласилась...»
Целыми веками Нар'таласская стояла на страже родных земель. Но вдруг пришли наги Колец Ненависти. И ненависть они вызывать умели. Часть тех, кто сражался вместе с ней, обратилась против неё же, повинуясь навязанной воле заклинателей змеиного народа. И это чуть не уничтожило всю Ночную Стражу, оставив в бытие лишь малую часть. В безысходности появились герои новой Азерот: Даларан, город магов низших рас, возвышался над Расколотым Берегом. И именно эти герои помогли двору Фарондиса ликвидировать угрозу, заодно и выяснив, кто был причиной всех злоключений — Азшара. Каррид быстро пересмотрела свои взгляды на королеву, на принца. Последнего даже поняла, и уже не могла относиться к нему с прошлой выраженной неприязнью.
Тем не менее, её плен оказался не вечен. В один из дней она узнала в одной из героев бывшую студентку академии, а та узнала её. Немёртвая, но свободная от узилищ высокорождённая — Адастера Явление Истока, архивариус рыцарей Чёрного Клинка. Именно она стала способом покинуть приевшиеся стены: душу стража заковали и доставили в Акерус, летающей крепости рыцарей смерти. Её вселили в тело недавно умершей часовой, и лично Адастера стала обучать новоиспечённого рыцаря навыкам мёртвого воинства. Впрочем, в Чёрном Оплоте она долго не пробыла: дела требовали личного присутствия наставницы, а следовательно, и ей самой пришлось постигать ремесло в полевых условиях. Сначала она помогла добыть Приливный Камень Голганнета, с упоением обращая саму смерть против ненавистных наг, в Азсуне, чем заслужила расположение оставшихся проклятых.
Потом был Штормхейм, обиталище врайкулов и хранителя Одина. А так же место, хранящее в своих недрах путь в Хельхейм, отделённое от Тёмных Земель измерение, пристанище украденных у хранителя душ. В нём Каррид, вместе с остальными рыцарями, подчерпнула новые способы управления энергией смерти, следом присоединяясь к поискам Эгиды Агграмара.
И этот извилистая тропа привела её в мир её врага — Аргус. Вместе с армией Света, прочими хранителями и героями Азерот, она вторглась на их земли, уже доказывая окончание своего формального обучения. Впрочем, помимо Анторуса, Пылающего Трона, куда ей так и не довелось попасть, были и другие места, где демонов для смертоубийства и геноцида предостаточно. Особенно интригующе ей было лицезреть своими глазами Мак'Ари, родину командиров её врагов. Столь же приятно было оставлять черепа эредаров на дорогах, вымащивая ими тропы. Но Саргерас был повержен, месть целого народа свершилась.
«Я стала рыцарем смерти, и вечный дозор стал моим призванием. И я здесь...»
Каррид восстанавливалась после вторжения Легиона. Вооружение, тело, навыки — она всё, что могла, возводила в абсолют. У Чёрного Клинка не было прямых задач, потому она смогла заняться собой. Но всё же вскоре Адастера снова вызвала её, и Нар'таласская снова направилась на поле боя...
Фракции
Ночные Стражи — единственная её семья, которой она была верна всей душой. Они пришли к ней в час нужды, и она завоевала своё место в их рядах. И пусть они уничтожены, и Ночной Стражи более не существует, Каррид хранит о них самые тёплые и милые холодному сердцу воспоминания, прекрасно понимая, что это светлое время прошло.
Рыцари Чёрного Клинка — казалось бы, спасли её от проклятия, но не было вечности, неразрывно связывающей Каррид и орден воедино. Впрочем, Нар'таласская им благодарна и, считая это за свой долг, которым скрывает увлечение, верно ему служит. В конце концов, именно среди них она видит свои самые яркие перспективы. Числится в отряде «Истерия».
Прозвища и титулы
Нар'таласская — волею судьбы и любви к дому взятое как фамилия прозвище. Под ним известна большую часть своей жизни, под ним известна как ночной страж и как рыцарь смерти. Настолько к нему привыкла, что уже не видит и не представляет, что её когда-то могли звать иначе.
Лейтенант Ночных Стражей — пожалуй, одно из главнейших личных достижений её жизни. Гордое звание лейтенанта заслуживал далеко не каждый, поэтому среди остатков стражи и двора Фарондиса её имя знают. Продолжает носить это звание с соответствующим апломбом, впрочем, не позволяя себе им кичиться.
Места пребывания
Нар'талас — место её рождения, место её жизни и её малая родина. В чём-то даже её место силы, и от этой привязанности, — пусть уже и холодной, только следу от былого, — она не смогла избавиться, будучи даже прикованной к стенам дома тысячелетиями и мёртвой.
Азерот — родной мир, который изменился до неузнаваемости. Каррид делает попытки влиться в его естество и существование, избавиться от мысли, что она просто возникший чудом реликт. По крайней мере, она заслужила это за всю свою жизнь.
Отношение
Говоря об отношении рыцаря смерти к кому-нибудь ещё, надо помнить, что разница зачастую даже не видна — Каррид мертва, её эмоции притуплены и выражать их чётко она не может, отчего кажется холодной и одинаково ко всем «справедливой». Но всё-таки глубоко внутри она может обозвать каждое из своих чувств.
Калдорай — хотела бы называть нынешних калдорай своими родственниками, но выходят они какими-то очень дальними и очень косвенными. Они потеряли всё, что у них было при империи; променяли мощь тайной магии, крови Азерот, на древопоклонничество; сменили великолепные ротонды и шпили на легко воспламеняемые пни; и поставили во главе своего народа жрицу и друида. Испытывает к ним чувство разочарования. Но не к высокорождённым — к ним относится скорее со снисхождением, ведь им тоже пришлось пережить многое, чтобы выжить.
Высшие эльфы/эльфы крови — сугубо сдержанный интерес и терпимость. В чём-то они, эти эльфы, её дальние потомки, которые не забыли своё наследие. Пусть и потеряли дом, ослеплённые своей мощью. Что ж, если надо, судьба для урока ударит дважды.
Альянс/Орда — одна кучка смертных, вторая. Погрязли в своих дрязгах, зачастую не предупреждая нависшие над миром угрозы, пока те не вонзят свои клыки. Что-то в этом мире должно было не меняться, и именно эти формирования напоминают ей о былом. Полное равнодушие, независимо от того, кто перед ней: человек в блистающих латах или потный орк.
Презренная королева Азшара — ненависть. Тварь, погубившая своей алчностью всю империю; лишившая саму Каррид права на жизнь и смерть; надругавшаяся над тем немногим, что осталось после Раскола. Презирает её так сильно, что даже несклонный на эмоциональные всплески характер может позволить себе взорваться. И то же относится к нагам.
Принц Фарондис — противоречивая фигура. С одной стороны, он поступил по совести, отвергнув вероломные планы Азшары, — и Каррид это искренне уважает, — но всё-таки он доверился не тем и спрятался от ответственности перед подданными, занимаясь самобичеванием веками. Но винить его Нар'таласская не может, как и злиться, ведь понимает, что всю вину за произошедшее на одни только его призрачные плечи взваливать нельзя. В итоге осталась лишь отстранённая жалость с каплей презрения.
Джар'рас Полночный Ветер — эльф, в чём-то заменивший ей отца, конечно. Умер незадолго до Раскола. Каррид относится к нему с огромным почтением, ведь именно встреча с ним изменила всю её жизнь, разделила на «до» и «после».
Адастера Явление Истока — вторая наставница, всего за год снискавшая благодарность и уважение ночного стража. Стала, как и первый, ключом к новому существованию, и потому едва ли в верности ей Каррид можно сомневаться.
Род, название которого забыто веками — основатели, родители и брат. Пять персон, отношение к которым менялось от незамутнённой любви до ненависти и обиды, в итоге оставшись лишь страшным равнодушием. Признаёт, что они, несмотря на всё, сделали из самой Каррид ту, кем она сейчас является, пусть и не самыми приятными методами. Полагает, что все из них мертвы, а об окончательно мёртвых либо хорошо, чего говорить она не хочет, либо никак.
Ахарн
По окончании обучения, формальному, ремеслу рыцарей смерти, претендент на неопределённое время отправляется в Тёмные Земли, чтобы найти в этом мире своего дальнейшего спутника, ездового не-мёртвого коня. Две недели отсутствия на Азерот заняло это у Каррид — в Том Мире время нелинейно. И по возвращении она уже была на коне. И в силу своей природной тяги к этим гордым, но молчаливым животным, а так же развившемуся призрачному намёку на привязанность лично к Ахарну, — как Нар'таласская его назвала, — изготовила доспех и на него, изобразив в лучших эльфийских традициях. Сбруя и тканевые части седла изготовлены из осквернённого магией Смерти паучьего шёлка; металлические части, защищающие скелет, на которые нанесена дарнасская вязь, из саронита; камень под шеей коня — всего лишь сапфир, на который нанесены незримые руны крепости во избежание деформации или разрушения самого минерала. Более того, в своём стремлении улучшить внешний вид своего спутника, — в плане сугубо личном, а так же для устрашения остальных и прочих, — подточила и укрепила металлом изогнутые рога, чётко выделив углубления. По характеру же Акарн строго никакой: слушается только Каррид, исключая тех случаев, когда над ним захватывают контроль, страхов не имеет, выглядит и ведёт себя преимущественно гордо и в некоторой степени надменно — это немудрено, учитывая, что конь этот, верный друг ночного стража, после смерти сохранил душу и повадки.
- 8 комментариев
Доброго времени суток! Ваша анкета была внимательно рассмотрена, по таким критериям, как содержательность, грамотность, логичность, и каноничность. И, на данный момент, получает вердикт одобрено. Далее я подробным образом распишу, какое впечатление на меня произвела прочитанная анкета, дабы обосновать принятое решение.
1. Содержательность. Спешу Вас порадовать, уважаемый автор, после тщательного изучения Вашего творчества, у меня не возникло никаких претензий к его содержательной стороне. Вам в полной мере удалось, при помощи витиеватого переплетения слов, раскрыть и характер, и внешность рыцаря смерти. Отдельной похвалы, разумеется, заслуживает и объёмная, интересно написанная Хронология. Признаюсь честно: мне редко попадаются столь содержательные творческие работы. Но каждая из таких навсегда остаётся в памяти.
2. Грамотность. Поражает то, что вам удалось не уронить планку грамотности, написав очень и очень много. Я не сумел обнаружить в тексте анкеты орфографических, пунктуационных, либо смысловых ошибок. Даже опечатки, коими грешат анкеты многих авторов, отсутствуют напрочь. Вы проделали поистине титаническую работу, иначе и не скажешь. Исключительная грамотность стала дополнительным аргументом в ходе начисления уровней, в качестве награды за проделанные труды.
3. Логичность. Я потратил на внимательное чтение Вашей анкеты более двух часов. И не обнаружил логических провалов. Вы славно потрудились, продумывая характер персонажа, линию его поведения, и историю. Мне даже кажется, что я бы мог вечно хвалить Вашу анкету за отсутствие логических ошибок. Но это совершенно излишне. Столь прекрасному произведению ролевого искусства не требуется чрезмерная похвала. Время всё расставит на свои места. И вы обязательно снискаете уважение в нашем ролевом сообществе, уважаемый автор.
4. Каноничность. Я буду абсолютно прав, если заявлю, что существование Вашего персонажа не только не противоречит канонам Вселенной World of Warcraft, но и обогащает ролевое сообщество. Я горд тому, что, волею судеб, оказался причастен к проверке Вашего великолепного творчества, автор.
На этом, кажется, всё. Если у Вас остались какие либо вопросы, касающиеся вынесенного вердикта, Вы всегда можете связаться со мной на сайте (https://rp-wow.ru/users/11652), или в Дискорде: Фалкрам#0927. Приятной игры на нашем проекте. И да прибудет с Вами вдохновение! Всегда. Что же касается награды. Она выглядит следующим образом:
Уровни:
Каррид 10
Другое:
- Персонаж с игромеханическим ником Каррид получает право на использование класса "рыцарь смерти"
- Персонаж с игромеханическим ником Каррид привязывается к Гильдии Истерия с испытательным сроком два месяца.
Это не одинокое танго. Каррид навсегда поселилась в моём сердце. И, кажется, увлекла меня в свой завораживающий танец.