Внешность:

Наверное, встретив этого юнца в толпе прохожих, есть шанс его и вовсе не заметить: мало чем примечательный, разве что своим не самым богатым одеянием, но разве мало бедняков скитаются по миру в поиске лучшей жизни? Выделять таких людей кого-то особенного — трудно, вот и Сивв незаметен на фоне остальных. Парнишка плюс-минус лет шестнадцати, охотник и лучник.
Разглядеть его черты подробнее будет достаточно трудной затеей из-за вечно нависающего и создающего тень капюшона, в глубине которого все прячется. Но если попадется момент, когда ткань спадет на плечи, встретит вас в первую очередь выразительный в обычном состоянии взгляд серо-синих глаз. Они — будто нависающее над вами бледноватое небо, затянутое серыми облаками или туманами, обрамленное по кругу тянущимися к нему стволами деревьев, которые в нашем случае являются ресницы. Над очами нависают темные, соболиные брови, низко расположенные они создают некоторую маску суровости и мрачности на лике юноши. Небольшой и прямой нос, кончик которого ни вздернут к верху, ни загнут книзу крючком. Бледно-розоватого цвета губы, редко когда вытягивающиеся в улыбке. Гладкий овал лица, чуть вытянутый по вертикале, с острым подбородком. Кожа не хвастает загаром, отражает солнце своей бледностью. Благодаря худобе и несколько впалым от недоедания щекам выделяются острые скулы. Длинные, обрамляющие лик с обоих сторон смольно-черные волосы, с передней части водопадами спадающие ниже подбородка и достающие до шеи, когда как к затылку, наоборот, короткие. Сам себе цирюльник, так сказать. Видимо, в какой-то момент надоело возиться с прической и решил оставить так. По структуре локоны приятные на ощупь. В остальном его лицо не имеет ни малейшего намека на усы и уж тем более бороду. Рановато было бы для шестнадцати-то лет. Тонкая шея, на которой виднеется продолговатый, стягивающий в некоторых местах кожу шрам, даже в зажившем состоянии глубокий настолько, что можно догадаться, что именно это повреждение стало причиной немости парня. Ни один воротник его одежд не может скрыть собой это увечье.
Тело парнишки имеет «особенности», некоторые из которых сложно заметить под балахонами и складками одежды. Из-за тяжёлой судьбы и постоянного недостатка еды, он худощав, но прямо тростинкой его назвать нельзя, скорее он стройный. Взглянув на него, даже может сложиться впечатление, что он довольно хрупок. Такая характеристика отчасти верна. Каким-то исполинским ростом не награжден: сказался ли на этом его образ жизни, а-ли родители не были из великанов — никто не знает, но факт остается фактом: можно намерить где-то с метр семьдесят или даже с хвостиком в виде еще пяти сантиметров. Недоедание, невысокий рост складываются в еще один факт — вес. Парнишку без большого труда можно поднять над землей, а кто-нибудь сильный и вовсе не почувствует какой-либо тяжести при таком действии — словно перышко подымет.
Из-за всего выше описанного было бы очень весело наблюдать за тем, каков парень в ближнем бою. Да никаков. Беспомощен, если хотите. Сивв это понимает, потому и не суется без нужды в схватку, а если и прижмет — остается надеяться на удачу. Но не так уж он и бесполезен, как может показаться, ведь на его стороне скорость и сноровка, позволяющие умело уворачиваться от кулаков громил. Кочевая жизнь и регулярная охота за дичью помогли ему отточить мастерство.
На правой голени можно заметить шрам от волчьего укуса, а на левой грудине — от клинка. Но оба они меркнут со своей банальной причиной появления, когда есть кое-что интереснее их, а именно — шрам-татуировка от терновника, коим клеймили рабов немногочисленные, но известные в некоторых областях Азерота контрабандисты.
Экипировка парнишки незамысловата: какой-никакой кожаный «доспех», представляющий собой многократно зашитую рубашку с зауженными рукавами, кожаные накладки коричневого цвета, крепящиеся к рукам и торсу с помощью ремешков, а на плечах — серый потрепанный дождями, зверями и ветками плащ с капюшоном, местами на нем можно заметить наспех сделанные заплатки и разные стежки, чтоб закрыть или стянуть прорванную ткань. Не отличающиеся особой прочностью штаны, на которых в некоторых местах наблюдаются потуги парнишки стать искусным портным, как и на рубахе. Все это «великолепие» подпоясано ремнем, что плюсом ко штанам держит еще и небольшую старенькую сумку со сломанным замком. Что же в ней лежит? Не видно. О ее содержимом знает только сам парниша. А за спиной под плащом скрывается нож, закрепленный на поясе в неприметном на первый взгляд чехле. Хотя, было бы удивительно, если бы подобный на вид оборванец мог похвастать подобной «роскошью» для ношения ножа — оружие держится на сопл… кхм, на плотно затянутом ремешке, специально сделанном для крепления кинжалов. Такого добра у него навалом, почти, если не всё, обмундирование на ремнях и держится. На обуви так же ввиднеются ремни, с помощью которых те и закреплены на голени. На ладонях — перчатки, которые не закрывают кончики пальцев. Позади плаща висит колчан, вмещающий в себе около тридцати стрел.

Характер:

«Не останавливаться. Никому не доверять. Всегда следить за ресурсами. Мир жесток, но я выживу.»
Сивван, на первый взгляд, кажется довольно необщительным, нелюдимым и асоциальным парнишкой, ибо что жизнь, что отец, — все как один давали ему понять, что никому нельзя доверять. Можно сказать, что Сивв отшельник по принуждению. Также стоит отметить, что тот довольно пуглив, а к незнакомцам относится настороженно, и едва ли он первым пойдет на контакт; такой исход возможен, но маловероятен.
Однако первое суждение обманчиво. За маской холодного и необщительного юнца скрывается довольно милый и доброжелательный парнишка. Как бы парадоксально то не звучало, заручиться его, каким-никаким, расположением просто: достаточно всего лишь крепко его обнять. Да-да, тот давно не чувствовал никакого тепла в свою сторону и привык никому не доверять, отчего подобный акт способен даже растрогать юношу.
Мальчишка частенько стоит лагерем в разных местах, то и дело меняя дислокацию. Свою территорию тот оберегает с некой ревностью, так что, если кто-то попытается сунуться к нему в лагерь, тот попытается защитить свое прибежище. Однако, несмотря на хорошие охотничьи навыки и холодность, убийство разумного существа может даться ему с трудом, если, конечно, его агрессия не переходит все границы, но то работает лишь в отношении к человекоподобным существам (людям, эльфам, гномам, дворфам и т.п.). Слишком тот мягок, но это не значит, что он не сможет постоять за себя. Нашпинговать врага стрелами тому не составит большого труда.

Ремесло и навыки:

Стрельба из лука.
Сивв является очень хорошим охотником, что с завидным мастерством орудует луком и с точностью попадает в свою цель. Данный навык помогает ему, как охотиться, разя дичь, так и защищаться от недоброжелателей. Этим мастерством парнишка овладел не сразу, но учился ему всю жизнь и совершенствует свои навыки по сей день.

Охотничьи навыки.
Сивван за всю свою нелегкую кочевую жизнь, научился создавать разного рода ловушки, позволяющие ловить дичь, ослаблять сильных противников или «защищаюшие» лагерь от непрошеных гостей. Так же, тот научился свежевать и готовить свою добычу, и из подручных материалов разжигать костры, строить лагерь и пополнять свой боезапас и прочее.

Незаметность.
Непростые условия научили Сиввана не только стрелять из лука и орудовать природными материалами, но и быстро перемещаться с места на место, подчищать за собой следы и незаметно двигаться по незримым тропам, зарослям и болотам. Охота за дичью научила Дорса ходить тихо и незаметно, а так же сбивать даже свой запах.

Общий язык.
Мальчишка имеет талант к общению со зверями. Из-за того, что тот долгое время сторонился поселений, он отлично выучил повадки лесных обитателей. В силу знания повадок животных, тот способен легко найти общий язык с ними, что может сыграть ему на руку в их дальнейшем приручении.

Пояснение к верованиям:

Сивван никогда не тяготел к какой-то из религий. Так просто сложилось. Из-за жизни на окраине Королевства, родители нечасто водили того в собор, да и он не особо интересовался проповедями жрецов.

Пояснение к языкам:

Всеобщий — родной язык Сиввана, в пояснении не нуждается .

Язык жестов — ныне основное средство изложения мыслей Сивва, ибо умение мальчишки говорить было утеряно в ходе сражения с некроарахнидом. Язык жестов тот освоил довольно быстро, и знает его хорошо, однако, несмотря на немость, у того осталась привычка двигать губами в тщетной попытке что-то сказать.

Талассийский — язык, который Сивв начал учить из нужды. С начала обучения прошло довольно мало времени, а учителей у него не было, из-за чего, Талассийский тот знает довольно плохо, и может отличить лишь примитивные фразы и слова.

Инвентарь:

Хорошенько порывшись в сумке и карманах Сивва, можно обнаружить много интересных вещей.
Из предметов первой необходимости Дорс имеет: флягу с водой, вяленое мясо, крупный мешочек с солью, травы, огниво, самодельные бинты.
Из остального же: веревка, ткань для установки палаток, охотничий нож, лук, колчан с тридцатью стрелами, приманка для животных, инструменты для шитья, потрепанный спальник и небольшой медный медальон, на котором изображена голова сокола.

Отношение к фракциям:

[Штормград] — нейтральное отношение/неприязнь.

Со Штормградом, как и с его населением, Сивв не знаком, однако же, тот относится к данному Королевству с ноткой неприязни, а вызвана эта неприязнь рассказами отца, относившегося скептически к внешнему миру и политикой изоляции, которая так активно проводилась Королевством незадолго до его падения.

[Гилнеас (воргены)] — положительное/нейтральное отношение.

К Гилнеасу Сивв относится положительно. Это его родное королевство, как-никак. Разве что, к его представителям он может относиться насторожено, ибо годы отшельничества дали о себе знать. К воргенам же, Сивван чувстует безразличие. С уверенностью можно сказать, что Сивван не считает их бешеными зверьми.

[Орда] — негативно.

Орда приложила руку к разрушению родины Сивва, что дает ему повод ненавидеть ее за содеянное. Парнишка так же слушал рассказы своего отца о жестокости и беспощадности зеленокожих в первой и во второй войнах, которые отложились в его голове.

[Нежить] — негативно.

К живым мертвецам Сивв относится крайне отрицательно, насторожено, а временами даже испугано, ибо, как никак, именно нежить была повинна в падении Гилнеаса, разрушении его дома и смерти многих родственников, что говорит о том, что живые мертвецы — те, кого действительно стоит бояться.

Хронология:

Рождение — десятилетие.

История Сивва началась, как ни странно, с момента его появления на свет. Родился он на окраине Гилнеаса, в его восточной части. Отец его, Маркус Дорс — человек мудрый и рассудительный. Матерью же его была Оленна Дорс — умелый кожевник, это было очень кстати, учитывая, что отец по ремеслу был охотником. Родители частенько устраивали словесные, а то и не только словесные, перепалки, от чего семью мальчика нельзя было назвать дружной, а из-за расположения дома где-то на окраине, неблизко к остальным поселениям, Сивван не имел друзей и рос лишь в обществе матери и отца.
Детство проходило довольно скучно, ибо на улице было не погулять из-за особенностей климатических условий — очень часто лил дождь, да и родители не отпускали, говоря: «заболеешь, а нам с тобой потом возиться, лечить», а дома развлечений и вовсе не находилось, к тому же Марк с Оленной ни на день не переставали собачиться. То отец вернется пьяным, то Оленна гулять под вечер уйдет. В общем, было «весело» всем, да не в том смысле, в каком хотелось бы парнишке.
Однако, такой период бездействия продолжался недолго. Когда Сивву было около семи лет, Марк начал учить его тому, что сам умел лучше всего: стрелять из лука, охотиться — выживать. Параллельно с этим же, Оленна тоже не отставала — начала обучать того разделыванию пойманной дичи, шитью, готовке и всему прочему, что в итоге и пригодилось ему позже. Оба родителя взялись за обучение своего чада, для приличия ли или правда видели в этом толк? Неизвестно, но кое-что их все же отличало друг от друга, конечно, помимо совершенно различных «предметов» обучения: мать с меньшим энтузиазмом обучала сына — когда придется, тогда учила. Она видела, как сильно его привлекало занятие охотой, от того была какая-то… ревность? Наверное, женщина сочла подобное за то, что отца мальчик любит больше.

Тренировки Марка проходили около трех-четырех раз в неделю, но из-за большого количества свободного времени, мальчишка не упускал возможности практиковаться и самостоятельно, когда отец был занят. Он загорелся этим занятием — наконец в его жизни появилось занятие, которому он может отдаваться со всей душой. Примерно через три месяца Сивв был взят на его первую охоту, а уже через пять — Марк брал его с собой регулярно.
Но не только одна практика занимала мальчика в свободное время. Совершенствование навыков иногда мешалось с простым лазаньем где ни попадя. Тот бродил по Черной Дубраве, что так манила его, либо же и вовсе добирался до Грозового Перевала, где подрабатывал какой-то мелкой подвернувшейся работкой, на которую его брали, а деньги же Сивв тратил либо себе на одежду, потому что родители не всегда имели возможность ее приобрести, либо на всякие другие вещи: наконечники стрел и прочее, что могло пригодиться для охоты или разделывания дичи. Однако, частенько за подобные гулянья ему влетало по возвращению домой, так как временами Сивв задерживался даже на ночь.
Со временем, отец начал казаться Сивву несколько странным: тот постоянно принимал какие-то отвары, что явно не были наркотиками, конечно, но все равно наталкивали на какие-никакие размышления, начал курить, да и причем не покупное курево, а исключительно самодельные самокрутки, а что больше всего расстраивало парнишку — реже стал брать его на охоту. Чем то было вызвано — мальчику не было ясно.
Подобная жизнь длилась около трех лет, но все переменилось, когда Королевство содрогнулось от природных катаклизмов, а у стен Королевства начали сгущаться войска Отрекшихся.

С Катаклизма по наши дни.

Как только Врата Седогрива пали, во всем Гилнеасе началась паника. Самый настоящий ужас, всюду были слышны крики, а в городе царила резня. Отрекшиеся подступали все ближе к дому семьи Дорс. Те в спешке начали собирать припасы, дабы поскорее покинуть родные владения и присоединиться к остальным беженцам, но атака пришлась слишком неожиданно.
Отрекшиеся прибыли, но то был лишь отряд разведки. Возможно они бы и миновали одинокое жилище — что сыскать в небогатом домишке, если бы только им на глаза не попались его жители: на берегу заметили Марка и Сиввана, выгружающих инструменты с лодки, дабы взять с собой. Оленна в это время была в доме и собирала провизию. Отрекшиеся без промедления двинулись к двоице, и отряд их насчитывал около семи мертвецов — столько им удалось насчитать. Кто знал, сколько их еще могло скрываться неподалеку.
Оленна через запылившееся окно заметила, как к ее родным подступают мертвецы. Она знала, что сейчас решится судьба ее семьи. У них есть только два варианта: либо они схватят и убьют ее сына и мужа, либо — ее. Та, вытащив ружье Марка, которое мужчина оставил дома по собственной недальновидности, вышла на порог и с криком произвела выстрел, чем привлекла внимание толпы. Перезарядив оружие, она выстрелила еще раз, окончательно умертвив второго вырвавшегося из могилы человека. Женщина понимала, что это — последние минуты ее жизни, бежать уже поздно, а потому Оленна неистово крыла бранью мертвое отродье, заставляя тех полностью переключиться на нее.
Видя эту картину, Марк понял, чего добивается его жена, даже несмотря на все разногласия, споры и ссоры, коих точно было немало в их совместной жизни, он любил ее, и желание броситься любимой на помощь было велико, но он понимал, что если оставит Сивва одного, то сын попросту не выживет, оставшись одним, а потому, схватив рьяно желавшего помочь матери парнишку за пояс, тот еле смог оттащить того к лодке, да дав толчок от берега, сумел отплыть с полуострова. Ближайшие минуты, они с горем наблюдали за тем, как Оленна из последних сил противостоит мертвецам, а их родовое гнездо пылает, знаменуя точку невозврата, уже пройденную и оставленную героями навсегда. Сивв не мог сдерживать слез, сидя в лодке и понимая, что он ничего не может сделать, а отец только и мог, что несмело поглаживать мальчугана по плечу.

Под натиском дождя, водная глядь перестала существовать. Марк и Сивван еле прибыли к берегу Предгорий Хилсбрада, где и высадились. Лодка была старой, и что она доплыла до суши уже можно считать своего рода удачей. Они взяли все припасы, которые успели собрать при побеге, и собрались в путь. Отец объяснил Сивву, что медлить нельзя, отступать — тем более, и сейчас они должны совершить марш-бросок: миновать поселения и надеяться на то, что патрули отрекшихся не проходят по тракту и не «порадуют» их своим внезапным появлением где-нибудь.
Собравшись с силами и взяв волю в кулак, они бегом двинулись вперёд, на северо-восток. Однако, все прошло далеко не так гладко, как хотелось бы. На горе «беглецов» отрекшиеся все-таки патрулировали дорогу, из-за чего действовать нужно приходилось быстро и крайне осторожно. Путники выждали подходящие моменты и продолжили пробежку, пересекая тракт. Попав на другую ее сторону, тем пришлось двигаться параллельно пути, на северо-восток, ибо поселения и ужасные лагеря Отрекшихся встречались там на каждом шагу: один поворот не туда, один только лишний шаг означал смерть и это еще в лучше случае. В страшных снах могло привидится, как эти твари поступают с пленными… Проводят ли эксперименты? Ставят опыты на живых? Хах, да лучше уж смерть, если придется попасться… И они наткнулись на патруль. Три мертвяка, благо, отец и сын хорошо сработались, обговорили план и смогли одолеть их. Стрелы полетели неожиданно, и пуская их, — ни Марк, ни Сивван, не ведали жалости к разорителям их семейного гнезда, однако убийство патруля было не столько местью, сколько необходимостью. Очистив тракт, те двинулись дальше и свернули севернее, потому как решили двигаться по устью реки, ибо войска мертвецов были мобилизованы, из-за чего пройти через Стену Торадина мягко сказать «проблематично». А если не пытаться приукрасить ситуацию — крайне рискованно и практически невозможной была такая затея.
Добравшись до реки, уставшие путники наконец-то разбили лагерь, который, в дальнейшем, еще несколько раз кочевал по другим местам: усилиями охотников он перемещался то на горную местность, то ближе к истоку реки, и так далее, дабы миновать патрули разведки Отрекшихся и так и оставаться незамеченными ими. Сивв и Маркус охотились и заготавливали ресурсы к следующему походу, на что уходило слишком много времени из-за постоянных патрулей Отрекшихся. Как у них, охотников, была добыча, такой же добычей были и они. А что делает зверь, чтобы избежать опасности? Сидит и выжидает подходящего момента для побега… и в редких случаях — для атаки, но это пока не интересовало отца и сына. Хоть те достаточно там задержались, более менее смогли приспособиться к подобным условиям «охоться-скрывайся», но все же понимали, что оставаться им на одном месте надолго нельзя.
Наконец, пополнив свои припасы, они двинулись дальше. На сей раз отец с сыном обогнули озеро Дарроумир по его южному побережью, тем самым выйдя в Восточные Чумные Земли. Очень и очень неприветливый край, но именно туда решили пойти путники.
Невольно выйдя на тракт, те встретили эльфа, что был облачен в белые одеяния, и на груди которого виднелась накидка Серебряного Авангарда, что в одиночку противостоял обитателям проклятых земель. Тому не свезло оказаться не в том месте, не в то время. Быстро решившись, Сивван и Марк схватили оружие, которые были сделанные еще во время стоянки, на замену наспех созданным на побережье Предгорий Хилсбрада луки, дабы помочь клирику. Дабы не попасться в окружение, стрелки начали расходиться по сторонам, чтобы занять более выгодные позиции, при том координируя свои действия посредством криков.
И вот, казалось, когда все было позади, а клирику более ничего не угрожало, из-под земли рядом с Сивваном с невиданной быстротой вылезло огромное паукоподобное существо, что имело черты человека. Не успел он вовремя развернуться или отпрыгнуть, как ужасная, покрытая гнойниками рука некроарахнида, если это конечность вообще можно было назвать рукой, вонзилась прямо в шею парнишки, предварительно сделав большой порез, что начинался едва ли не от подбородка.Сивв упал на землю, выронил лук и обеими руками схватился за ранение, тщетно стараясь не дать алой жидкости покинуть его тело, к тому же захлебываясь собственной кровью. С душераздирающим воплем, мужчина выпустил стрелу в недруга, а потом, выхватив клинок, рванул к некроарахниду и отрубил тому конечность, вонзив после клинок в его тушу. Существо от полученных ран пало замертво. Маркус склонился над умирающим сыном, судорожно осматривая его и впадая в глубокое отчаянье, не зная, что и делать. Он чувствовал, что через пару минут, если не секунд, потеряет и второго члена семьи — последнего, кто остался у него из родных.
Однако, спасенный ранее клирик, не собирался оставаться в стороне. Наказав охваченному горем отцу отойти, эльф взмолился Святому Свету, что всегда отвечал на его просьбы о помощи нуждающимся. И в этот раз благая сила не оставила своего верного служителя: его длани начали излучать довольно яркое сияние. Эльф направил свои руки в сторону паренька, останавливая внутреннее кровотечение и заставляя рану затягиваться, давая Марку надежду, что его сын все же выживет.

Но заклинание было прервано, когда в спину клирика прилетел эфемерный сгусток темных энергий. Однако, эльф выдержал удар. Едва развернувшись, он со своими спасителями лицезрел стоящего у пригорка некроманта, что вел стаю вурдалаков. Вскрикнув «Бегите!», тот начал сгущать силы для последней атаки, пока Маркус взял парнишку за руку и рванул вперед, пока клирик пытался остановить бегущих мертвецов. Мужчина успел лишь сказать тому искреннее «Спасибо», прежде чем убежать.
Марк бежал без оглядки, ловко минуя деревья и камни. Сейчас он в прямом смысле держал в своих руках жизнь своего сына, а заодно — и свою тоже. Тогда мужчина был единственным, кто мог защитить их обоих. Добежав до уже знакомой реки и выйдя по ее устью к самой северной части, Марк остановился, положив Сивва и позаботившись о его ране, что чуть ли не стала для него смертельной, но она навсегда оставила след, который будет напоминать о себе фантомной болью, а вместе с ней — напоминать про случившееся с ним когда-то. Рана была столь глубокой, что не могла пропасть бесследно, к этому можно приписать и то, что исцеление было прервано — увечье оказалось фатальным для голоса юноши. Выяснив это, Марк начал учить сына языку жестов, который знал из-за того, что его ныне покойный брат так же был немым, но данный эффект был врожденным.
У устья реки охотников ждала новая стоянка. Лагерь вновь был разбит, и уже по старому принципу перемещался с места на место раз в определенное количество времени.
Те вновь надолго задержались на стоянке, но время пришло, пора было отправляться в путь. Собрав все свои пожитки, они двинулись к Западным Чумным Землям, которые кишели Отрекшимися. Хоть на севере и была расположена крепость Дольный Очаг, что контролировалась на тот момент Серебряным Авангардом, Марк и Сивван об этом не знали, как и многого о Лордероне, как до его падения, так и после. А с юга же их теснили мертвецы, что уже прочесывали тамошние территории на предмет их пребывания. Оставалось лишь одно — идти в пасть к зверю, прямиком на Запад, в Тирисфальские Леса.
Они вновь совершили марш-бросок, стараясь избегать трактов и крупных поселений, таких, как Андорал, что им и удалось сделать. Однако, на очередной отряд Отрекшихся отец и сын наткнулись. Расправившись с ним, путники скрыли следы, чтобы не давать мертвякам лишнего повода прочесывать территорию.
Охотники миновали Андорал и дошли до фермы Филстонов, которую обогнули, дабы достичь горной цепи, что отделяла Тирисфальские Леса от Западных Чумных Земель. Подвязав свое снаряжение, Маркус начал лезть наверх, а следом за ним шел Сивван. Наверх те взобрались без особых проблем, ибо Марк в свое время частенько изучал горные и скалистые местности Гилнеаса, коих там было немало. Спуск так же не вызвал затруднений.
Спустившись вниз, к равнине, на которой, к удивлению путников, не было мертвецов, охотники разбили лагерь, по-старому принципу, который располагался у горной цепи, ибо данная область была самой безопасной по мнению двоицы.
Однако отдых был прерван неожиданно. Одним ранним утром, в лагерь пришли люди в алом, которые, прочесав навесы, скрутили спящего Сиввана, а Марка, так же скрутив, привели лишь через час, поймав его прямо во время охоты. Алые проверяли своих новых пленников, надеясь найти в них то, что показало бы в них «служителей Тьмы», ибо Орден, как всем известно, был весьма фанатичен.
Посовещавшись, разведчики решили пустить Марка в расход, понимая, что навязать тому свою идеологию будет сложно, в отличии от мальца, которого похитители собирались взять с собой в собор, дабы сделать из парнишки алого крестоносца, что всезабвенно служил Свету, искореняя его врагов и обрекая тех на ужасные муки.

Сивв лишь испуганно посмотрел на своего отца, а тот, понимая безысходность данной ситуации, решился на отчаянный шаг. Наконец-то спустив с себя надетую самим Марком узду, он начал учащенно дышать и потеть, пытаясь воззвать к чему-то, что было давным-давно сокрыто глубоко в нем. Это привлекло внимание одного из Алых, кто, подойдя, велел тому успокоиться, попутно наградив его оплеухой, но он не знал, что лишь подливает масло в огонь.
Наконец, найдя то самое «нечто», он перестал как-либо сдерживать себя. С ужасающим звуком хруста костей и воплями, тот превратился в громадного, стоящего на двух лапах воргена, который не стал мешкать ни секунды. Он подобно дикому зверю, которым тот, собственно, и являлся, принялся кровожадно разрывать плоть фанатиков, что едва могли противостоять его силе.
Сивван спешно подбежал к палатке и собрал свои вещи, которые успел — взял лишь самое необходимое. Он уже было собрался бежать, но Алые были перебиты слишком быстро, а двуногий зверь, медленно поднявшись, положил свой хищный взгляд на своего же сына. Мальчишка понимал, что ни к чему хорошему это не ведет. Будучи немного пригнувшимся, тот без резких движений вынул стрелу из колчана. У него будет лишь один шанс, лишь один. Зверь медленно приближался, пока парень натягивал стрелу на тетиву. Но взревев, ворген на огромной скорости помчался к Сиввану, напрыгнув на него и повалив на землю.
Воцарилась тишина, что ознаменовала конец схватки. Итог был таковым, что живым остался Сивван. Ворген в последний момент получил стрелу в свой лоб, прямиком между глаз, идеальный выстрел. Как бы парнишка не хотел похоронить отца с почестями или попрощаться с ним, он не мог позволить себе такую роскошь. Алые могли нагрянуть в любую минуту, а потому, натянув на себя рюкзак и сорвав с тела Марка медальон на память, Сивв совершил очередной, но уже одинокий марш-бросок, с болью в сердце отдаляясь от убитого им же отца.
Дорс несколько раз останавливался лагерем, но на утро сразу же складывал его и двигался дальше. Нельзя было стоять на месте. Надо двигаться. Примерно через неделю-две, тот дошел до северо-западного побережья Тирисфальских Лесов, откуда он решил подниматься наверх по горам. И, забравшись туда, он обнаружил незанятую Отрекшимися территорию, которая была в относительной недосягаемости от остальной части этих земель, а потому, мальчишка решил остаться здесь на более длительный срок, пока он не придумает идею получше, ибо он помнил, что оставаться здесь нельзя.
Прошло немало времени, прежде чем Сивван покинул насиженную область. Наконец-то собрав припасы и основательно подготовившись к длительному походу, парнишка сложил лагерь. Но не вышел на юг, как планировал. Мальчишку привлекли странные звуки, исходившие с северо-запада от его недавно разобранного лагеря. Подкрался ближе к источнику шума, коим, как он увидел, был корабль, а точнее, его хозяева. Видимо, они сделали вынужденную стоянку.
Оглядевшись, Сивв заметил, что часть команды выходил из леса к берегу, что насторожило его, а потому, он все же решился двинуться дальше на юг и поскорее ретироваться, пока его не заметили, а то кто знает, кем были те матросы. Однако, развернувшись, к его лбу тут же было приложено дуло пистоли. Мужчина кивнул в сторону небольшого естественного спуска вниз, к корабль и сказал «Шагай». Тому более ничего не оставалось, кроме как повиноваться.
Но не успел он дойти до корабля, как по голове прилетело что-то тяжелое, вырубив мальчишку. Очнулся Дорс уже на корабле, привязанный к какому-то столбу. Судя по качке, корабль уже вышел в море. Сам парнишка слышал обсуждения контрабандистов его судьбы, мысли которых сошлись на том, что его попросту продадут в рабство, дабы не тратить на мальца силы и ресурсы. А через некоторое время Сивва и вовсе заклеймили. Сначала его левое предплечье растерли специальным раствором и ослабили кожный покров, а затем начали тереть его веткой терновника, заранее смоченной в чернилах. Процесс был весьма болезненным.
Судно держало путь на юг, к Пиратской Бухте, но держалось близко к берегам из-за теснящих его кораблей Альянса, пересекаться с которыми однозначно сулило беду.
Но как бы не старались миновать встречи с ними, сделать этого у них не вышло. Ночью, под пеленой темноты, команда всполошилась, а где-то снаружи раздавались пушечные выстрелы. На палубе без конца кто-то носился, кричал, отдавал приказы — все без исключения поднялись наверх, дабы дать бой приблизившемуся кораблю.
И вдруг, послышался треск ломающегося дерева, а судно пошатнулось. В корпус влетело ядро, что продырявило корабль. Балка, к которой был привязан Сивван, дала трещину и даже согнулась. Вот он, шанс. Парнишка, ценой больших усилий, сумел разрезать верёвку о выступающий древесный обломок. Путы ослабли и были разорваны.
Не теряя времени, Сивван нашел рюкзак со своими вещами и, поспешно закинув его за спину, начал искать пробоину в трюме. Но когда тот ее обнаружил, перед ним предстали контрабандисты, что спустились с палубы, чтобы наспех залатать пробоину.
Вот-вот должна была начаться потасовка, из которой Дорс вряд ли вышел бы победителем. Но он вышел: вдруг корабль вновь пошатнулся, из-за чего все, как один, пали на пол. С палубы послышался крик: «Рифы! Мы слишком близко к берегу!». Медлить нельзя. Сивван, едва успев подняться, сиганул в пробоину, не оставив своим противникам и шанса поймать себя.
Вода была необычайно холодной, а берег был далеко не так близко, как казалось, но глядя на него, Сивван испытал чувствую дежавю. Времени на раздумья было мало, парнишка разберётся на берегу. Тот непрерывно и упорно плыл к берегу, в конце-концов, настигнув его и просто рухнув на песок, чтобы отдышаться. Но даже сейчас он понимал, что оставаться ему здесь нельзя, а потому, как только дыхание его чуть стабилизировалось, он, промокший, побежал куда глаза глядят, а именно к небольшому холмику, который идеально подходит на роль стоянки. Там Сивван разбил лагерь и развел костер, чтобы отогреться.
Но лишь утром он понял, что снова попал в Гилнеас...

Родственники:

Маркус Дорс (Лейк).

Отец и наставник Сиввана, Охотник по ремеслу. Он научил своего сына всему, что знал сам. Маркус был строг, но любил своего сына. Один из двух самых дорогих для Сивва людей. Был убит им же. Хоть это и было необходимо, парень всё равно корит себя за содеянное.

Оленна Дорс (Максервич).

Мать Сиввана, швея и кожевник. Обучала его своему ремеслу, что впоследствии ему пригодилось. Она была строга, возможно, даже строже чем Марк. Но нельзя было сказать, что она была безразличной к своему сыну, ибо отдала свою жизнь ради того, чтобы Сивв выжил.

Харлаус Лейк.

Сын Октавиана Лейка, дяди отца Сиввана. Являлся помощником отца в торговом подспорье и участвовал в обороне Гилнеаса от Отрекшихся. Является троюродным дядей Сиввану, хоть и не знает о существовании своего потерянного родственника.