В кривом отражении разбитого зеркала виднеется лицо, ясное и чистое. Румяная щека как назло пересечена трещиной стекла, натянутая улыбка куда больше напоминает злорадную усмешку, искажённую под неправильным преломлением лучей. Задумчивые глаза, сокрытые под пурпурной пеленой чар, внимательно смотрят в собственное отражение. Взор перебегает к едва ли оголённому солнечному сплетению, украшенному драгоценной подвеской. Вероятно, та была подарена кем-то уж очень близким. Прямые плечи укрывают лямки изысканного платья алого оттенка, подол которого ниспадает до самых ног. От увиденного великолепия странноватая ухмылка становится ещё шире, острые уши вздрагивают от изумления. Ладони, сияющие блеском разномастных перстней, берут в охапку пшеничного цвета пряди. Кудри будто колосья в руке жнеца с лёгкостью поддаются зубьям гребня: за причёской определённо следят. Для полного совершенства картины не хватает одного — диадемы, исполненной в образе цветочного венка. Вскоре макушку опоясывают малахитовые бутоны, сплетённые позолоченным нимбом, от которого также отходят бутафорские шипы. Эльфийская девушка напоминает розу, столь же желанную, но в то же время неприступную. Все приготовления почти завершены, дело осталось за малым.
Нежданно всё вокруг меняется в одночасье: богато обставленная спальня искажается в зеркальном отражении, мебель из редкого дерева гниёт на глазах, стены покрываются трещинами, из которых сочится зеленоватая гниль. Эльфийка и не заметила, как роковые метаморфозы настигли и её саму: некогда ухоженное личико с острыми скулами шелушится, кожа будто бы змеиная чешуя отделяется от покрова, становясь мертвецки бледной; сияющие потоком магии очи наполняются не то кровью, не то животной яростью ко всему живому; припухлые полумесяцы губ как будто высыхают, матовый слой помады сменяется на бесцветное полотно, лишённое хоть капли жизненной силы. Острые когти впиваются в опалые щёки, но боль всё никак не чувствуется. Хочется развидеть всё это, забыть. Памятное зеркальце тут же устремилось куда-то прочь — послышался звон битого стекла. Минута слабости, мечтаний о былом сыграла с ней злую, но всё же поучительную шутку. Уже нет того вечернего платья, есть лишь неброское кожаное одеяние под стать охотнику, верный лук с тетивой и ненависть. Всепоглощающая, разрывающая хрупкий сосуд изнутри. Улыбка всё же остаётся прежней даже в посмертной агонии.
В далёкой молодости — праздная, мечтательная и не по-детски коварная. Яснисэль с ранних годов была непослушной девчонкой, но на голову-две смышлёней своих сверстников. Бывало так, что во время игры с отроками коллег родителей-магистров она любила хитрить, обманывала и буквально-таки стравливала их друг с другом. Сказать, что это доставляло ей удовольствие — значит, сказать ничего. Она была по-настоящему рада тому, как несчастные дети попадают в её цепкие нити и словно мухи пытаются вырваться из липких пут. Однако ничто не стоит на месте, и со временем девочка становится женщиной, как и многие её листоухие сородичи, прекрасной и величественной. Балы и бесчисленные празднества сменяют друг друга, образуя круговорот, в котором Яснисэль утопала довольно-таки долго, наслаждаясь беззаботной юностью. Ещё во времена обучения в Замке Блеклых Сумерек она видели те неравнодушные, томные взгляды чародеев-однокурсников, но в её сердце не было им места, практически никто и не мог завладеть им. В то время она была ещё той недотрогой, пока в её жизни не появился он, Ноледар. Будучи на пару десятков лет старше, черноволосый эльф из отряда странников смог влюбить её в себя, поселить в несмышёной душе новые чувства и эмоции. Тогда чересчур уверенная в себе Яснисэль окончательно решила, что путь мага не для неё. Идя наперекор родительской воле, она ступила на передовую — туда, где её предки веками защищали королевство высших эльфов от каких бы то ни было нападок. Она набросила на себя мантию странника.
Служба закалила её, чуть ли не выдрессировала. Былая праздность и коварность улетучились, а не смену им пришли ответственность и самопожертвенность. Мечты, впрочем, остались те же. Яснисэль грезила о счастливой семейной жизни, о том, что вскоре станет матерью и сможет подарить Ноледару столь же чудесного ребёнка, как и он сам. Однако бытие странников оказалось незавидным: охраняя границы царства Вечной Весны они были вынуждены отказывать себе во многом, понимая, что минута слабости может привести к их гибели, а затем — и к падению самого королевства. За годы службы эльфийка сумела проникнуться образом героини Луносвета — Сильваной Ветрокрылой, которая в конечность счёте и стала погибелью для её народа. Яснисэль прекрасно помнила тот непригожий, недобрый день, когда над королевством Вечной Вечны стали сгущаться тучи. Страх, ненависть, горечь — вот что запечатлелось на её лице в день погибели. На смену надеждам пришла невообразимо глубокая пустота, которую приходилось заполнять чужими жизнями и изуверской жестокостью. В несметном воинстве Плети Яснисель, прозванная как Несущая Морок, смогла заслужить доверие Тёмной Госпожи и впоследствии, как и её помрачённые сёстры, освободиться от оков тирана. Не-мёртвая эльфийка чувствует долг и ответственность лишь перед Ветрокрылой, перед народом отрекшихся, частью которого ей было суждено стать. Служение есть её суть и призвание.
Ещё родителями ей была уготована судьба магистра, но Яснисель отринула этот витиеватый путь, выбрав стезю странника. Возможно, в её памяти сохранились учения наставников, но вот на практике она едва ли сможет совладать с сильными заклятиями. Впрочем, служба в чрезвычайно диких условиях и полной изоляции позволили ей овладеть стрельбой из лука, сбором трав, зельеварением и даже найти общий язык с лесными обитателями. В посмертии обретённые способности исказились: так, например, Яснисэль не гнушается применять тлетворную энергию Смерти как и в ближнем, так и в дальнем бою, а также различные яды и смеси, способные лишить чувств врага Её Величества без лишних телодвижений со стороны самой эльфийки. Даже поражённые чумным дыханием звери, как правило, слушаются её.
Яснисэль — странник, обученный выживать там, где едва ли могли бы продержаться другие. Её познаний в травничестве и алхимии достаточно, чтобы при жизни назвать себя лекарем, а в момент посмертия — мастером ядов. В академии эльфийка также изучала анатомию различных существ, а потому она точно знает, куда следует бить так, чтобы было больно… и, конечно же, мучительно. У слуг Тёмной Госпожи пристрастия к садизму не отнять. Само собой, всё делается во благо. Как и большинство эльфов, она испытывает родство с чарами, а знания, полученные в Замке Блеклых Сумерек, вестимо, позволяют ей пользоваться примитивными формулами, способными усилить её снаряжение на кратковременный период. Такова уж особенность народа высших эльфов.
Вечное Солнце когда-то давно было для неё символом, что подобно маяку направлял её народ во времена смуты. Увы, в эльфийке не осталось ничего святого, в особенности — глупых предрассудков.
- Всеобщий
- Наречие трущоб
- Орочий
- Талассийский
Талассийский — родной язык, ведомый всем её сородичам.
Наречие трущоб — язык отвергнутых и брошенных, что знает каждый отрекшийся.
Орочий — язык, изученный за годы службы в Орде. Скорее, необходимость, нежели собственное желание.
Всеобщий — широко распространённый средь рас Альянс язык. В детстве она изучала и его наравне с родным.
Серая Стая — воинство, верное Тёмной Госпоже и народу отрекшихся. Будь Яснисэль прежней, то, должно быть, назвала бы отряд семьёй. Увы, холодный расчёт не-жизни просто не позволяет давать слабину.
Несущая Морок — так её прозвали некроманты Плети, грубая и бесформенная чума которых не шла ни в какое сравнение с изяществом приготовления смертоносных ядов, способных умертвить жертву в мгновение ока и при этом доставить ей неимоверные мучения.
Там, где прикажет Её Величество.
Альянс — не более чем тень собственного прошлого, ненадёжная конструкция, которую только и нужно подтолкнуть, чтобы карточный домик рухнул.
Орда — не более чем временный союз, который позволит Яснисэль и её народу возвыситься и непременно занять лидирующую позицию на Азерот. Живые слишком слабы и мягкотелы, чтобы познать все прелести Смерти.
Ноледар, любовь моя, где же ты? Быть может, твой обветшалый череп клюёт чёрный ворон? Быть может, твои глазницы поели жуки? Только отзовись — и я прийду. Мы будем вместе. Даже в посмертии.
Разящий коготь — дракондор, долгое время приходивший ей на выручку. Вместе они патрулировали границы Кель'Таласа, вместе давали бой троллям Амани и вместе сгинули в одной яме.
- Персонаж — проба пера автора в ролевой игре
- Это любимый персонаж автора
- Персонаж предназначен для социального отыгрыша
- Персонаж предназначен для героического отыгрыша
Просьба одобрить класс рыцаря смерти для использования кастомайза! Сугубо космитические цели.
Доброе утро!
Анкета вызывает исключительно положительные впечатления. Она написана очень красиво, кратко и лаконично. В ней нет ничего лишнего, и вместе с этим персонажу сильно не хватает глубины. Тут, по сути своей, кроме как мужа нет никаких деталей. И та, что есть раскрыта достаточно посредственно. Было бы интересно узнать, как там ее муж, ведь они могли вполне себе встретиться через службу Орде, либо же она могла писать ему письма или наоборот? Также не ясно, что стало с ее родителями. Не хватает описания смены ее парадигм, характера, случаев, которые на это повлияли? Просто на мой взгляд, это не происходит щелчком пальца, а у вас именно так и ощущается. Очень красиво написано описание внешности, правда я не понял где в глазах эльфов фиолетовый цвет, когда он сугубо голубой? Дальнейшее описание сухое, грамотное. Также не ясны ее остаточные чувства к родине, была ли она там, пыталась ли кого-нибудь найти и как ее приняли? Как она относится к расам Орды, чем занимается сейчас?
Впрочем, это не более, чем отсутствие деталей. Анкета очень достойная для своего содержания.
Награда:
Уровни:
Яснисэль 6
Другое:
Механический класс ДК разрешен и обоснован.
Контакт - rolevik dima#4300
Приятной игры!