Родился он в Луносвете, как и большинство прочих кель`дорай. Точную дату рождения он не знает, равно как и свой возраст. Знает лишь, что родился весной, выбрав для себя красивые цифры, да посчитав именно этот день и месяц своим днем рождения. Про мать лишь слышал, но никогда не видел — практически сразу после его рождения эльфийка загремела в тюрьму со своими коллегами из гильдии. Отец же, когда запахло жаренным, ухватил детёныша и уехал подальше, в Стальгорн, где ребёнок и рос.

Выживал Ари оставаясь на попечение то у одного, то у другого друга отца, пока сам родитель занимался своими грязными делишками и добывал им с сыном деньги. Про род деятельности отца эльф узнал достаточно рано и принял как должное. Поскольку те, кто его растил, обладали таким же туманным и мрачным прошлым, нахватался у них привычек, покуда взрослел — играть с ножом, мухлевать в игре в кости, обдирать шкуры на охоте, готовить примитивные блюда да кое-как читать на всеобщем. Потом отец просто однажды не вернулся с вылазки, а пригревший его на время приятель попросил Ари вон. И по сей день Солнечный Ветер не знает, живы ли вообще его родичи, да и не особенно обеспокоен этим вопросом.

Оказавшись на улице, обладая начальными повадками и качествами вора, немудрено что подросток оказался в не очень приятной гильдии единомышленников-беспризорников, да прочих людей не шибко законопослушных, тоже гнездившихся в Стальгорне. Работал юноша под их началом порядка десяти лет, покуда не свалил в другой город, тем самым умудрившись единственным остаться на свободе, избежав облавы (да благословит Свет жившую далеко любовницу!).

Ари переместился в Штормград, нашёл и там себе коллег, да дела там обстояли еще хуже — «старожилы» спустя полгода на новичка повесили кражу общака, из-за чего Ари пришлось самому искать внутри гильдии крыс, ибо иначе ему глава гильдии ноги бы отрезал по самую шею. Когда конфликт был исчерпан а виновные наказаны, эльф зарубил себе на носу, что в гильдии больше не вступит и вообще будет держаться особняком от прочих.

Наглядевшись, как лихо сажают его братьев и как внутри подобных структур царит анархия и жестокость, решил пересмотреть свои взгляды на жизнь и обучиться чему-то еще, что бы не сесть за решетку подобно родителям и не оказаться в канаве с перерезанным горлом. Впоследствии путешествий по тракту и мелких грабежей, лиходей повстречался с менестрелем. Эту встречу вполне можно назвать знаковой — именно благодаря ей он задумался о вольной жизни с лютней на плече.

Раздобыв инструмент, он обучался игре и стихосложению сам, первое время прозябая в тавернах и слушая чужие выступления. Сейчас же менестрель планирует издать однажды собственный песенник с закрепившимися у многих на слуху его балладами. Последние десять с лишним лет он просто путешествует и слагает баллады, веселя народ, стараясь не вспоминать прошлую жизнь и как можно меньше хвататься за кинжалы.