Великий Пылающий Поход

Когда началась моя жизнь? Как это было? Кем были мои родители, и были ли оные вообще? Смертные говорят, что с течением времени память затирается. Что даже значимые, важные события, особенно если живёшь очень долго, теряют свою яркость, просачиваются, как песок сквозь пальцйы. Забываются лица родных и друзей. Быть может, я утратила память о детстве и родных потому, что существую невероятно долго? А может, у меня специально отняли память, ибо существом без рода и племени легко манипулировать? Когда я пытаюсь вспомнить своё прошлое, лабиринт сознания уносит меня в те времена, когда моим домом был звездолёт Пылающего Легиона. Тогда я была уже взрослой. Ну, или, во всяком случае, выглядела в своём истинном обличии так же, как и ныне. Изначально меня хотели сделать воительницей и научить мастерски орудовать кнутом и булавой, уничтожая врагов Владыки в изящных, соблазнительных танцах. Владыка… Мы, многочисленные слуги Падшего Титана, никогда не были для него детьми, или хотя бы последователями. Саргерас считал нас инструментами достижения великой цели — уничтожения всего живого во Вселенной. Но кто сказал, что всё должно быть именно так, как задумал этот обезумевший Бог? Снова я отклонилась от изначальной темы, не так ли? Поэтому, из — за своей склонности к отвлечённым философским размышлениям, я не оправдала надежд своих суровых наставников. Не сумела выйти на тот уровень концентрации внимания, который требовался для овладения навыками ближнего боя. И меня признапи непригодной для сражений на передовой, во славу пылающего воинства. Я запросто могла окончить своё существование в огромной печи, служащей для преобразования душ в топливо для звездолёта. Но этого не произошло. Мне нашли иное применение — решили превратить в непревзойденного мастера пыток, дабы руки мои посредством её величества боли наказывали мятежников, и порабощали пленных. Чтобы я научилась причинять изысканную боль, боль, способную свести с ума и заставить беспрекословно подчиняться, меня знакомили с анатомией живых существ. И началось моё обучение пыткам с терзания всевозможных животных, в том числе и демонических. Приносили ли пытки мне удовольствие? Страдания животных опьяняли меня, делали сильнее, даровани невероятную остроту ума. Но вместе с тем, наблюдая за своими окровавленными руками, я не могла отделаться от смутного ощущения того, что пытая поступаю неправильно. Это чувство настойчиво ныло где то в глубине души, обосторяясь как только пьянящая эйфория улетучивалась. Время летело вперёд пущенной стрелой. Череда тошнотворно однообразных дней. Пробуждение, приём пищи, пытки, демонстрация результатов инквизиторам. А затем произошло событие, навсегда в корне изменившее моё дальнейшее существование.

Свет во Тьме

Что же это за событие? В плену оказалась молодая дренейская женщина, последовательница пророка Велена. Она была из тех немногочисленных дренеев, которым во время покорения Аргуса не посчастливилось попасть на Генидар и сбежать в неизвестном направлении. Раствориться в бесконечных просторах космоса. И мне было поручено пытать несчастью Иристу, так звали пленницу, до тех пор, покуда та не отречётся от своих убеждений и не начнёт молить о помиловании и осквернении. В случае успешного выполнения задания, я, наконец, должна была покинуть ряды учениц и стать полноправной дознавательницей. Инквизиторы раздели гордую пленницу до гола и надёжно зафиксировали на дыбе, после чего оставили меня с ней в пыточной наедине. Дозволив делать всё что угодно, во имя достижения цели. Многое ли вы знаете о пытках и орудиях пыток? Наставники многому меня научили. Я знала, что причиняя немыслимую боль, но не лишая жизни, можно сломить волю любого живого существа. Готова ли я быда пытать первую живую пленницу, попавшую ко мне в руки? Думаю, что да. Сила духа Иристы говорила мне о том, что я в процессе её совращение получу удвольствие, которое ранее мне и не снилось. Но в то же время что то внутри меня отчаянно противилось тому, что должно было свершиться. Немного поразмыслив над арсеналом пыточных инструментов, я вооружилась так называемой грушей страданий. Наверняка, вам интересно, что это такое? Это устройство, состоящее из винта и металлических лепестков, соединенных в бутон. Как у нераспустившегося цвета. После того, как бутон помещается в лоно женщины, винт можно раскрутить и вынудить острые лепестки раскрыться. Причиняя просто немыслимую боль. Я полагала, что сексуальная, чудовищно болезненная пытка быстро заставит гордую дренейскую женщину сломаться. Но не увидела и капли страха в её ясных глазах. Последовательница пророка с упрёком смотрела на меня и осуждала за то, что я намереваясь сделать. Утверждая, что я случае столь позорного падения я никогда уже не смогу спастись от своего проклятия и очистить душу. Признаюсь честно. Услышанное глубоко поразило меня. Ириста не могла сбежать с звездолёта Пылающего Легиона. Она могла быть осквернена или даже уничтожена в самое ближайшее время. Но при этом беспокоилась о чужой душе? Странно. Ранее я никогда не сталкивалась с подобным беспокойством о собственной персоне, даже находясь среди своих. А Ириста заботилась обо мне, будучи врагом. Но кто сказал, что она мой враг? Кто решил всё за меня саму? Исполинской волной на меня обрушилось ощущения того, что я живу не своей, а чужой, навязанной мне жизнью. А затем, как гром среди ясного неба, прозвучала в голове шальная, невесть откуда взявшаяся мысль :”Не делай этого, Мелиса. Не для этого ты была рождена.” “Мелиса”: прошептала я, и груша страданий выпала из моих ослабевших, начавших дрожать рук. Мелиса. Моё имя. Звучащее, словно музыка, сияющее, словно Свет во Тьме. Я помню. Я знаю. Мелиса. Моё сокровенное “Я”. Чистое пламя. Счастье полёта. Что сделала со мной пленница Пылающего Легиона? И сделала ли вообще? Я не знаю. Но пытать я её просто не смогла. Непротив! Освободила от пут. Ведь отныне я была самой собой. Не Асталлариэль, а Мелиса. К сожалению, мы так и не сумели как следует пообщаться с дренейкой, освободившейся из пут самым немыслимым для себя образом. В пыточную ворвался разгневанный инквизитор в сопровождении стражей скверны. Нас обеих безжалостно скрутили, после чего я лишилась чувств. Потеряла сознание. Вот так, в одночасье, я превратилась из слуги в узницу Пылающего Легиона.

Эпоха мятежа

Пришла в себя я уже в казематах, расположенных в Разломе Зловещего Шрама — останках некогда цветущего мира, безжалостно уничтоженного пылающим воинством. Почему меня не бросили в тигль для переработки душ в топливо для звездолёта, а оставили в живых? Придумали более изошрённое наказание, нежели банальное небытие. Что же это за наказание? Меня превратили в макет, на котором учились пытать живых будущие инквизиторы и дознаватели. Вы и представить себе не можете, каким изошрённым и унизительным пыткам меня подвергали, не позволяя, однако, умереть. И это даже хорошо. Того, что я пережила я, пожалуй, не могу пожелать ни одному живому существу. В малые времена отдыха меж пытками, я погружалась в болезненные сноведения. Что же видела в них? Как пылающие чудовища уничтожают планету, населённую прекрасными людьми с огромными птичьими крыльями. Что это была за планета? Что за народ? Кто знает. Быть может, в горячечном бреду я наблюдала гибель родного мира? Может то, что позволило мне вспомнить своё истинное имя, позволило вспомнить и то, что меня заставили забыть в процессе осквернения? Я не знаю. А те, кто пытали меня, обещали помилование, как только я отрекусь от бредней, внедрённых в мою голову проклятой дренейкой. Как только приму своё истинное имя, и вновь стану Асталлариэль. Но я не сдавалась. Окровавленными губами я шептала, что меня зовут Мелиса. И всё повторялось заново. Пытки, горячечный бред забытия, полного смутрых кошмарных видений, болезненного пробуждение. Пытки. И так до бесконечности. Признаюсь вам честно, я провела в казематах так долго, что не верила в спасение. Но чудо произошло. Владыка Разлома Зловещего Шрама, Джаганнот, пал под натиском героев из Мрачной Жатвы — колдунов Азерота, осмелившихся использовать против Пылающего Легиона его же оружие. Вместе с демоническим предводителем пали и ворота казематов, в которых я содержалась. Обрела ли я после этого свободу? Как бы не так. Энир Предрассветный, с головой окунувшийся в запретные знания во имя спасения собственного мира, предложил до боли простой выбор — стать его рабыней, либо перестать существовать. Дрожащая, всё ещё находящаяся под впечатлением от всего пережитого ранее, я пала ниц и стала молить о пощаде. И чернокнижник пощадил меня, предусмотрительно связав узами служения при помощи колдовства. Разумеется, поначалу Энир был бесконечно холоден по отношению ко мне. Ведь считал, как и всех прочих демонов, всего лишь кровожадным чудовищем, не способным испытывать положительные эмоции ни при каких условиях. Но, несмотря на это, новый господин не бил и не унижал меня публично. Относился как к опасному, но приуроченному и потому полезному зверю — крупному хищнику. Но с течением времени, отношение Эниром ко мне начало меняться в лучшую сторону. Для начала этот одинокий эльф, потерявший семью в ходе разорения Кель’таласа “Плетью”, счёл меня весьма приятной собеседницей, в силу происхождения много знающей о тайнах мироздания. А затем, любуясь нарисованными мной картинами, осознал, что мои руки могут не только причинять боль, но и творить прекрасное. Тот момент стал, пожалуй, переломным в развитии наших взаимоотношений и стал зачатком для формирования настоящей дружбы. А затем и чего то большего. Убедившись в моей лояльности, основанной не только на страхе, мой господин начал брать меня с собой в сражения. И довольно быстро помог мне научиться обрушать пламя скверны на головы слуг Пылающего Легиона. Так из неудавшейся надзирательницы я превратилась в настоящую колдунью. Не буду лукавить — возможность сразиться вместе с Эниром с авангардами пылающего воинства доставило мне настоящее удовольствие. За время, проведённое в темнице я научилась люто ненавидеть Саргераса и его ненавистных слуг. И жаждала быть причастной к окончанию Пылающего Похода. Во время яростных сражений за Сурамар я несколько раз закрыла Энира собой и получила увечья. Мне не хотелось, чтобы мой спаситель и уже друг погиб. Ведь тогда меня запросто мог прибрать к своим рукам более жестокий чернокнижник, а то и уничтожить охотник на демонов. Охотники на демонов… Находясь рядом с ними я чувствовала себя невероятно уязвимой. И понимала, что от уничтожения меня ограждает только пакт служения, заключённый с уважаемым членом Мрачной Жатвы — организации, с которой иллидари вынуждены были считаться. Разумеется, перерывы в сражениях я проводила с пользой. С позволения Энира изучала языки народов Азерота, совершенствовала своё умение манипулировать скверной, и приобретала ценные бытовые навыки, необходимые для жизни среди смертных, такие как готовка, уход за одеждой, первая медицинская помощь. Финальным аккордом моего противостояния с Пылающим Легионом стало сражение с силами зла на Аргусе. Битва за Аргус! Она очень ярко запечатлелась в моей памяти. Это было тревожное, но счастливое время. Наши взаимоотношения с Эниром в те времена достигли наивысшей своей точки. Мы взахлёб обсуждали военную стратегию, прикрывали спины друг друга в боях и даже подкалывали. За мой острый язык он прозвал меня в шутку “Шпилькой”, а я его “Хозяином”. К счастью, нам обоим, и “Шпильке” и её “Хозяину”, удалось пережить кровопролитное сражение за Пылающий Трон и своими глазами увидеть завершение проклятого Пылающего Похода”. Поражение Саргераса безумной эйфорией отозвалось в моей душе, как и душах других защитников Азерота. Но на смену этой эйфории быстро пришло опустошение. А затем и настоящая тоска. Как, а главное, зачем существовать дальше? Мятежный демон, само существование которого порочно и оскорбляет многих смертных, дошёл до финала своей истории. И ему должно перестать быть. Словно читая мои мысли, Энир вызвал меня на серьёзный разговор наедине. И заявил с некой толикой волнения в голосе, что Асталлариэль должна умереть. Что — же. Внутренне я была готова подобное услышать. И всё равно горло своими сильными пальцами невидимая рука. Мне стало больно. Больно, как возможно, никогда ранее. Я начала дрожать и опустила взгляд, не смея более смотреть на своего “Хозяина” и не зная, что ему сказать в ответ. Да и стоит ли вообще что либо говорить в подобной ситуации? Но вместо того, чтобы нанести смертельный удар и даровать небытие, Энир нежно обнял меня за плечи, а затем поцеловал. И, наверное, в тот момент, когда наши губы соприкоснулись, я впервые в жизни ощутила себя настоящей женщиной и познала по отношению к мужчине большее, нежели обыкновенное сексуальное влечение, от которого у многих моих сородичей просто голова идёт кругом. Моё сердце начало учащённо биться в груди. Я осознала, как бесконечно дорог мне мой господин и поняла, что хочу целую вечность провести лишь в его руках. Слиться с ним в единое целое. Что же это? Неужели, любовь? Вы, смертные, именуете это странное, но такое приятное чувство любовью. Значит, я научилась быть на вас похожа, пусть и не стала одной из вас после поражения Пылающего Легиона. Разорвав поцелуй, чернокнижник посмотрел мне в глаза и заявил, что сайаада Асталлариэль должна умереть, а вместо неё появиться на свет его супруга — Мелиса Ревущее Пламя. И я согласилась. Согласилась, овила руками шею своего возлюбленного и прижалась щекой к его широкой груди, стараясь не оцарапать подбородок рожками. И укутывая его в свои перепончатые крылья.
Асталлариэль умерла в тот же час. Возлюбленный исписал моё тело магическими рунами, и даровал возможность скрыться под личиной высшей эльфийки. Покинув Аргус, мы с Эниром помогли Мрачной Жатве разделаться с культистами из “Сумеречного Молота”, а затем отправились в странствие по Азероту.



Новая надежда

При этом мой смертный супруг не стал рвать своих отношений с Мрачной Жатвой. Во — превых, он всё ещё готов в любой момент, по — первому зову, прийти на помощь старым соратникам по оружию. А во — вторых, связь с Мрачной Жатвой, подтверждённая подлинным жетоном, защищает меня от расправы со стороны иллидари, способных увидеть мою истинную сущность под любой, даже самой искусной иллюзией. Куда нас с Эниром заведёт дорога? Я не знаю. Правда. Я не уверена в том, что однажды нас не растерзают случайные знакомые, тем или иным способом узнавшие о моём происхождении. Я не уверена, что однажды моя тёмная сторона не возьмёт верх над моим разумом, а затем и телом. Я всерьёз опасаюсь того, что однажды впаду в ярость и приду в себя лишь возле трупа какого либо ребёнка. С окровавленными руками. Мне остаётся только верить в лучшее и надеяться что однажды… А что однажды? Что однажды узнаю всю правду о своём истинном происхождении и смогу найти способ избавиться от демонического проклятия? Но что, если это проклятие неотделимо от моей сущности? От моего “Я”? Да и кто из Великих возьмётся мне помогать? Наару или Титаны? Да кому, кроме Энира, я нужна? Жалкий отголосок эпохи Пылающего Легиона? Живое напоминание о том, что Саргерас, в безумии своём, уничтожил тысячи миров и миллионы цивилизаций. Будущее моё неопределено и от этого на душе тревожно. Как бы там ни было, я очень хочу того, чтоб вы меня запомнили. Запомнили не как Асталлариэль, а Мелису. Ту, что вела отчаянную борьбу со скверной внутри. И, несмотря на свою скверную природу, сумела за своё существование сделать хоть что то хорошее. Это, то, что я написала в своём дневнике, самое сокровенное изложение истории моей судьбы. Если этот дневник попал к вам в руки, значит, скорее всего, меня уже уничтожили, не найдя во мне никаких отличий от подавляющего большинства слуг Саргераса. Что — же. Конец — это часть пути. Я лишь надеюсь, что, прежде чем сжечь эту рукопись, вы прочли её. И может быть что то поняли. Ибо не так страшно небытие, как забвение….