«Звон клинков болью отдавался в ушах, как и любой резкий звук. На поле боя всегда было так, также было и в этот раз. Я лежал на земле, а мир словно бы замер вокруг меня. Горло и нос резал едкий запах дымного пороха, виновника моего нынешнего положения. Умру ли я? Я не знал ответа на этот вопрос, увы. Время словно бы сгущалось вокруг, крики бьющихся воинов звучали где-то вдалеке… Или рядом? Трудно было понять и разобрать что-то в этой какофонии звука, но одно я знал наверняка, сам я, после взрыва гоблинской бомбы придти в чувства не успею. В такой гуще битвы сложно выбраться раненому. Хах! Горечь захлестнула мой затуманенный контузией разум. Как же чертовски я был прав. Взор и слух мой уловили движение орочьего топора, и я, осознав свой конец, прикрыл глаза.

В этот момент раздался свист. Тихий, едва уловимый в этой кровавой мешанине. А после падение грузного тела. Проиткрыв очи, я понял, что орк лежит на земле, пораженный несколькими стрелами и отсекая кровью. Сжимая лук в руке, надо мной стояла она. Ветер развевал короткие волосы, черные, словно смоль, а ее пластины брони, украшенные боевыми отметинами, словно сияли, отражая пламя пожарищ. Она склонила надо мной свой лик, с ровными и мягкими чертами, словно сама валькира спустилась, чтобы забрать мою душу. Так я подумал тогда. Красивая, словно вестница войны, точёная и сильная, она оглядела меня взором своих голубых, словно ясное небо, глаз, и вложила своими крепкими руками в мои пальцы флакон с зельем.

— Поднимайся, салага. Первая битва — плохой день, чтобы умирать. — раздалось из ее розовых губ. Моих ушей коснулся голос, одновременно волевой и мягкий, нежный, словно горная река, но мощный и сильный, как ее разлив. Воительница встала, и, нахмурив изящные бровки, со всей своей серьёзностью посмотрела туда, где был враг.

И здесь я узрел, что значит истинная ярость. Ее высокая фигура словно бы поддернулась дымкой, пластины на доспехе скрипнула, словно разъезжаясь. Ее милое личико исказилось и вытянулось, принимая обличье звериного оскала, а нежные, но сильные пальцы вытянулись, выпуская острые и внушительные когти. Дева издала боевой рык, яростный и беспощадный, после чего рванулась в самую гущу битвы. Я смог донести зелье до уст, и сесть, уперевшись спиной в ствол поваленного древа. И смотреть… Смотреть, как клыки и когти рвут плоть, разбрызгивая вокруг фонтаны крови. Как бушует настоящая дикая ярость, красивая и смертоносная… Смотреть на ту, чье имя было Шатрена.»

Из записок новобранца Адама Квота.

Имя: Шатрена Крейс.
Год рождения: 2 до открытия Тёмного Портала.
Рост: 191см.
Цвет глаз: Голубой.
Цвет волос: Брюнетка.
Происхождение: Уроженка государства Гилнеас.
Особые пометки: Обладает проклятьем Голдрина.
Звание: Лейтенант.
Характеристика:
Шатрена Крейс, является прекрасным бойцом универсального направления. Ловкость, умение и меткость позиционируют ее превосходной боевой единицей дальнего боя, в то время, как опыт, вкупе с проклятьем и физической силой, что им даётся, делают ее крайне опасным бойцом на ближней дистанции. Мисс Крейс сочетает в себе как боевой опыт и мастерство, так и прекрасные лидерские качества, не раз проявленные при командовании отрядом. Умело использует данные разведки, прекрасно ориентируется на месности, обладает тактическим даром, умело рассчитывая движение вражеских единиц и позиционирование боевых сил, вверенных в командование.
Статус: Уволена в запас."

Выдержка из личного дела.

«Да уж, мне, порой, кажется, что боевому брату нашему сейчас бабу сыскать нормальную все равно, что дракону пуза почесать. Свет ей знает, что та баба будет из себя представлять. Глянешь вон налево, там баба бабу обжимает, сюда глянешь, дак тут баба, что кисель. И всяческой ей чародейства подавай. Вот знавал я одну бабу, то была баба. Как огонь. Командовала, значится отрядом нашим.

Как сейчас помню, Шатрена ее звали. Была она тогда в отряде нашим, значица, капралом. Красивая, но по своему, знаешь. Не как те эльфийки, что заездом в столице шныряют, ликом, как девочки младые, а фигуркою и подавно. Не, не такова была капрал та. Прямо, знаешь, Женщина с большой буквы! И росту, кстати, тоже статного, выше любого солдатика. И вот прямо огонь была, а не баба. Черты лица точёные, со строгостью мягкоту сочетающие. Фигурка ейная, сам мельком видал в рубахе ее, загляденье! Как будто скульптор столичный ее из мрамора точил, ровная, жилистая, но и бедрами не обделенная, как и грудью. Мускул каждый на теле ее перевивается, однакось без излишка, женственность, значится, и гибкость сохраняя. А что за характер ейный был, так это отдельно сказать!

Умная, но не в зазнайстве дева та была. Погоны, значица, ничуть на плечи не давили. И беседу с солдатней поддержит, и разжует, как куда действовать, кто за что отвечает, и как делать стоит, чтобы, коли пойдет все по месту срамному. Каждому донесет, чтобы понял даже тупой, как ты, пень колодезный. И сама в бою отстаиваться за холмом в палатках не станет, иль с луком точечным прикроет, разящими стрелами вражину поливая. Иль с изящным клинком по полю пляшет, словно пламя вьется по ветвям сухим. А бывало, обернется в зверя дикого, жутко, но не нам. Да как давай рвать каждого!

Но одно скажу я точно, бабе такой перечить, себя не беречь, и ее не уважать. Оная молчать не станет, но и кудахтать, как бабки на базаре, тоже не будет. Сломает тебе носопырку твою с кулака без лишних слов, и сам поймёшь, где не так чего ляпнул. Сразу поймёшь, без слов излишних. Зато коли ценишь ты капрала, та и к тебе с ценностью всегда относилась. Не видела мяса в солдате, человека, значится, видела. В каждом. И каждого берегла. Кого советом выручит, кого морально поддержит. Кому в работе подсобит даж сама, коли видит, что тяжко тебе. Никогда она своих ребят не бросала… Вообщем… Не баба, а самое сокровище. И добиться бабы такой, надо быть лучше, нежель сама она. А не таким хлюпиком, как ты, наливай давай!»

Из беседы в таверне.

«Да уж. Раньше я была совершенно не такой, какая сейчас. Меня в детстве, да и в юности частенько тянуло на глупости и авантюры. То в лес поглубже забраться, то по крышам города бегать. Иногда доставалось, и от соседей, и от родителей. Наше поместье было недалеко от Килевой Гавани, родители имели неплохое состояние. А что я? А я имела неплохое образование. Научилась чтению, счету, письму. Пока другие девочки куклам косы заплетали, я не то, что зулиганила наравне с мальчишками, но и была у них заводилой. Да и навыками боевыми начала владеть с детства, отец приучил, что леди должна не только манеры знать, но и за себя уметь постоять. Потому и обучил меня обращению с, как он говорил, оружием настоящего аристократа — рапирой. А что было потом? Хм. Ну что ж.

Как отгремела Вторая Война в Лордероне, королевство наше держалось обособленно. А позднее так и вовсе оградилось ото всех стеной. Нет, сообщение, конечно, держалось какое-никакое, и с моря да и через врата. Но с неохотой. Тогда я и решила, что жизнь в четырех стенах дома, гнетомая жизнью в четырех стенах королевства мне остачертела. И с одним из караванов торговцев я смогла покинуть отчий дом, открывая перед собой целый мир. Много путешествовала, многое повидала. И даже успела поступить на воинскую службу. Тут, как раз, и стал поостывать юношеский максимализм, и утихать ветер в голове. Армия не терпит отсутствия дисциплины. А тут ещё, как на зло, началась Третья Война. Ох и успела я тогда хлебнуть и горя, и впечатлений, на всю жизнь вперёд на душе остались следы от тех времён. Но я смогла пережить битву на горе Хиджал, как и половина нашего отряда, хоть и нежить вместе с демонами наседали со всех сторон. Успела я увидеть и гигантского Архимонда, и вспышку, с которой тот погиб у самого эльфийского древа. Уже тогда я завела знакомство с друидом из народа ночных эльфов, которую звали Келиана. И, как оказалось, событие это стало знаковым в моей жизни.

Многое ещё произошло за все время. Но вот когда войска собирались штурмом на северный материк, мне пришлось покинуть армейские ряды. Из-за стены до меня дошла весть о том, что мой отец серьезно заболел. Я не знала, как примут меня в родном доме, однако все же приняла решение явиться к семье. Я была удивлена, что приняли возвращение блудной дочери теплее, чем я ожидала, и я успела проститься с отцом. На мои плечи лег груз дел, что он не успел закончить, и я решила сперва закончить их. Но напасть обрушилась на мою родину в виде стай разъярённых чудовищ, передающих проклятье от одного к другому.
Увы, проклятье воргена не минуло и меня. В дикой слепой ярости, будучи зверем, я скиталась по лесам. И нашла меня в Ведьмином Лесу моя старинная знакомая, Келиана. Она помогла усмирить зверя и вернуть ясность мысли. А после и другие проклятые прошли обряды. В эти дни с другой стороны на Гилнеас давила орда и нежить во главе с их королевой. Казалось, что мы вытеснили их из столицы, объединившись в одну смертоносную стаю, связанные узами самой природы. Но увы, нам пришлось все же отступить. Эльфы приютили нас, и Келиана учила меня, как сдерживать зверя в себе. Приручить его. Обуздать. Стать с ним единым целым. Именно потому я могу обернуться воргеном по желанию, когда захочу. Владеть своим телом, используя это, как дар, а не проклятье. Вскоре я вновь воссоединилась с Альянсом и армией.

Много ещё было битв, но я устала от них. Не уверена, что смогу все же отступить, но ряды армии, в звании лейтенанта, я все же покинула. Пусть к этим званиям стремятся другие таланты, а мне, наверное, нужно немного покоя...»

Со слов Шатрены.